Посох Времени

— Что ты, что ты! — вознегодовал князь, пока его кудесник снова сник, погрузившись в тяжкий омут своих дум. — Возможно ль, чудин, даже мыслить о таком? Чтоб люди, своих помощников древних? Такого и быть не может.

— Может, пресветлый, может…

— Нет, в эдакое верить я не в силах. Что ж это за времена грядут? Чтож выходит, вскоре и домового травить да бояться станут? Как же без вас и этого помощника-то? Ведь в доме ни одна женщина без него толку не сладит, без Хозяина. Да уж, видать, брал я Знания, да как сказку для поучения лишь и принял, не поняв всей гибельной темени, движущегося на нас забытья.

— То грядущее, — поднял голову Светозар, — что с настоящим-то, княже? Как нам малым числом отбиться от великанов, у которых силы и роста впятеро больше нашего, а к тому же, руки, отрубленные пусть и через время, а отрастают, будто ящеркин хвост? Надо ко Дїям посыльного наскоро выправлять. Ведь и о том говорено на Копе было. Яса твёрдо сказал: «Как в невмоготу станет, присылайте к Светилищу Ордена человека, Посох - сие дело общее». Нам ныне без Золотых Поясов никак не обойтись…

Но в разговорах до вечера так и не успели отправить посыльного в Светилище Сварога Ордена Золотых Поясов. Только ушли с княжьего двора сайвоки, снова рухнул на Плешку буран. Кто его знает, новый, или всё тот же, вчерашний развернуло да будто привязало к верхушкам скрипящих под напором ветра деревьев.

Теперь уже трое суток бесчинствовала непогода над холмами да незримой за снежной стеной падью, а на четвёртые ветер стал понемногу стихать. Вулкан тут же отослал посыльного в Орден, а заодно и к соседям, чтобы были начеку, поскольку из нор каменных вышли на Свет Белый древние Змеи Наги, коих за умение прятаться в пещеры да песок прозвали в народе Гарынь или Гарынычи[163].

Издавна ведомо было о том, что ануннаки да нрады, выходя из песка зыбучего, или нор холодных таскали к себе баб из славянских да арийских деревень. Могли и мужика беспечного прихватить, что уснул у ходов подземных или вблизи песчаной косы. Те апосля трудились на Змеев взаперти до самой смерти. Но, случалось и так, что сбегали люди из неволи. Оттого и ведомо было столько разного про этот странный мир вокруг Пекла.

Ведали о Пекле от сбежавших, а ещё потому, что отображено было в былях да Ведах, как в ещё незапамятные времена прилетал к Потомкам Святорасы и Рода Небесного Бог-громовержец Перун, родич наш и долго говорил с Мудрыми мужами русскими о том, что было, что есть и что будет с древними Родами их. А как узнал про то, что ануннаки да нрады натаскали себе в норы народу русского во множестве, воспылал яростью праведной, да спустился в Агхарти. Ох и крепко же попало тогда Нагам за то, что силой вывели людей за кон и навязали потомкам Светлых Богов свою волю.

Не глядел Перун-заступник на то, что ануннаки да нрады тоже божьих кровей. Что да как там было, никто не видел, но стонала земля, ходуном ходила от той схватки. А вскоре, в день почитания Светлого Бога Коляды, отворились норы глубокие, во великом множестве выпуская потомков Родов наших из полона.

Вот уж чудо чудное, выходили и те, кому уж сроки были помереть и три и пять веков назад, выходили молодыми, какими и попали в безкостые руки великанов Нагов. Это Перун Бог рассудил справедливо, заставив вернуть обитателей Пекла всем полонным то время, что отобрали они у людей на свои нужды. А раз так не по правде и чести распоряжались ануннаки да нрады земным, явным временем, Перун Бог отобрал у них ТО, что отмеряло его ход всем живущим в мире Яви, будь то человек или зверь, трава или камень.

Только одно древо не могло отпустить от себя времени, поскольку плоды его волшебные ещё не вызрели. И тогда не стал неволить Бог это Древо, корни которого уходили к рекам свещенной д’Аарии. Дал Ему сварожич возможность воспитать до конца плод за плодом, но! Когда раз в срок вызревал каждый плод, ронять его должно было в сыру землю вместе с веткой, на которой он рос. Ветви сии, теряя связь с Великим Древом в мире Нави, проявлялись в мире Яви, нашем мире, становясь тем самым Древом Времени.

