Постоялый двор Синичкино

С опаской Гера начала приближаться к капищу и остановилась в немом изумлении, не дойдя до него.

— Как это возможно? — снова и снова задавала она себе вопрос, рассматривая картину, которая предстала перед ней: поляна с капищем выгорела полностью. Теперь она представляла из себя чёрный круг, а вот деревья, росшие рядом с поляной, обгорели только частично. Те ели, которым повезло находиться в двух-трёх метрах от капища, совсем не пострадали.

— Это мистика какая-то, — бормотала Гертруда, медленно шагая по краю сгоревшей поляны и пытаясь найти рациональное объяснение тому, что пожар сам себя локализовал одним почти ровным кругом.

— Может ливень так сильно намочил деревья, что огонь не смог продвинуться? — выдвинула Гертруда гипотезу, не особо в неё веря.

Занятая рассуждениями, Гера дошла до Деда-валуна. Стараясь не смотреть на сам камень и территорию возле него, Гертруда остановилась. Она прислушалась к звукам леса: тишину нарушал хруст веток, доносившийся из той стороны, где располагался овраг.

— Так громко по лесу обычно передвигается человек, который редко в нём бывает. Чужак! — поняла Гера.

Она вся напряглась, замерла, вперила взгляд в мёртвый, чёрный ствол, ещё утром бывший красавцем дубом.

Хруст веток становился громче. Чужак приближался. Вот ветка хруснула где-то совсем рядом.

— Я знала, что ты придешь, — громко сказала Гера, глядя на останки сгоревшего дуба.

Хруст веток затих.

— Что ты сделал с бумагами моей бабушки, Юра? — не оборачиваясь, спросила Гертруда.

— Я сделал? — голос чужака предательски дрогнул.

— Да, ты, — Гера обернулась: Юрий Павловский стоял на другом конце поляны, отделённый от Гертруды чёрным кругом пепла.

Одет Юрий был странно, словно не в свою одежду: огромная тёмно-зелёная куртка с капюшоном, высокие резиновые сапоги.

— Докажи, что я взял твою дурацкую жестяную коробку! — с вызовом предложил Юра.

— Только тебе и мне были интересны бумаги бабки Марьяны. Больше фольклором здесь никто не увлекается, — отметила Гертруда.

— Это всё? — с презрением глядя на Геру, спросил Павловский.

— Не только это. Ты послеобеда покидал Синичкино в тот день, когда пропала горничная. Скажи: ты заставил или попросил Таню украсть у меня из комнаты жестяную коробку? Для того, чтобы выманить меня и Радмира из офиса, ты объявил, что видел навью в лабиринте. Так?

Юрий молчал.

— Однако тебе не повезло, — продолжила Гертруда. — Рискну предположить, что Виолетта случайно сфотографировала Таню или тебя с Таней. Ты понял это, когда она переспросила у Радмира действительно ли обе горничные отсутствовали в предполагаемое время кражи. Ты боялся, что правда всплывёт, что Татьяна, если участковый станет задавать ей вопросы, сознается в краже и расскажет для кого выкрала коробку, поэтому ты убил Таню.

Юрий молчал.

— Также у тебя была возможность убить Виолетту, — выдвинула новое обвинения Гера. — Радмир видел, как утром ты ушёл гулять. Хочешь ещё доказательств?

— Давай! Интересно послушать твои бредовые умозаключения, — ухмыльнулся Юрий

— Ты не мог знать, что пойдёт дождь, а тем более, что молния одним ударом спалит всю поляну, поэтому заметал следы, как и положено учёному-этнографу: пытался направить следствие по ложному пути, имитируя ритуальное убийство. Времени у тебя было в обрез, потому что ты боялся быть замеченным кем-нибудь на поляне, поэтому ты нарисовал то, что недавно видел. Я права?

Павловский вдруг тяжело задышал.

— Радмир запомнил, что на камне было нарисовано солнце и месяц, — продолжила Гера. — Убийца непроизвольно повторил рисунок, который Христа Жевнер нарисовала на воротах своего двора. Ты часто бывал в Дымково и явно много раз видел этот рисунок. Но главное доказательство того, что ты убил Виолетту — это твоё прявление здесь сейчас!

— Никто не узнает о моём визите сюда! — зловеще ухмыльнулся Юрий.

