"Посмотрим..."

А почему бы и правда не перекусить, раз сами предлагают? Еда лишней в это время точно не бывает. Да и приятно, в конце концов, когда так носятся вокруг, стараясь угодить и разве что подушки под спину не подкладывая. Позавтракав второй раз за сегодня, Мэрл под заунывный и совсем неинтересный, потому что без интимных подробностей, рассказ Саши о ее отношениях с Бобом собрался вернуться в камеру, но было откровенно лень вставать и куда-то идти. А на кухне так тепло и даже уютно. Да и не гнал его, осоловевшего, никто, спустя полчаса, кажется, начав принимать за мебель.

А вот это было зря, ведь столь непривычно молчаливый Мэрл слышал все еще хорошо и даже неуютно себя чувствовал при упоминании совершенно женских тем о каких-то там их очень критических днях, которым предшествовал какой-то там синдром страшного настроения и не менее ужасного повышения аппетита. Женщины так смачно расписывали боли во всем теле, ломоту ног, поясницы и еще непонятно каких частей тела, что ему даже жалко стало этих несчастных. А если вспомнить о валяющейся где-то под присмотром своего мужа корейского производства Мэгги, которой вроде как полегчало, но еще не окончательно, и вовсе тошнить начинало.

– Ой, а ты подержишь? Недолго?
– пропищал рядом тонкий голосок Бет, которая всего несколько минут назад, зачем-то шепотом, вещала о том, какой ее шериф зануда, неспособный девицу даже за волосы дернуть для разнообразия, не то что миссионерскую позу на что-то более интересное сменить.

Хотя она, конечно, говорила это все совсем другими словами, даже, с непонятным Мэрлу восхищением, отмечая невиданную нежность и неторопливость своего любимого копа, но кому она врала? И дался ей этот слюнтяй? Машинально кивнув глазастой девице, он уже спустя минуту пожалел об этом, понимая, что подержать его просили самую неприятную вещь в этом помещении – ребенка. Попытавшись выдать это вдруг подозрительно закряхтевшее существо обратно его то ли няньке, то ли мачехе, Мэрл не добился ни малейшего успеха, видя перед собой лишь тонкую девичью спину.

– А тебе идет, - хмыкнула Андреа, поднимая голову от оружия и улыбаясь совершенно идиотским образом – почему-то младенцы на всех женщин странно действуют.
– И ей нравится, смотри-ка, как бы ты не хмурился, Джу не боится.

– Она чувствует, что в глубине души Мэрл очень добрый и хороший, - ляпнула довольная Бет, и удивленно оглянулась на женщин, не сдержавших смех.

– Блин, баб целый гарем, а спиногрызом заняться некому, - буркнул Мэрл, лишь бы что-то сказать, и небрежно устроив на удивление спокойную девочку на колене, снова прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула.

Но подремать ему не удалось. Разошедшаяся шерифова полюбовница вдруг завела совершенно невообразимую по своей глупости шарманку о том, что болезный, а значит, неспособный воевать Мэрл отлично справится с ролью няньки для всей оравы детей, пока она, чудо-воительница по имени Бет, будет мочить вудберийцев направо и налево. Даже не считая эту ненормальную достойной ответа, он только фыркнул, мысленно содрогаясь от представшей перед глазами картинки своего возможного будущего при таком раскладе. А что? Вот так вот согласись один раз младенца пару минут на руках подержать, и оглянуться не успеешь, как год спустя окажешься в сущих яслях, нянча выводок узкоглазо-негритянско-шерифской детворы и единственной рукой помешивая какую-нибудь кашу в огромной кастрюле. А розовый фартук с оборочками из беличьего меха, любовно сшитый ему на день рождения Дэрилом, завершит эту, наверное, очень понравившуюся бы Мишонн картину.

– Да пошли вы на хрен со своими детьми!
– резко встал он, сунув тут же завопившую девчонку Бет и не обращая внимания на явно не понявших его дамочек, вышел из кухни.

Уж лучше в пустой камере скучать, чем находиться в этом ненормальном бабском обществе! Шагая по направлению к блоку, он с проклятьями притормозил, прикрывая глаза, перед которыми вдруг все потемнело, и слыша знакомый голос, раздающийся из-за ближайшей двери. Совет был в самом разгаре, и обсуждались там какие-то невероятные вещи. Прислушавшись, Мэрл с изумлением вдруг узнал, что этой ночью в тюрьме были гости, проведшие с шерифом переговоры и, судя по всему, даже пообещавшие решение вопроса с Губернатором. В обмен на мир, сотрудничество в вопросах выживания и… сыворотку. О которой приходившие снова почему-то в темное время суток вудберийцы откуда-то знали. Хотя почему откуда-то?

