Постчеловек

Здраво рассудив, что это, в конце-то концов, не его заботы, он решил слиться с толпой и, протиснувшись сквозь плотно сомкнутый первый ряд, на всякий случай уточнил у какого-то бородатого мужика:

— Северогорск?

Тот смерил неожиданного собеседника быстрым взглядом и кивнул:

— Так и есть.

Благодарно кивнув в ответ, Костя встал рядом и, как сумел, осмотрелся. Толпа немного разомкнула свои тиски и небольшими группками стала распределяться вокруг. Кто-то прогуливался под стенами домов, кто-то перекидывался фразами, а кто-то просто перетаптывался на месте… Навскидку в маленький дворик седьмого дома по Советскому проспекту набилось человек двести пятьдесят.

Оглядевшись, Яковлев повернулся к бородачу:

— А что вообще происходит, не знаете?

Тот лишь пожал плечами:

— Да ничего не происходит. Вот стоим, ждем. Недавно выходил суровый дядька в кепке, сказал, что почти все в сборе и скоро…

— Внимание, господа! — вдруг донесся от подъезда грубый мужской голос, удивительно похожий на бас майора Харитонова. — Разбиваемся по двое и поднимаемся на крышу! Живее-живее-живее! — нетерпеливо скомандовал фантомный Харитонов и, подгоняя, захлопал в ладоши.

Костя приподнялся на цыпочки, силясь рассмотреть говорившего, но увидел лишь скрывающийся за дверью подъезда камуфляжный берет.

«Опять на крышу, — промелькнуло в голове парня. — Ну хоть в этот раз в меня не стреляют!»

И, вспомнив про пистолет за поясом, похлопал по нему ладонью, проверяя, на месте ли оружие.

А народ потянулся следом за камуфляжником.

…Яковлев поднялся на крышу в числе последних и застал только конец краткого инструктажа, что проводил все тот же обладатель грубого голоса:

— … И поэтому мы будем бить врага в самое сердце, подрывая его деятельность своими диверсиями! Вот поэтому вас и вселили в тела жнецов!

Одет псевдо-Харитонов был в военную форму и издалека действительно напоминал северогорского майора. Гордо приподняв подбородок и заложив руки за спину, он стоял на наспех сооруженной из подручных материалов трибуне для выступлений — неестественно прямо, грудью вперед, будто к столбу привязанный. Рядом с ним, по бокам, расположились военной выправки люди в штатском, но с оружием в руках. Человек двадцать.

— Да, с нашей стороны это был непростой и долгий путь, ведь для подобного точечного вселения нужно знать различные исходные данные! Знать личности этих людей! И мы чуть ли не два года по крупинкам собирали информацию обо всех этих жнецах, анализировали данные… и вот теперь вы — две сотни человек — здесь! Готовые провести не только самую первую, но и самую масштабную диверсию против наших врагов! — Оратор погрозил невидимому супостату крепко сжатым кулаком. — Сегодняшняя акция послужит им всем предупреждением! Предупреждением, показывающим серьезность наших намерений! Предупреждением, что именно мы будем делать, если жнецы продолжат и дальше отлавливать сознания наших граждан!

Недохаритонов посмотрел куда-то за спину толпящихся перед ним людей и скомандовал:

— Шеренгой — стано-о-о-вись!

Солдаты в штатском рассредоточились по толпе, прикладами подталкивая людей к краю крыши — «помогая» им выполнить приказ начальства.

— Иди! Не стой! Вперед! Становись! В ряд! Сюда! Живее! — разносилось над крышей.

Общими усилиями перемещенцы выстроились в две шеренги, а Костя прислушался — внизу завывали милицейские сирены. Неужели по их души?

Слово вновь взял лже-Харитонов.

— Граждане смертники! — с мрачной улыбкой обронил он. — Через несколько секунд вы будете расстреляны! Можете помолиться своим богам, предкам или партии!

Ответом ему стала напряженная тишина. Военный поправил берет и хохотнул:

— Видели бы вы свои лица! А если без шуток, то мои ребята действительно вас сейчас расстреляют! Но! — Он сделал многозначительную паузу, тоже, как показалось, прислушиваясь к приближающемуся вою сирен. — Бояться нечего, нашпигованы пулями будете не вы, а тела жнецов, собранных благодаря вам в этом прекрасном в своей убогости месте! Ваши же сознания начнут принудительное возвращение в Северогорск ровно через три… — Беретчик посмотрел на наручные часы. — Две… Одну…

Солдаты в штатском, выстроившись напротив «жнецов», вскинули оружие. Лязгнули затворы. Костя через рубаху погладил рукоять пистолета, раздумывая, верить ли словам военного или все это — одна большая ловушка? А поэтому не лучше ли выхватить ствол, открыть беспорядочный огонь и, пока вокруг будет паника, попытаться добежать до ближайшего выхода с крыши?

Но осуществить задуманное он не успел.

— Айда! — провозгласил военный и дал отмашку.

Раздался залп двух десятков автоматов. И одновременно с ним Яковлев, успев заметить, как пули навылет прошили стоявшего рядом бородача, вновь провалился в темноту…

Очнулся Костя на той же койке.

— Все прекрасно. Все замечательно. Все, так сказать, великолепно!

Беляков, едва разборчиво приговаривая себе под нос, расхаживал между койками, подходя то к одному перемещенцу, то к другому.

— Вроде все живы, — заключил он. — Кроме парочки несчастных…

Петр Иванович повернулся к санитарам и взглядом указал на мертвые тела.

«Интересно, почему они умерли? — лениво подумал Костя, наблюдая, как медсестра накрывает вмиг посиневших покойников простыней. — Их убили жнецы? Точнее, высосали сознание? Или они просто не выдержали перемещение?..»

— Дамы и господа, ваша миссия на сегодня завершена, — одобрительно провозгласил Беляков. — Сегодня чуть позже, после чистки, вы будете возвращены в Северогорск. Но не расслабляйтесь раньше времени! Вы понадобитесь нам совсем скоро, ведь следующее задание уже через неделю!

— Я на такое не подписывался! — откуда-то от шкафа раздался неуверенный, будто ищущий поддержку, прокуренный голос. — Дальше без меня.

Народ вокруг загалдел — многие разделяли высказанное мнение, послышались недовольные выкрики, требования отпустить всех по домам и оставить в покое.

— И никакие вторые жизни нам не нужны! — громыхнул, словно вбив гвоздь в гроб, какой-то дедушка.

Беляков, казалось, не обратил внимания на недовольных. Подождав, пока первая волна стихнет, он подошел к двери, повернулся к присутствующим и поклонился:

— Всем спасибо! Увидимся с вами через несколько часов!

…Как и обещал Петр Иванович, спустя три часа они вновь встретились — Костя, скрестив ноги, сидел на стуле в кабинете ученого. Стул был необычный — с высокой деревянной спинкой и болтающимися на ней креплениями для рук. На ножках, заметил парень, такие же крепления. Сам же хозяин кабинета расположился напротив, уставившись в лежащие перед ним бумаги и грызя обломок карандаша.