— Раз ты уверен, что избежишь наказания, то скажи мне: где тело несчастной Тани? Ты ведь убил её! — крикнула Гертруда.

Павловский огляделся по сторонам, словно желал удостовериться, что кроме Геры в лесу никого нет, и начал быстро говорить:

— Надоедливая деревенская девчонка в болоте. Её тело никогда не найдут. Она была такой наивной и глупой! Влюбить эту дурочку в себя оказалось проще простого. Она выполняла любое моё желание. Правда, костюм навьи одела только один раз: помаячила в окне Натаниэлы Веркуть в конце мая и сказала, что видела настоящее безглазое существо, поэтому больше наряжаться монстром не будет, а вот жестяную коробку у тебя из номера для меня Таня украсть согласилась. К сожелению, утром ты помешала ей это сделать, зато после обеда всё прошло, как по маслу. Таня уехала в Дымково на машине второй горничной и вернулась в Синичкино на велосипеде. Я выманил тебя и Радмира в лабиринт, открыв тем самым путь в твою комнату. К своему несчастью Виолетта сфотографировала Таню, когда она по полю на велосипеде уезжала из Синичкино. Ты правильно сказала: Виолетта была весьма сообразительной! Она до этого пару раз видела, как я разговаривал с Таней. Сопоставив факты, Виолетта стала требовать от меня деньги на онлайн курс по макросъёмке. Я понимал, что она никогда не остановится, если я оплачу этот курс! Потом будет микросъёмка, после — ещё что-нибудь. Значит нужно было кардинальным способом избавиться от проблемы. Я сказал, что дам ей деньги, если она сделает для меня фотографии капища. Виолетта даже обрадовалась моему предложению. Шутила, что я её первый заказчик!

— А ты убил её.

— Она сама виновата в своей преждевременной смерти! Не надо было пытаться меня шантажировать! — закричал Павловский.

— Что ты сделал с бумагами моей бабушки?

— Сжёг!

— Зачем?

— Потому что ты хотела выставить меня неудачником перед всеми! — вдруг ставшим писклявым голосом крикнул Павловский.

— Неудачником? — переспросила Гертруда. — С чего ты взял? У меня даже в мыслях такого не было!

— Навьий не существует! — кипятился Павловский. — Местный фольклор их не знает. В них не верили! Я приехал сюда, чтобы доказать тебе, что ты неправа. Ты вечно мешаешь мне, путаешься под ногами со своими статьями.

— Для того, чтобы доказать мне, что я неправа, ты довёл до смерти шестерых постояльцев и убил двоих?! — ужаснулась Гертруда.

— Я не имею отношения к мёртвым постояльцам. В апреле случайно услышал о трёх смертях в неком Синичкино. Вспомнил, что ты из этих мест, заинтересовался, узнал побольше и предложил свои услуги Вениамину Хобару. Приехал сюда, охмурил эту глупую горничную, чтобы она мне помогла и притворилась безглазым монстром. Убивать никого не хотел. Это ты во всём виновата! Всё шло так хорошо! Тёща Нахима Ходорёнка в твоём присутствии подтвердила, что ни о каких навьях не знает. Надо было тебе вспомнить про эту жестяную коробку из-под печенья!

— Теперь ты и меня убьёшь? — с насмешкой спросила Гертруда, отчётливо осознав, что Павловскому терять нечего и он не остановится перед новым убийством.

— Ты мне не оставила выбора! — Юрий двинулся к Гере. — Ты уже много лет мельтешишь перед моими глазами, как назойливая муха.

— Участковый всё равно докопается до истины, — предупредила Юрия Гертруда.

— Не докопается. У него уже есть подозреваемый: Радмир Хобар. Олигарх Вениамин Хобар, конечно, отмажет сына, после чего следствие зайдёт в тупик.

— Не может быть, чтобы никто не видел, как ты встречался с Таней! — не верила Гертруда.

— Я встречался с девчонкой в доме твоей бабки, — с этими словами Павловский поднял с земли довольно увесистый камень. — Виолетту убил маньяк, чтобы принести в жертву валуну Деду. Ты вернулась в лес, чтобы ещё раз взглянуть на капище, и этот маньяк прикончил тебя тем же способом, что и несчастную красавицу Виолетту.

— Тебя найдут. В лесу всё мокрое. Ты оставил следы! — Гера испуганно смотрела на камень в руке Юрия.