Поступление

– Свет есть пятый элемент живого мира, ибо свет порождает растения и животных, он пробуждает в человеке разум и волю.

– И есть ещё Смерть, - решил закончить заместо старца Шао Хаотико. Голос его после блеяния старика прозвучал подобно грому. – Это последний элемент живого мира, ибо каждая смерть даёт начало новой жизни.

После этих слов маг дал знак воинам и те, с трудом приподнимая носилки, разметили дракона на положенном месте внутри ритуального узора. После чего удалились подобно теням – неслышно и незаметно.

– Ты, о могучий властелин неба и пламени, - подходя ближе к дракону прихрамывающей из-за деревянной ноги походкой, произнёс Шао Хаотико и даже ласково погладил животное по чешуе возле клыкастой пасти. – Смирись со своей вынужденной смертью. Мы забираем её во имя жизни.

Вместо того, чтобы ощериться, дракон отчего-то обмяк, и Шао Хаотико приступил к сложному ритуалу. При этом никто из присутствующих не посмел смотреть на великого мага. Все помощники и воины стояли на коленях и, вытянув руки вперёд, смотрели только на землю перед собой. И о, какой же страшной эта земля была! Юг империи Золотого Паука всегда считался малопригодным для жизни, а потому в имперских летописях значилось, что там империя соседствует с самой смертью. Немыслимо высокие температуры и отсутствие дождей создали огромную пустыню. Но как с ней бороться имперцы знали! Долгие века они не дозволяли пескам продвинуться вглубь страны и, казалось, равновесие в противостоянии жизни и смерти будет вечным. Но пять с небольшим лет назад эти земли поразила болезнь. Никто не мог сказать, отчего она возникла, но однажды пески пустыни засверкали зелёными искорками, а в небе замерцало алое марево. Долгие три дюжины дней люди дивились происходящему и страшились его, ибо посмевшие дотронуться до зелёного песка начинали гнить заживо. Они умирали болезненно и быстро. Они сгорали за считаные сутки, и ни один лекарь не смог не то, что исцелить этих несчастных, никто не смог даже облегчить их страдания.

Одно это уже вызвало неподдельный страх. Но ещё страшнее сделалось, когда стало понятно – зелёная пустыня начала наступление на империю.

– Изучить и остановить, - коротко приказал император, и десятки магов, сотни учёных, тысячи рабов отправились туда, где жизнь встретилась со смертью. В считаные недели на границе с пустыней были построены наблюдательные башни. Учёные производили замеры, маги изучали бедствие с помощью стихий…

А затем земля рухнула.

Часть зелёной пустыни провалилась не пойми куда, открывая взглядам стоящим на высоте людям вид в бездну. И это стало началом той Погибели, что известна. С тех пор приграничные земли сначала убивала засуха. Сколько ни лилось воды, земля всё равно иссыхала до состояния пустыни. А затем на ней, лишённой жизни, песок постепенно наливался ядовито-зелёным цветом, и примерно через дюжину дней земная твердь с грохотом проваливалась в пустоту.

Шао Хаотико закончил ритуал. Его руки были обагрены кровью, а грудь тяжело вздымалась из-за перерасхода сил. Оканчивающаяся деревяшкой левая нога и то ныла так, как будто он только что получил ту жуткую рану, из-за которой пришлось некогда позволить отрезать ступню. Да, принести в жертву дракона значило пропустить через себя огромный поток энергии. Такой, что не каждый маг выдержит. Однако, желаемого результата ритуал не принёс. Зелёное сияние поодаль не то, что не ослабло, оно на глазах устремилось к месту совершения ритуала.

Вынужденно маг отпрянул назад и мгновением позже громко приказал:

– Собирайте вещи, отходим!

Люди перестали смотреть на землю и сразу округлили глаза от ужаса. Несколько из них даже поддались панике и побежали, не различая дороги. Вслед им полетели стрелы лучников, но не поэтому большинство слуг и помощников проявило выдержку. Привычные к подчинению и заведённому порядку, они принялись суетливо собирать вещи. Магические артефакты и припасы не должны были достаться ядовитой пустыне, когда предстояло столь долгое возвращение домой.

