Построить лестницу к звездам

— Ее пугают мои люди, особенно из Речных Земель, — откровенничал в один день Робб, когда они возвращались из богорощи.

— Они рыцари. Она рассказывала, что делали с ней королевские гвардейцы?

Робб коротко кивнул.

— Какой рыцарь станет бить беззащитную девушку? Я хочу оторвать Джоффри голову за это.

Сдерживая злые чувства, Джон предложил:

— Может, ты должен отправить ее обратно в Винтерфелл? Мейстер Лювин и сир Родрик хорошо ей знакомы, и я уверен, что она захочет увидеть Брана и Рикона. Твоя леди-мать будет сопровождать ее?

— Не уверен. Она скучает по мальчикам, я знаю, но она сомневается в моей способности вести политику войны. Она отчаялась заключить для меня хороший брачный договор, чтобы я завел наследника. И Арья пропала… Боюсь, слишком многое легло на ее плечи.

— Я бы не стал беспокоиться о твоей матери. Она сражается лучше, чем многие из нас.

Робб засмеялся.

— Да, это правда. Бывают дни, когда я не уверен, хочу я отослать ее прочь или хочу цепляться за ее юбки.

Единственные юбки, за которые приходилось цепляться Джону, были юбки Старой Нэн.

— Я думаю, что Сансе будет лучше в безопасности дома.

В тот же вечер, когда Джон готовил постель, кто-то постучал в дверь его комнаты. Он поспешил ответить, уверенный, что это может быть только Робб, пришедший сообщить о чем-нибудь ужасном; никто другой не мог прийти так поздно. Джон сразу начал рисовать в своем воображении все самое страшное: набег, захват, смерти. Последнее, что он ожидал увидеть, была Санса, со странной смесью гнева и обиды на лице.

— Санса, — начал он, пораженный тем, что она протолкнулась мимо него в покои. Санса, должно быть, не бывала у него в комнате с тех пор, как они были детьми, и Джону не хотелось, чтобы она задерживалась у его кровати. Туника, которую он сбросил, лежала там; он чувствовал необходимость извиниться за то, что стоял в одних бриджах: в таком виде его не видела даже Арья.

— Ты хочешь отослать меня?

— Что?

— Робб сказал мне, ты хочешь отправить меня обратно в Винтерфелл! Ты так сильно ненавидишь меня, что не можешь даже видеть меня здесь?

— Конечно, нет! Санса, нет! Робб сказал, что рыцари беспокоят тебя. Я думал, что дома с людьми, которых ты знаешь, с Браном и Риконом…

— Ты поклялся мне, что не оставишь меня! Ты клялся в этом, Джон!

— Я не пытался нарушить это обещание! Я думал, Санса, это заставит тебя чувствовать себя лучше, вот и все. Я хочу, чтобы ты ощущала себя в безопасности.

— Я ощущаю себя в безопасности здесь, рядом с тобой! — Гнев отхлынул от ее лица, уступив место уязвимой ранимости. — Я знаю, мы никогда не были близки. И я знаю… Я знаю, что если бы не эта война, мы, вероятно, никогда бы не заговорили снова. И даже зная все это, ты пришел ко мне, когда никто больше не пришел. Я не смогу забыть этого. Я не забуду этого. Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя в безопасности? Что может быть безопаснее, чем находиться рядом с человеком, который позаботился прийти за тобой?

На самом деле он не намеревался обнять ее. Просто казалось, что это самое естественное, что можно сделать, и поэтому Джон ступил вперед, плотно прижав Сансу к себе. И только тогда он понимает, что никогда прежде не держал женщину вот так, не говоря уже о том, что она была полуодетая. Ее груди напротив его груди, запах ее волос, прикосновение ее рук к его нагой спине — все это всколыхнуло его так, что он ощутил стыд и почувствовал себя хуже Ланнистера. Но даже этого было недостаточно, чтобы заставить его отстраниться, не тогда, когда Санса так сладко прильнула к нему.

— Мы можем быть друзьями, да ведь, Джон? — пробормотала она ему в ухо, и его тело предательски реагирует на это больше, чем приличный человек должен реагировать на голос своей единокровной сестры.

Когда он позже взял себя в руки, то задался вопросом: что, если так все начиналось у королевы Серсеи и Цареубийцы?

========== Часть 2 ==========

Комментарий к Часть 2

В этой главе настоящее пиршество для поклонников Джонсы, не без драмы в конце, правда, но куда же без этого) Enjoy it!)

Они вернулись в Риверран после трудного боя, грязные, обозленные и изнуренные. Они потеряли больше людей, чем ожидали, и Джон видел, каким это тяжким грузом висит на Роббе. Он молчит вместо того, чтобы обсуждать сражение, как это обычно бывало, и Джон благодарен ему за это. Один из людей Ланнистеров рассек ему бровь, и кровь покрывала половину его лица. Руки горели от махания Длинным Когтем, и все, чего Джон хотел — спать целую неделю. По мере того, как война продолжалась, сон становился все большей роскошью, и часто они не могли себе ее позволить.

Санса пришла в его комнату через считанные минуты после него самого; ее лицо побледнело от волнения. Джон снимал нательную рубашку, когда она вошла без стука и, помедлив лишь секунду, решительно подошла к нему. Он потянулся к снятым уже было бриджам, но Санса, окунув ткань в таз с водой, встала меж его расставленных колен.

— Санса…

— Тише, — велела она, нежно начиная отмывать тряпкой засохшую кровь.

Он твердо сжал кулаки, уперев их в бедра, чтобы попытаться сохранить контроль над собой. От тела Сансы, такого ошеломляюще близкого, исходило тепло, а ее руки так осторожно касались его; Джон знал, что недостаточно стоек для такого.

— Санса, пожалуйста…

Она прижала палец к губам, ярко сверкнув глазами с раздражением.

— Я сказала — тише.

Прикосновение ткани к рассеченной брови отозвалось достаточной болью, чтобы на время сдержать возбуждение в узде, но Джон не мог удержаться от разглядывания Сансы. Никто никогда не осматривал его ран, кроме мейстера Лювина, и, ведают боги, никогда он не вызывал такой реакции. В Винтерфелле он ни разу не позволил себе заигрывать со служанками. В то время как Теон укладывал в кровать любую желающую женщину, а Робб целовался с несколькими наиболее хорошенькими девицами, Джон прятался подальше, слишком напуганный, чтобы сказать больше одного слова. И ни одна из тех девушек не была и наполовину столь же хороша, как Санса.

Конечно, ни одна из них также не была и его сестрой.

— Тебе нужно быть более осторожным, — заявила она, прополоскав тряпку перед тем, как продолжить отмывать кровь. — Если его клинок был достаточно близко, чтобы достать бровь, то тебе повезло, что ты не был убит.

— Это мой долг — защищать Робба.

— Твой долг — вернуться ко мне. — Джон в удивлении мотнул головой, и Санса, кажется, поняла, что она только что сейчас сказала. — Живым, — поправилась она. — Твой долг — вернуться живым.