"Посмотрим..."

Хотя кто и чему радовался в последние дни? Наверное, все они – только тихо, тайком, тоскливо – по поводу того, что еще живы, что встречают новый день и имеют возможность побыть с близкими людьми. Интересно, а если сейчас их всех убьют, не будет ли ее последней мыслью жалость о том, что она провела свои последние часы в недоверии своему же мужчине? В мыслях о том, что он, после разоблачения, сбежал в Вудбери, в разговоре с расстроенным Дэрилом, в попытках найти Мэрла утром… Но они почти не искали на самом деле. Не потому что не хотели найти, а потому что боялись не найти.

А он, как обычно, нашелся сам: шумно, насмешливо и зло. Мэрл был явно зол на них на всех, не сумевших уберечь их дом, на брата, виновато поглядывающего исподлобья, на нее, так и не сумевшую никому довериться, даже ему. Тому, которого, наверное, даже… любила? Такая смешная мысль перед дулами автоматов. Но такая своевременная. Ведь когда еще об этом думать? Наверное, только перед лицом смерти и понимаешь вдруг: что даже такого, как Мэрл Диксон, можно любить. Наверное. Ну, по крайней мере, в течение этих последних минут перед смертью. Его или ее. Или их обоих.

И как же чертовски он был прав, не один раз повторяя, что последние дни перед войной, раз уже ничего больше по обороне они сделать не могут и сбежать не желают, стоит провести в постели. Лучше бы они и правда кувыркались в темной тесной камере, касаясь друг друга, вжимаясь друг в друга, подшучивая друг над другом, выдыхая едва слышные стоны, ощущая себя живыми.

Интересно, что о ней подумают, если она прямо сейчас бросится на шею к напряженно стоящему поодаль и уж точно ни о чем подобном не думающему Мэрлу? Мужчины умеют во время опасности сосредотачиваться на самом важном. В этом их сила. А может быть, и слабость: как знать?

Сделав крохотный шаг ближе к Мэрлу, Мишонн внимательней прислушалась к перепалке мужчин, которые словно и правда в гости приехали. Этот их Цезарь Мартинес явно чувствовал себя совершенно свободно под прицелом оружия, направленного на него и его немногочисленных, но тоже отлично вооруженных друзей. Странные они какие-то. А может быть, и нет. А может быть, они – обычные, нормальные люди, которые устали от жестоких законов мира и тоже хотят просто жить. Это ведь так много сейчас – жить.

И, может быть, пора было поверить не только Мэрлу, но и им? Вот только доверие к ним было чревато слишком большими проблемами, а потому стоило сосредоточиться и, вместе с напряженно вглядывающимся в кромку леса Дэрилом, попытаться увидеть какой-то подвох в виде остальных войск Вудбери под предводительством самого Губернатора.

– Нам нужно что-то конкретное, - продолжал Рик, не соглашаясь открывать ворота, не имея доказательств того, что гости приехали с миром, причем окончательным.

Хотя какое тут может быть доказательство? Впрочем, повинуясь кивку Мартинеса, его молчаливый огромный друг осторожно достал из автомобиля что-то большое, прямоугольное и обернутое в черную ткань. Ну и что же это?

– Мы долго думали над своим первым даром для вас, - с ухмылкой начал торжественную речь Мартинес и сбился, услышав смешок Мэрла.
– Ну ладно, Диксон, я за пять минут это придумал, но уж очень долго решался оторвать от сердца. Сами понимаете, для такого подарка нужно что-то, в самом деле, ценное. Такое, что я бы и сам не отказался хранить в Вудбери, так сказать, в назидание…

– Слышь, Брауни, ты, конечно, всегда тем еще треплом был, но, может, ты сначала покажешь, что там у тебя за хрень, выставишься, как все нормальные люди делают, а потом уже и трындеть будешь?
– перебил того в очередной раз Диксон, совсем не обращающий внимания ни на Мишонн, ни на остальных, и не сводящий напряженного взгляда с таинственного подарка.

– И как вы только его терпите? Хотя, кстати, я бы не отказался вернуть тебя, думаю, место найдется, - приподнял бровь смешливый латинос, явно привыкший к подначкам Мэрла, и стал возиться с черной тканью.
– Золотая рыбка для вас в знак окончательного примирения!

И не успели друзья даже изумиться странному подарку в виде рыбки, пусть и золотой, как стоявшая в первом ряду Андреа сдавленно охнула, зажимая рот ладонью. И ей было от чего вздрогнуть: увидеть голову своего бывшего любовника, помещенную в аквариум в «живом» виде ходячего, то еще зрелище. Судя по воцарившейся вокруг тишине, подобного подарка не ожидал никто. И непонятно было, как его расценивать: довольно смелый ход.

– Ну и как вы это провернули?
– недоверчиво приподнял бровь Дэрил, стойко не обращая внимания на отступившую подальше Карен.

– Он мне почти доверял, - беспечно пожал плечами Мартинес, а в глазах горела искорка ожидания: как воспримут?

– То есть, ты ему, доверяющему, воткнул нож в спину… хорошо, застрелил, это не главное, а теперь приезжаешь сюда и предлагаешь уже нам доверять тебе?
– поинтересовался Рик, потирая переносицу в задумчивости и обмениваясь взглядами с теми двумя вудберийцами, которые уже не раз с ним общались.

– Именно, - хмыкнул их гость, видимо, перенявший должность лидера после того, как сумел убить предшественника.
– Ну так что, подарок забирать будете? Да и поговорить бы не мешало. О нашей новой мирной жизни.

– Оружие уберите в автомобили и проходите по одному. Прошу прощения, но для первого раза эти меры предосторожности необходимы. Здесь мои дети, - спустя пару минут молчания все же кивнул Граймс, отвлекая бледную Андреа от созерцания открывающей и закрывающей рот отрубленной головы Блейка в аквариуме просьбой увести всех детей в блок.

– Никаких проблем. Думаю, мы своим доверием покажем вам пример, да, ребята?
– оглянулся Мартинес на своих безмолвных товарищей и стал разоружаться – медленно, не упуская случая порисоваться перед громко фыркнувшей Сашей и прочими женщинами.
– Кстати, о детях. Сможем со временем породниться, думаю. Вон, у тебя дочка-красавица подрастает, отличный залог союза…

Закашлявшийся Рик изумленно проследил за взглядом Цезаря, явно не представляя, кем нужно быть, чтобы иметь виды на младенца. Но тот смотрел вовсе не на малышку-Джудит, которую уже успела унести в тюрьму Алисия. А на хлопающую глазами Бет, которая послушно шмыгнула внутрь здания после резкого движения рукой нахмурившегося Граймса, пытающегося держать лицо в такой двусмысленной ситуации. Мартинес, кажется, искренне наслаждался ситуацией, конечно же, зная, что Бет не дочка Граймсу. Он ведь тут не один день в плену провел, скорей всего, успел узнать многое.

– Эй, шериф, а тебе эта башка нужна? Слышь, ну нахрен? Только пугать будет твоих… детей, - не смог не поддеть Граймса и Мэрл, успевая коситься на Глена, обыскивающего входящих в ворота по одному гостей.
– Давай так. Я тебе пенек, то есть вазу офигенную и многофункциональную, а главное, пугающую похлеще Блейка, а ты мне башку. Равноценный обмен, отвечаю тебе!

– Нет!
– не смогла промолчать Мишонн, уже представив себе соседство в камере с таким вот подарочком.
– Это у нас стоять не будет, Мэрл.