Увы, как свита мага ни спешила, а песок поблизости уже начал наливаться жутким зелёным цветом. Люди порой вскрикивали от ужаса, шептали молитвы или изрыгали проклятия. Тяговые и ездовые животные взволнованно ревели, предчувствуя беду. Удержать их становилось всё сложнее. Один Шао Хаотико нисколько не суетился и внешне остался спокоен. Он недовольно поджал губы и только в самый последний момент развернулся. А там, кладя руку на рукоять магического жезла, заменяющего ему меч, маг захромал к своему скакуну.

– Что мне следует сохранить в памяти будущих поколений? – тихо осведомился стоявший возле жеребца молоденький писарь. Руки его дрожали, от страха глаза были широко раскрыты, но он не смел сойти с места, на котором должен был находиться.

– В летописях останется, что в провинции Ойшотаннаэ ритуал тоже оказался бесполезен. Драконы утратили способность сдерживать Погибель, - произнёс Шао Хаотико и ненадолго замер, морщась от снедающего его недовольства. Рыдающие от страха люди вызывали в нём неподдельное презрение и, не сдержав его, маг вдруг прикрикнул: - Хватит вам пищать, словно крысам!

От этих слов в лагере стало на порядок тише. Люди по-прежнему были встревожены донельзя, и всё же вслед за Шао Хаотико они отступили, соблюдая порядок. Единственное, что они дозволили себе, так это время от времени тревожно оглядываться, чтобы смотреть на залитые зелёным цветом остовы стен. Некогда они были городом, одним из самых крупных в империи. Этот город славился тем, что его девы умело ткали и вышивали по шёлку…

«Но где теперь эта слава?» - тайком спрашивал каждый сам себя.

А затем земля содрогнулась, и стены некогда великого города канули в небытие.

***

Ничего не знающая о царящих на юге великой империи Золотого Паука событиях Мила Свон смело прошла за ворота академии. Ей своих проблем с лихвой хватало, чтобы ещё чужими голову забивать. А потому, даже знай она о Погибели, то не стала бы страдать, задаваясь вопросом как же это теперь бедным подданным императора плохо живётся-то. Молодая женщина всерьёз раздумывала, как же это ей несчастной выжить с двумя медяками в кармане. И, с какой стороны ни посмотри, задача эта была из разряда невыполнимых.

Однако, ноги делали шаг за шагом, и где-то ближе к полудню Мила оказалась на порядком осточертевшей ей площади. Той самой, где вчера проходила церемония посвящения в студенты. Как дойти до этого места молодая женщина знала, маршрут от ворот академии до сюда был незамысловатым, но… но что дальше-то делать?

– Вот дряньство, – ёмко прокомментировала сложившуюся ситуацию Мила и от переизбытка чувств пнула выбившийся из мостовой белоснежный камень. Он отлетел достаточно далеко, а она чертыхнулась снова, так как фортуна в очередной раз повернулась к ней задницей. Проследив за траекторией булыжника, Мила заприметила лорда Грумберга, чинно вышагивающего поодаль в компании двух друзей. Аристократам было хорошо, они оживлённо беседовали и даже посмеивались. Но Миле встречаться с этими людьми никак не хотелось, а потому, пользуясь тем, что её вроде как ещё не заметили, молодая женщина своевременно скрылась. Она юркнула на боковую тропинку и, пройдя по ней с метров тридцать, из-за постоянных оглядок назад столкнулась с кем-то не менее «внимательным».

– Ох, - произнесла она и, отступив на пару шагов, машинально буркнула. – Извините.

Голос её не был добрым. Не чувствовала она и вины за собой, а потому осталась такой же хмурой. Точнее, осталась бы, но неожиданно возникший блеск в глазах подсказывал, что настроение Милы отчего-то улучшилось.

Дело в том, что человека, на которого она ненароком налетела, Мила узнала. Им оказался писарь, с которым она давеча беседовала у дуба. Правда, сперва Мила усомнилась в своём выводе, так как писарь был уже в академической форме и благодаря этому выглядел на редкость, эм-м, позорно. Серые узкие штаны, заправленные в сапоги чёрной кожи, нисколько не смотрелись на его полных ляжках и кривых ногах.