Родичи, вышедшие из вечно тёплого мира, что лежит вокруг Пекла, возвращались к родам своим. А как осталось освобождённых совсем немного, узрели люди, что оказывается, вслед за полонными из пекельного мира выбрались во множестве на свет божий бесы разныя. Само собой, к себе тёмных никто принимать не желал, да и знаться с ними бездуховными никому не хотелось. Вот и шлялись бесы от ворот к воротам, попрошайничая, да творя всякие пакости тем, кто их по доброте своей приветил. Да и что оставалось делать бесам тем? Вход обратно в Пекло Бог-Перун завалил горами кавказскими, а жить в мире людском, пропитанном добром и совестью им, тёмным было просто невыносимо. Как может тварь бездуховная вкушать хлеб да кашу с любовью приготовленные? Они питаются той силой злой, что проявляется, когда люди ссорятся да злятся.

Пока ещё было время Перуну побыть средь правнуков своих, он сколь мог: одних бесов перебил, других, так или иначе обратно в пекельный мир отправил, а многих, что сумели обманом к людям подселиться, так и не нашёл. Кручинился Бог, что довелось ему таким делом неблагодарным заниматься, а ещё переживал за то, что внуки Божьи, забыв про то, что силою Предков владеют, стали слабыми, да в полон попадают ко тварям разным. Служат рабами молчаливыми да на жизнь свою лишь и уповают. Мол, заступись за меня старший брат, али отец, али старшина весевой, али хоть сам князь, я-то сам слабый. Сидеть желаю на заваленке, да на других перекладывать несчастия свои.

Годится ли такое мыслить потомкам Святорасы да славного Рода Небесного? Самим же под силу побороть слабость свою пред хитрецами, а не на Богов по любому поводу кивать. Что ж это за внуки Божьи, коли отцам да дедам за них вступаться приходится, обманы да морок вскрывать, да ворогам за них грозить?

Вот и вышло, что не весел улетел Бог Перун на колеснице своей. Разумел, что за картина ждёт его, когда снова придёт час явиться к внукам после Ночи Сварожьей. Однако ж с тех пор повелось меж людей в день восславления Бога Коляды, отмеченный, как час освобождения родичей наших из полона подземного, рядиться в одеяния бесов, да ходить от двора ко двору, прося милостыни.

Где из дому поднесут еды, а меж людьми лад да любовь, бесы и спляшут и благодарно откланявшись, уйдут далее, а где разлад да нищета бездуховная, где прячут корки хлебные даже друг от друга, там и нашкодить «бесам» в самый раз. Не зря же говорят: «Вши да парша там водится, где грязно, а где чисто да прибрано, там лад и достаток».

Вот и сейчас трещала морозами да буранами первая седмица колядок. Казалось бы, празднуй, да вспоминай освобождение, а колядовали в поселении веров только шутками да прибаутками. Разве что вечерами в теремах да избах, во время прославления Коляды да Рода нашего Ннебесного вспомнят про празднество, а так. Все мужики в Плешке ныне и спали-то в кольчугах. С крайних домов отселили всех баб да детей к центру, а дома сии окольные отвели под караульных.

Назавтра вернулся посыльный, а за ним, на следующий день к вечеру приехали верховые из Капища Сварога. Это были два десятка воев Ордена Золотых Поясов. Наскоро выстроившись у терема князя, они узнали, что тут к чему, да тут же расселились отдельно от его дружины. Обустроились по околице так: дом с княжьими кмеями, дом с витязями самого Верховного Жреца и Дїя, дом с местными, дом с пришлыми и так по кругу.

В деле своём ратном «Золотые Пояса» и оружие, и пропитание пользовали токмо своё. Знатные витязи, Великие вои, а неприхотливы, будто лесные затворники. За сутки, что они гостили в Плешке, их и видели-то не так часто, а что видели, то ничем не выделялось на общем фоне оборонной жизни поселения. Со стороны глянешь, воины, как воины ничего особенного. «То же мне, — скажет тот-другой молодой парубок из княжьей дружины, а его тут же приструнят: — Цыц, не болтай, о чём не ведаешь. Кто видел Пояса в ратном деле, никогда такого не скажет, то Боги, а не воины. С ними даже наши казаки-характерники Микула да Громислав Веденеевы не будут в одну силу…».