Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм

ма.

Можно сказать, что "Анти-Эдип" Делеза и Гваттари, по

добно "Революции поэтического языка" Кристевой, предлагает

пессимистическую картину человеческого бытия с точки зрения

взаимоотношения человека с бессознательным и обществом,

которое воспринимается исключительно в облике своих репрес

сивных институтов, в первую очередь государства. Человек

оказался зажат между молотом и наковальней слепой, одновре

менно созидательной и разрушительной силой бессознательного

и репрессивностью государства. (Собственно, даже и репрессив

ность как таковая есть порождение все той же мистической

силы либидо.)

Возможно, у Кристевой, по сравнению с Делезом, несмотря

на явно более усложненный язык, все более четко оговорено и

образно наглядно; тем не менее сходство основных предпосылок

и общей направленности мысли просто поразительно. Психосек

суальная энергия либидо у обоих ученых предстает как извер

жение лавы, потоки которой, все сокрушая на своем пути, осты

вая, затвердевают и образуют естественную преграду своему

дальнейшему излиянию и продвижению. Чтобы освободить себе

путь, потоки лавы должны взломать, взорвать застывшую кор

ку. Либидо порождает либо взрывную деструктивную энергию,

разрушающую общественные и государственные институты вла

сти, господства и подавления, либо "косные" социальные и се

миотические системы, действующие как цепи -- символы ду

ховного рабства индивида и его сознания. Однако в любом

случае провозглашается господство иррационализма: придержи

ваться законов здравого смысла, руководствоваться разумом так

же безрассудно, как и быть художником-безумцем и своим

творчеством бросать вызов государству или обществу, поскольку

в "больном" мире, в "больной цивилизации" и филистер, и бун

тарь в равной мере больны, в равной мере являются "со

циальными извращенцами" и один из них так же неизбежно

обречен на паранойю, как второй на шизофрению.

"ЖЕЛЕНИЕ"

Одной из самых влия

тельных концепций современ

ной западной мысли стало

многозначное понятие "жела

ния". Оно проделало долгий

и весьма извилистый путь от

чисто сексуального влечения (либидо) Фрейда до основного

импульса, внутреннего двигателя всего общественного развития.

В этом понятийном конструкте, частично являющемся наследни

ком "первичных процессов", т. е. деятельности ид, как это

сформулировал в свое время Фрейд, воплощено иррациональное

представление о движущих силах современного общества, где

желание, лишенное чисто личностного аспекта сексуальных по

требностей отдельного индивида, приобретает характер

"сексуальной социальности"-- надличной силы, стихийно, ир

рационально и совершенно непредсказуемо трансформирующей

общество.

Тот факт, что Барт, Кристева, Делез, Гваттари, Лиотар, а

также, хотя и в меньшей степени, Деррида практически одно

временно разрабатывали проблематику "желания", свидетельст

вует о том, что она не определенном этапе развития постструк

туралистской мысли превратилась в ключевой для нее вопрос, от

решения которого зависело само существование постструктура

лизма как доктрины. Если отойти от частностей, то самым глав

ным в этих усилиях по теоретическому обоснованию механизма

"желания" было стремление разрушить, во-первых, сам принцип

структурности как представление о некоем организующем и

117

иерархически упорядоченном начале, которое, по своем образу и

подобию, систематизирует социальную жизнь человека, а во

вторых, и одну из самих влиятельных структур современного

западного сознания -- фрейдовскую структуру личности, ибо

"желание" мыслится как феномен, "категориально" противо

стоящий любой структуре, системе, даже "идее порядка". Как

выразился Гваттари на характерном для него языке, "желание

– - это все, что существует до оппозиции между субъектом и

объектом, до репрезентации и производства"; "желание не явля

ется чем-то получающим или дающим информацию, это не ин

формация или содержание. Желание -- это не то, что деформи

рует, а то, что разъединяет, изменяет, модифицирует, организует

другие формы и затем бросает их" (Гваттари, 219, с. 61).

Философская традиция осмысления "желания" оказалась

весьма почтенной; если раньше ее отсчитывали от Фрейда, то

теперь, благодаря усилиям нескольких поколений историков и

теоретиков, ее возникновение (по крайней мере, в пределах

европейской традиции, чтобы не касаться индуизма с его фалли

ческим культом лингама) прослеживается от древнегреческой

философии и прежде всего от концепции Платона о космиче

ском эросе. Литература на эту тему поистине неисчерпаема и

нет ни одного уважающего себя литературоведа, социолога или

философа, который счел бы для себя возможным пройти мимо

этой проблемы.

Из постструктуралистских интерпретаторов "желания", по

мимо Делеза и его соавтора Гваттари, следует упомянуть Рола

на Барта с его "Удовольствием от текста" (1973) (84) и Юлию

Кристеву, подборка сочинений которой была переведена на

английский под характерным названием "Желание в языке:

Семиотический подход в литературе и искусстве" (1980) (263),

Жан-Франсуа Лиотара и, конечно, самого Дерриду, у которого