Посмотри в глаза чудовищ. Гиперборейская чума

— Молодцы.

Тигран маячил на углу за газетным киоском. Отсюда вход в гостиницу был хорошо виден.

— Не выходил, — доложил он.

— Прекрасно, — сказал Николай Степанович. — Теперь держитесь за мной: да не зацепитесь там за что-нибудь.

— Что — действительно не увидят нас? — Тигран недоверчиво сморщил лоб.

— Увидят, но не обратят внимания.

— Потом научишь, командир?

— Будет время — научу…

Он накинул на свой маленький отряд «серую вуаль» и повел его вперед, в логово врага.

Часов в одиннадцать Гусар заворчал и встал, и тут же забеспокоился мангуст Рики, одолженный Николаем Степановичем в живом уголке степкиной школы якобы для вязки.

— Собирается куда-то, — сказал Тигран, захлопнул коробку с нардами и приоткрыл дверь. — На ночь глядя…

— Пошли, бойцы, — Николай Степанович отложил Библию и встал.

Ручка двери люкса шевельнулась, замок щелкнул — и как бы случайно отряд вывалился в коридор, прямо навстречу выходящему седому представительному мужчине в сером партийном пальто и пыжиковой шапке.

— Сасэд, дарагой! — бросился к нему Тигран. — У меня празднык! Дочь не радылась, сын радылся! Пойдем выпьем! Ты ему имя прыдумаиш!

Седой брезгливо посмотрел на Тиграна и сделал движение, чтобы отстранить его с пути. В следующую секунду он уже лежал лицом вниз с заломленными руками и полотенцем во рту. Вовчик мгновенно связал ему запястья, накинул свободный конец веревки на шею и закрепил петлей. Вовчик вернулся из Афганистана с навсегда испорченной печенью и восточных людей не жаловал.

Втроем они еле затащили жильца обратно в люкс.

— Ну, тяжелый! Он что, из железа? Пожилой, а качок…

— Поковыряемся и узнаем, — сказал Николай Степанович.

Пленник замычал.

Его усадили в кресло, накрепко примотали скотчем: ноги к ножкам кресла, плечи — к спинке. Потом осторожно вынули изо рта полотенце.

— Что происходит? — страшным голосом прокаркал пленник. — Кто вы такие?

— Мы юные натуралисты, — сказал Николай Степанович. — Интересуемся рептилиями. В нашем живом уголке как раз не хватает…

— Я буду кричать, — сказал седой.

— Голубчик, — сказал Николай Степанович, — это же спецгостиница. Здесь же запроектированы такие стены, чтобы звуки оргий не проникали в коридор. Чтобы партийная тайна наружу не выходила.

— Деньги в зале, в кейсе под крышкой рояля.

— Какой оригинальный тайник! — восхитился Вовчик. — Никогда бы не догадался заглянуть под крышку рояля… Кстати, что такое рояль? Это на чем девок трахают?

— Сейчас сюда приедет милиция… — прохрипел седой. — И вам конец. Вас даже арестовывать не будут — пристрелят на месте…

— Не приедет, — сказал Николай Степанович. — И не пристрелят. Дежурный по городу предупрежден.

— Так вы от Олег Наумыча?

— Не по воле, но с попущения, — туманно изрек Николай Степанович. — Там так обрадуются, вы себе даже не представляете. Время продаваться и время закладывать…

— Что вам надо? Говорите, я тороплюсь.

— А вот здесь вы ошибаетесь. Вам уже совершенно некуда торопиться. Одно могу сказать определенно: не деньги ваши нам нужны…

— Хотя и от них не откажемся, — торопливо сказал Вовчик.

— Молчи, — прошипел Тигран. — Командир говорит.

— А что тогда? Что?

— Вы меня узнаете? — сказал Николай Степанович и продемонстрировал себя в профиль и анфас.

— Я? Вас? С какой стати? Мало ли шушеры…

— Да. Вы. Меня. Узнаете?

— Н-не помню. Я должен знать?

— Вы в начале года приказали одной пожилой цыганской леди…

Седой дернулся. Кресло заскрипело.

— Не может быть: — прохрипел он. — Она же…

— Жива и здорова, — сказал Николай Степанович. — Равно как и я. Равно как и мои жена и ребенок. Кусок оказался шире пасти. Голубчик мой, на ваше несчастье, в нашей стране существуют не только государственные организации. Никакой звонок, будь он даже из Кремля, вас не освободит. Надеяться вам не на что. Человек опять переиграл вас.

— Все равно от меня вы ничего не узнаете.

— Да? Ну, это знакомо. «Но не твари с кровью горячей…» — и так далее. Ребята, несите трюмо.

— Н-нет: Что вы делаете? Не надо. Я…

— Спокойно, Герасим, я собака Баскервилей…

Трюмо встало перед креслом. Седой зажмурился.

— Поднимите ему веки, — скомандовал Николай Степанович. — Средство старое, проверенное. В детстве я мечтал стать красавцем и гипнотизировал себя перед зеркалом… Дамы считают, что помогло.

— Можно и спички вставить, — подсказал Тигран. — Какие веки плотные, все равно что ногти…

Седой завизжал, заверещал, как от щекотки.

— Комсомолки тут не так голосили, — сказал Николай Степанович. — На рояле.

Вдруг визг оборвался. Седой сидел неподвижно, вонзив взгляд в отражение собственных зрачков.

Это почему-то было так страшно, что Вовчик попятился, а Тигран заозирался тревожно. Рики тихо чирикнул в углу.

— Итак, кто вы? — спросил Николай Степанович. Голос его мог бы показаться спокойным, если бы не преувеличенно четкая фиксация каждого звука.

— Пятнадцатиголовый Атгар Желтый мангас.

— Кто стоит над вами?

— Двадцатипятиголовый Хотгор Черный мангас.

— Кто стоит над всеми мангасами?

— Верховный мангас Лу, Имеющий имя.

— Что делают мангасы?

— Живут на Земле.

— Зачем живут?

— Берегут Спящих.

— Что нужно мангасам от людей?

— Люди съедобны. Когда наступит Пробуждение, понадобится много еды. Люди собраны в городах, людей не придется ловить по джунглям.

— Когда наступит Пробуждение?