Поступление
Шрифт:
Зашедший в класс сенсей долго не позволял классу сесть. Стоял, молча водил глазами по лицам, словно надеялся найти что-то, какой-то признак или зафиксировать изменения. Но не замечал ничего кроме стандартных эмоций школьников: любопытства, сонливости, раздражения, тоски от начала занятия…
Комамура-сан отвел взгляд от старосты и остановился на самом проблемном ученике среди всего выпускного класса. Кодзуки Кано. Тихий, вежливый мальчик за несколько месяцев со дня смерти своих родителей превратился практически в полную свою противоположность: наглый, развязный, при этом выставляющий напоказ и свою эрудицию, и свое уродство…
Классный руководитель вздохнул, исподволь изучая фигуру школьника. Стоит твердо, не
Причем вылечиться магией школьник бы не смог: директор сказал, что с членами клана контактов у мальчика нет, а доступа к магическим ресурсам или специалистам у обычного мага, как правило, не имелось. Однако после случая с Ямато он тоже не выглядел избитым до полусмерти. Но и в полном порядке, как сегодня, не щеголял.
"То есть это не он?" — С отчетливым облегчением подумал про себя Комамура-сенсей, — "Пусть Кодзуки-кун стал злым на язык, а также перестал себя сдерживать с другими учениками, он не похож на человека, который может легко перейти черту".
И сейчас мужчина искал и не наблюдал признаков такого перехода в тонких чертах мягкого, все еще такого детского лица своего подопечного. Синяки под серыми бельмами от недосыпа — да, были. Но здесь скорее виноват энтузиазм, которым ученик буквально фонтанировал.
"Опять придумал какую-нибудь гадость и всю ночь ее воплощал. Видно же, что других мыслей в голове просто нет", — С грустной усмешкой подумал Комамура, а потом сел за свое место и дал отмашку остальным ученикам.
Пока школьники с тихими вздохами и перешептываниями усаживались за парты, мужчина собирался с мыслями. Предстояла самая неприятная для него часть — рассказать школьникам о гибели их соученика. Что ж, не он первый, не он последний. Аякаси бы побрали эти уличные банды…
К сожалению, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Подошел к концу и мой эффект туннельного зрения, позволивший сосредоточится на одной цели. М-да, а я думал Цуру преувеличивает постэффекты от лечения. И не мудрено: две короткие, но очень изматывающие драки, недосып после магического истощения, усвоение чужеродной энергии, а потом еще и побочный эффект лечения травм.
У меня как будто ограничили процессор десятью процентами от нормальной мощности. Запускаешь одну программу — тут же начинают виснуть все остальные. Стоило мне сосредоточиться на идее улучшения навыка, как все остальные действия мозг сбросил на работу подсознанию. Путь до школы, периферийное зрение, какие-то ритуальные действия…
Я даже банку муги-тя купить успел, при этом в голове вообще нет воспоминаний, когда я успел дойти до автомата с напитками. Да и в целом, после выхода из метро все кажется смазанным. Помню только, как наш классный руководитель начал рассказ о смерти Йошимуры. Я в тот момент титаническим усилием отвлекся от улучшения "водяного кулака" и все же прослушал положенные пятнадцать минут.
Правда, потом мое сознание окончательно выдало синий экран смерти и я тупо спал с открытыми глазами весь сдвоенный урок. Даже головы не повернул. Смотрелось наверняка жутко, но Комамура даже мелом в меня не кинул. Немного странно, но вообще — пофиг. И так проблем выше крыши.
После третьего урока я попытался найти и выцепить для разговора Ямато. Тот наверняка знает о произошедшем. По крайней мере, сможет объяснить мне, чем грозит такая вот мокруха. К сожалению или счастью, но ни парня, ни его подпевал в школе не нашлось. Мне это сказал сам староста его
класса — нервный молодой человек с дурацкой привычкой дергать себя за пальцы.Я, конечно, нахмурился, цыкнул сквозь зубы… Но в глубине души был неприлично рад, почти счастлив. Говорить о Йоске, вспоминать ту ночь, разбирать последствия и все прочее не хотелось. На душе снова становилось муторно, как перед походом в школу. Полтора часа здорового сна слегка улучшили мое состояние, и я больше не чувствовал себя роботом. Вот только в режиме "Detroit: become human", не чувствуешь ничего лишнего и ненужного. Есть задача, есть ресурсы, а мозг это всего лишь пучок нервных импульсов, брошенных на поиск оптимального решения и общего руководства процессом.
Ходить же по школе сейчас было… Тяжело. Я крепился, изводил любопытствующих пошехонцев своей гнусной ухмылкой, демонстративно не понимал намеков, игнорировал шепотки за спиной и взгляды, взгляды, взгляды…
Они преследовали меня, куда бы я ни пошел. Классная комната, школьный туалет, крыша, пустующий из-за дождя двор. На меня косились из-за угла, стреляли глазами, проходя по коридору, высовывались из окон чтобы получше рассмотреть тихого мальчика, который стал (стал ли?) убийцей.
Кажется, никто не сомневался, что именно я прикончил Йошимуру Йоске. Даже учителя теперь смотрели на меня по-другому: раздражение и покорная усталость сменились настороженностью, опаской, отвращением. Презрительное отчуждение нарастало вокруг злой февральской вьюгой.
Только директор, классный руководитель да тетушка-продавщица из столовой не смотрели на меня как на фашиста. Не то не верили слухам, не то просто старались быть объективными. Не важно. Забавно, но именно благодаря им я еще держал себя в руках. Не сорвался даже на какого-то мудака из младших классов, который всю перемену проходил за мной и восторженно спрашивал, каково это — убить человека.
— Фигня. Главное успеть вырезать самые вкусные куски. А то тащить тяжело, а мясо быстро портиться. Так что бери с собой хлопцев, чтобы успели нарубать "свинины". Только сало отделяй — из него потом можно сделать чахан со шкварками, — Ответил я ему, после чего школьник эдак вымученно засмеялся и все же отстал.
На третьем уроке все стало еще хуже — шепотки и переглядывания стали реже, но я уже сам накрутил себя до такой степени, что понял: сорвусь, как пить дать сорвусь. И придирки училки по искусству настроения не прибавляли. Лицо у нарисованной девушки слишком правильное, стиль не тот, ворот кимоно с другой стороны… Да я в прошлой жизни даже путинскую "кошку вид сзади" изобразить бы не смог! А тут вполне приятный рисунок. Чертовы перфекционисты!
В итоге, я довольно неплохо изобразил портрет придворной дамы какого-то там мохнатого японского века, а потом, когда училка уже успела глянуть на мою работу, перерисовал лицо в ахегао (выражение лица во время получения чрезмерного удовольствия и наслаждения яп.) да так и сдал.
Впрочем, ожидаемого удовлетворения мне это не принесло, так что я "одолжил" у актерского клуба несколько банок краски для декораций и вышел на территорию школы. Во время большой перемены большая часть школьников обедала в столовой, меньшая — в классах. На улице почти никого не было — ветренная погода, плюс просто не принято, даже летом обедающие снаружи ученики — редкость.
Так что я беспрепятственно добрался со своей ношей до мусорных баков и перво-наперво пририсовал стрелочку к ним на ближайшей стене. Дальше следовала надпись "Free hugs" (бесплатные обнимашки англ.) и стилизованное изображение этих самых объятий в исполнении американского мусорного бака и голого, но при этом жирного японского отаку. Потом я повернул свои стопы к туалетам, где оставил надписи "сластена", "проход в иную реальность", "бесплодные потуги" и другую подобную чушь.