Посох Времени

Став вокруг поверженного великана, зажигали огни, притихли. Шипели, попадая на смоляные факела снежинки, а вои поднимали головы, стараясь как можно лучше рассмотреть того, о ком только в сказках и слыхивали. Но сколь не вглядывайся в мечущиеся тени, а ничего особо увидишь. Великан лежал лицом вниз, а к тому же был присыпан снегом. Виднелись лишь тёмные угловатые латы, да какие-то чёрные кишки, что торчали из-под них. Одну, видать, кто-то перерубил, потому, как из неё вытекала тягучая, густая, чёрная кровь.

Витязи из Поясов дружно подошли к огромному телу и перевернули чужака на спину. Правая рука его как-то неестественно подвернулась, будто все её кости были мелко переломаны. Да и левая была не лучше, висела, словно сыромятная плеть. В открывшейся снежной яме чернели лужи крови. Дружинники опускали факелы, вглядываясь и, обменивались недоумёнными возгласами. Кровь была чёрного, местами, буроватого, а больше и вовсе, синеватого цвета. Само собой, неяркий свет и окружающая темень могли сыграть злую шутку со зрением одного – двух человек, но не со всеми же сразу.

— Это что ж? — не выдержал кто-то. — Кровь у них такая?

— То-то и оно, — ответили с противоположной стороны, — какая? Чёрная, али синяя, али вон ешшо, бурая какая-то?

— А кровь ли? — дрогнувшим голосом спросил белоусый парубок Турила, сын Шемякин. — Может, чего другое?

Дружинники разом хохотнули:

— Как же, — не удержался его старший брат Станята, — это он от того, что ты его ногу, будто ёлку на подпорку раза три рубанул. …Ишь, жёлтой водой, или синей писнул…

Дружинники тихо захохотали, глядя, как входит в круг князь, да вслушивается разговоры.

— Да не рубится она! — вознегодовал оправдываясь Туряк Шемякин, будто заметив во взгляде хмурого Вулкана немой укор.

— Так и есть, — негромко сказал князь, и все тут же притихли, — они не рубятся. А не рубятся потому, что латы этих чужаков кованы из металла, что принесли на землю Боги. Эти великаны, ежели так, по простым меркам судить, и есть Боги…

В этот момент в строю дружины и стоявших рядом Поясов пропал даже не стихающий доселе шёпоток.

— Как же это, княже? — не выдержал Бойдан. — Они же маво брата убили. Годно ли такое Богам? Да и витязи Дiявы? Что теперь получается, …Бога зарубили? Что-то не укладывается у меня в голове, растолкуй …

Соглашаясь с этим мнением, дружинники дружно загудели. Молчали только Пояса, им, как видно, всё было понятно. Вулкан медлил, размышляя, что да как сказать. Всё выходило, что начать было не с чего, поскольку прямого объяснения дружинники не поймут, а выкладывать им всё, надобно много времени, да и можно ли рассказывать всё-то, ведь каждому плоду свой срок?

И тут вышел в круг и стал к Вулкану заслуженный, седовласый витязь из Золотых Поясов. Будто на Копе поднял он к небесам десницу и молвил:

— Слава Богам и Предкам наша, дозволь мне ответить им, княже?

Асур согласно кивнул, пропуская говорившего на видное место.

— Друзи, — начал Пояс, — на то, чтобы поведать всё об этих великанах не день и не два говорить надобно, обстоятельно, дабы вы внимали, и вопросы задавали, поелику самому попусту распинаться об этом не годится. Коли интерес есть у людей, то они обязательно станут спрашивать, а раз не спрашивают, то неча много и рассказывать. Дело в другом. Так уж выходит, что вам ныне, после того, что случилось, надобно о сем знать и знать многое, дабы не мы одни могли с ними рубиться.

— Как? — снова не удержался Бойдан. — Опять рубиться? С Богами?

— Рубиться, — преисполненным терпения тоном ответил витязь, — да токмо Боги сии не наши.

Дружина разом вздохнула.

— Вот уж новости, — взяв на себя глас общественности, ответил за всех Станята. — Ты…, это, как тебя там звать-то величать? Давай не так круто забирай. Мне, как и всем отцом и дедом было сказано, что Боги есть токмо наши, а кого почитают не наши то и не Боги вовсе.

Витязь Поясов огладил бороду. Видно уразумел, что разъяснять всё придётся по крупицам.

— Есть вина, — сказал он задумчиво, — не назвался, а уж в глашатаи лезу. Простите за то, друзи. Того, как в Кругу меня звать вам знать не нужно, а в миру зовите Трияном. То, что будет поведано вам, часть Дюн-Хора[164] Хранителей наша, а потому, те, кто не уверен в себе, или духом слаб, пусть отойдут к дальним постам. Кому сего знать не надобно, оно будет только во вред, а тем, кто уж не одну тайну Родов наша хранит, и готов стоять за своё до конца, открою кое-что из секретов старцев наша, волхвов Многомудрых. Я гляжу, — окидывая взглядом окружающих, продолжил он, — все остались?

— Давай ужо, — пробасил в нос Станята, — ноги стынут. Всё одно никто не отойдёт…

— Ведайте же тогда, — начал повествовать суть Триян, — что и отцы, и деды ваша правду токмо и говорили. Наши Предки есть Боги и иного нам знать не нужно. Однако ж, судить о том, Боги чужаки эти, али нет? …Верно было кем-то замечено, какие ж то Боги, коли даже витязям моим по зубам? Иное дело, что и великаны сии, видать, не рассчитывали на то, что мы будем с вами, да и что касаемо штоурмвоев Ордена нашаго, то сами знаете, Пояса Злотые не просто витязи…

И поведал тогда витязь Триян о том, как в давнее время, когда только предки великанов этих пришли на Мидгард, тут уж жили под Коном Богов Светлых наши древние Роды Ассии Великой. Оказалось, что и ранее, на других землях Вселенной, встречались Предки асов с чужаками сиими, соседствовали, ведали друг о друге, да токмо знать не знали, что спутались эти посланцы Неба, коих сам Триян называл «ануннаки», с Тёмными Кощеями. Будто случайно пришли эти «гости» вначале к чёрному народу, что жил в жарких землях, а после и к красному. Беды им не чинили, помогали, вот наши и не вмешивались. Одно только стояло против «гостей», вреден был для них свет Ярилы нашего. Да и в том особого урона не было. Большие мастера были чужаки норы да ходы в земле рыть. Их тому нужда выучила, поелику злато, что в глубинах земель сокрыто, будто еда для нутра их Небесных колесниц. Вот и жили великаны сии в земле, от Ярилы прячась, злато добывая, да с соседями темнокожими сдружились. К асам не вхожи были, а вот к прочим народам – пожалуйста.

Долго они так с ними и соседствовали, пока не стали ануннаки в жёны брать женщин чёрных народов, позже красных, а после уж и жёлтых. Вроде как на торгу, мол, мы вам столько помогали, почему бы теперь не породниться? Вошли ануннаки к народам тем, как клин в пень.

И снова согласно Кона древнего не стали Предки наша в дела их непростые лезть. Всё по правде, ведь то беда тех народов, что кровь мешают. Ведомо же и им было, что супружество и в одном Роду – юродство, а уж в крови мешанина и вовсе вырождение. Это по правде и Кону, но ануннакам с того кровосмешения прямая выгода. Потомство, что прибыло от них чёрным людям, было больно выносливо, неприхотливо, а в голове – пусто. Самые что ни на есть нужные им помощники в трудах тяжких.