Посох Времени

— В какую часть клеймить? — поинтересовался, укутанный в несоразмерную одежду Светозар.

— В ту самую, — под нарастающий хохот ответил царь, — только пойди, проследи, чтобы клеймо не остывало, а я пока с войском побеседую.

Вулкан поднялся с саней и с помощью воеводы взобрался на коня:

— Веселитесь?! — громыхнул асур, и войско разом умолкло. — С каких это пор людская боль стала вам приносить радость? Ведь мы веры, а не «жёлтые»?! Каждый должен знать — нет здесь ни веселья, ни озорства.

Иные скажут, что аримы несли много бед нашей земле.… Да, это так. Но многие из них мирно живут в наших весях и трудятся рядом с нашими жителями. То, что творят их войска, страшно и жестоко, но …аримы — не веры. Мы уже поквитались с ними в бою. Нам ворог с оружием, а без него – полонный? Что проку в их смерти? Попробуй, узнай по их немытым рожам, кто из них юнец, а кто уж вдоволь пролил людской крови? Я знаю Кон. Иных полонных мы как и раньше будем оставлять на три лета в семьях тех, чьих кормильцев они погубили, а вот с жёлтыми так боле делать негоже. Посему, вот мой указ: Отныне, коли брать пленных аримов — клеймить! А кто уже имеет клеймо, и явился за вторым — тому смерть на месте!

Воевода, пусть обозные, кто торговал с ними, и знает язык, переведут для полонных мои слова. …Войско, согласно?! Что молчите?

Вои зашевелились, загудели. Кто-то вдалеке крикнул: «Непотребные! Клейми их! Пусть убираются за китай». Другие подхватили. Упирающиеся, будто коты перед кадкой с водой, аримы все до единого были клеймены на мягком месте и отпущены после того, как обозные купцы, с видом великих волхвов и пророков, объяснили им, что сказал асур. «Жёлтые» слушали, открыв гнилозубые рты и почесывая свежие отметины на задницах, будто и вправду им в этот миг открывали великие тайны Небес.

Клубок второй

Как только последние аримы, хромая и косясь на пылающий ожогом тыл, скрылись в лесу, войско асура Вулкана вошло в город и расположилось на ночлег. Вот тут-то, в первую же ночь царский чародей Светозар и вспомнил о том, что обещал Вершине. За пылом битвы он совершенно забыл о Древе Времени. В тот час Светозар, которому отвели для ночлега небольшой покой в постоялом дворе, всеми мыслями уже отбывал ко сну. Уставшие руки и ноги требовали отдыха, да где там. Чародей царя Вулкана тяжко вздохнул, вышел из уютного полумрака, нашёл хозяина двора и выпросил у того сальный светильник.

Едва он вернулся обратно, в дверь постучали. Вставая из-за стола Светозар, оступился и, подвернув ногу, вдруг упал. Поднимаясь, он проклинал страшную усталость, из-за которой произошло это досадное падение. Острая боль досаждала ступне, и чародею пришлось скакать до двери на одной ноге. Перед ним стоял хозяин дома, пожилой и мрачный человек, с неприятными курчавыми усами.

— Это я, Надежда, — тихо сказал он, щурясь на свет сального светильника.

Светозар только собрался сказать, что завтра он заплатит за светоч, и переживать по этому поводу не стоит, но Надежда поднял короткопалую, круглую ладонь и смахнул со щеки скупую, невесть откуда взявшуюся слезу. Стало ясно, что явился он не за тем.

— Ты, что ли молодой чародей асура Вулкана? — дрожащим голосом тихо произнес он.

— Что? — спросил Светозар, — царь гонца прислал, зовёт?

— Нет, — замялся Надежда, — не царь… Помощь твоя нужна…

Светозар горько глянул на свою ногу и подумал: кто бы мне самому сейчас помог.

Хорош же я как помогатый…

— Отец мой умирает…, - продолжал Надежда.
– Пока «жёлтые» наседали, уж трижды собирались хоронить, а смерть к нему всё не идёт. Он тоже, как и ты, волшбил в своё время. Говорит, что есть грех на нём, ещё смолоду, поэтому-то его с земли и не отпускают до тех пор, пока он его не искупит.

— Что ж это, — удивился Светозар, — мил человек, прикажешь мне смерть твоему отцу поторопить?

— Нет, что ты?!

— Так что ж ты от меня хочешь?

— Не я, - усач просительно приложил руку к сердцу, — это отец. От него уж дня два слова никто не слышал, а тут глаза открыл и спрашивает: «Кто из чужих у нас в доме?». Я ему и говорю, мол, вроде как чародей самого царя Вулкана ночует. А он, как про то узнал, послал за тобой. «Иди, — говорит, — позови его. Его боль — мне в помощь».

— Так и сказал?

— Видят Боги, я ничего не добавлять те стал бы, зачем мне это?

— Ну, что ж, — тяжело вздохнул Светозар, — идём. Сейчас, я только вот возьму что-нибудь, чтоб опереться. Сам видишь, какой я помощник, ногу вон вывернул…

Светозар бросил беглый взгляд в полумрак комнаты. В углу у стола стоял его временный посох. Чёрная узловатая палка сама попросилась в руки чародею. Он вытянул её из-за стола, и хромая, будто старый дед, отправился вслед за хозяином ночлежного жилища.

В тёмном, спящем доме тяжёлые шаги хромающего Светозара звучали гулко и странно. Надежда шёл впереди, освещая дорогу нещадно коптящим тлустенем[63]. Вскоре перед ними засветился проём открытой двери.

В комнате, где находилось ложе умирающего старца, стоял тяжёлый воздух. Смоляные светильники коптили выбеленный потолок, выбрасывая к нему чёрные, тягучие

дымки и делая пребывание в комнате ещё более тягостным. Старец лежал на деревянной кровати, по всем четырём углам которой висели обереги и пучки сухой травы.

Надежда подошёл к отцу, присел на корточки и осторожно дотронулся до сложенных на животе рук.

— Отец, — позвал он, — оте-е-ец… Мы пришли…

Старец открыл глаза. Его отрешённый взгляд не сразу отыскал в смердящем полумраке силуэт Светозара.

— Вот, — указал ему рукой сын, — это чародей асура Вулкана, его зовут Светозар.

В пропахшем дымом, душном покое повисла тяжёлая тишина. Гость стоял недвижимо, всматриваясь в тёмные провалы глазниц старика, пытаясь прочесть во взгляде умирающего хоть что-то из того, что заставило его в предсмертный час позвать к себе случайно заночевавшего человека. Мрак скрывал взгляд мучившегося безсмертием старца, иначе бы Светозар без труда заметил, что выцветшие от времени глаза направлены не на него, а на причудливый посох. Сухие, безкровные руки едва заметно дрогнули. Старик глубоко вздохнул и произнёс слабым, шелестящим, словно осенняя листва, голосом:

— Подойди ближе… сядь.

Надежда поднялся и кивнул, указывая гостю на место у предсмертного одра. Светозар, опираясь на посох, подошёл, присел на край ложа, осторожно вытягивая вперёд отдающую пульсирующей болью ногу.

Старец с трудом вновь разомкнул пересохшие, слипающиеся губы:

— Видно, Бог всё же дал вволю натешиться Нечистому моей грешной душой. Нет

страшней муки, чем всем сердцем желать смерти и не получать желаемого… Ты, великий чародей…

Светозар округлил глаза, совершенно не ожидая того, что старик так внезапно переключит на него своё внимание. Но, похоже, умирающий понимал, что время его пребывания на этом свете безвозвратно уходило, и потому торопился.