– А я говорил, что с этой вашей Карен поговорить обстоятельно нужно, - распахнул он дверь, входя в помещение, где, кроме Рика и Мишонн, за столом сидели лишь Дэрил с Хершелом.
– Сидите тут, мозги друг другу имеете своей гребаной, уже давно не работающей в этом мире моралью и время теряете. Блин, у меня что, третий глаз вырос? Чего зырите?

– Мы поговорили, - каким-то подозрительным голосом сообщил Рик, не сводя с Мэрла своего фирменного взгляда-сканера, заставляя осмотреться внимательней и заметить сидящую в углу Карен, закрывающую лицо руками.

– Мэрл, тебе лучше вернуться в камеру, - вдруг заявила Мишонн, нерешительно ступая ему навстречу.

– Не понял. С чего это я вдруг должен уйти? И какого хрена я вообще обо всем последний узнаю?
– даже не повернулся он в ее сторону, не сводя взгляда с напряженного Дэрила, кусающего губы и тоже всматривающегося в его лицо с явным желанием что-то там разглядеть.

– Потом поговорим, - пробормотал тот, опуская глаза.
– Иди к себе.

Нахмурившись и замерев на месте в надежде, что снова накативший приступ головной боли вот-вот пройдет, Мэрл с трудом связывал между собой разрозненные факты гостей из Вудбери, признания Карен, странных взглядов в свою сторону и того, что ему обо всем тут произошедшем, несомненно, важном, не сказал до сих пор никто: ни Мишонн утром, ни родной брат, ни шериф. И получаемые им выводы были совсем уж неутешительными.

========== Часть 51 ==========

К завтраку Мишонн все же опоздала, невозмутимо пожав плечами в ответ на укоризненный взгляд Рика, просившего их собраться сегодня пораньше на небольшой совет после вчерашнего приема гостей. Плюхнувшись на стул, она принялась за еду, задумчиво отправляя сдобренную какими-то специями кашу в рот, сразу запивая ее несладким слабым чаем. Удивительно, как быстро у них расходились все припасы: сколько ни находи, все равно мало. А ведь группа не такая уж и большая, если с тем же Вудбери, к примеру, сравнивать.

Все мысли, путающиеся после весьма приятного начала дня в объятьях Мэрла, на которого Мишонн, после сильного испуга за его жизнь, злиться уже не могла, приводили сегодня к Вудбери. Что неудивительно: ведь полночи она, в компании Рика, Дэрила и прорвавшейся к ним Андреа, притащившей с собой Милтона, хорошо знающего Блейка, общалась с незнакомцами, назвавшимися Доном и Биллом. Правда, общались в основном Рик и Андреа, остальные больше слушали и присматривались к непрошеным гостям.

Несмотря на постоянное желание схватиться за рукоять катаны, приставляя длинное, достаточное даже для двоих лезвие к шеям вудберийцев, стоило признать, что говорят они вполне правдоподобно. Прислушиваясь теперь краем уха к перешептываниям друзей, собравшихся за кухонным столом, Мишонн поняла, что Рик в общих чертах просветил всех о том, с какой целью к ним являлись гости, ушедшие затемно: они всеми способами старались сделать свое отсутствие в городе максимально незаметным. Если не врали, конечно.

И так хотелось верить, что их слова о том, что в Вудбери уже давно зреет раскол, не ложь. Но это все звучало чересчур хорошо, чтобы оказаться правдой. Черт, да им даже воевать не придется, если все пойдет по плану вудберийцев! Да и вообще вмешиваться в их внутренний конфликт не нужно будет: те обещают сами все решить, покончив с властью Блейка путем его физического устранения. Им нужны только гарантии мира и знание того, что жители тюрьмы не имеют никаких претензий к тем, кто останется жить и править в городе. Им нужен мир, возможный обмен продуктами и необходимыми вещами, союз против общего врага, если тот вдруг появится, и еще кое-что. То, что доказывало причастность Карен к тайной оппозиции города. Сыворотка.