Потерянное сердце

— Мистер Коул, — начинает он. — Как правило, я всегда за то, чтобы сохранить семью. У меня есть жена и трое детей, так что обычно я на стороне семьи. Но триггер Тори — ваш сын. Мы пока не можем понять почему, но материнство вредит ее психическому здоровью. Технически можно утверждать, что смерть матери и сестры Тори не должна иметь ничего общего с вами или вашим сыном. Однако, Тори частично играет роль своей матери, сосредоточившись на смерти сестры, в которой себя винит. По крайней мере, к такому выводу мы пришли.

Перевожу дыхание, слушая, что говорит доктор.

— О чем вы?

Он говорит мне то же самое, что сказала вчера вечером сама Тори. Не то чтобы в прошлом году эта мысль не приходила мне в голову, но я изо всех сил старался оставаться рядом с Тори, сохраняя наш хрупкий брак.

— Как я уже сказал, это ненормальная ситуация, ЭйДжей, и мы говорим о здоровье и безопасности вашей жены.

— Я могу поговорить об этом с ней? — спрашиваю я.

Вчера Тори чудовищно четко и ясно выразилась о своем нежелании быть матерью для Гэвина, но мне нужно услышать это, когда она спокойна и не в истерике.

— Конечно, — говорит он. — Я просто хотел, чтобы этот разговор был первым. Чтобы вас не шокировало, когда это скажет она.

— Это не сюрприз для меня, — уверяю я. — Мне сказали, что она в изоляторе? Я не знал, что у вас такое есть.

Он кивает, поднимаясь с пачкой документов в руках.

— Да, сегодня утром Тори вела себя плохо и все еще искала способ лишить себя жизни. Это было для ее же безопасности.

— С ней безопасно разговаривать? В смысле, для нее безопасно?

— Вы будете находиться под наблюдением в безопасной комнате. Идите за мной.

Мне уже пора бы осознать эту реальность, но пока голова не хочет соображать ясно.

Проследовав за врачом по нескольким коридорам, мы переходим в большую комнату с зеркалами и столом с двумя стульями. Это похоже на какую-то дурацкую шутку.

Он жестом показывает, чтобы я заходил.

— Тори вот-вот придет. Вы можете занять место спиной к зеркалу.

Дверь закрывается, и я сразу чувствую себя запертым, в заточении, в заключении. Понятия не имею, кто или сколько людей смотрят на меня с другой стороны этого зеркала, и боюсь сказать что-то не то.

Проходит несколько минут, и дверь открывается. Тори сопровождает медсестра. Она усаживается передо мной, как будто тоже заключенная.

— Если вам что-нибудь понадобится, поднимите руку, и мы поможем.

Реальность накатывает на меня, когда я начинаю осознавать, как все обернулось. Это выше моего понимания.

Тори выглядит почти незнакомкой без своего обычного макияжа, укладки на голове. Веки ее покрыты светло-розовыми тенями, на щеках подходящие по цвету румяна. Когда она кладет руки на стол, они дрожат, и ей трудно смотреть на меня.

— Я твой муж. Ты можешь смотреть на меня, Тори.

Склоняю голову, пытаясь привлечь ее внимание. Наверное, она под воздействием лекарства. Ее движения вялые и заторможенные.

— Я рассказала им все, — говорит она.

— Это хорошо. — Я говорю с ней, как с ребенком.

— Мне нужно уехать, — говорит она.

Эта часть не должна была стать для меня сюрпризом. Хотя вся ситуация кажется какой-то нереальной.

— Куда?

— Я поеду в Айдахо, чтобы найти отца.

— Отца? Ты вернешься?

— Мне нужны ответы. И... нет, — говорит она быстро и решительно, не глядя на меня.

— Что насчет Гэвина?

Я понимаю, даже звук его имени может стать триггером, но осознание того, что мой сын может вырасти без матери, рвет мое сердце пополам.

Я в одиночку пытался привести в чувство Хантера после того, как умерла Элли. Я бы не пожелал этого своему худшему врагу, и теперь — вот оно. Не могу этого понять.

Тори сжимает руки, и костяшки ее пальцев белеют.

— Я сейчас не могу. — Выдохнув, она разжимает руку и бросает на стол крошечный желтый конверт. Затем толкает его ко мне.

— А что насчет нас? — Я открываю конверт и вижу в нем ее помолвочное и обручальное кольца.

— Тоже. Я не могу сейчас с этим справиться, — быстро говорит она.

Чувствую, как киваю головой, но мысли в ней путаются. Она просит развода? Перерыва? Паузы? Какого черта я должен с этим делать?

— Я еще увижу тебя, Тори?

Дверь в комнату открывается, и входит медсестра.

— Думаю, на сегодня достаточно.

— Не знаю, — плачет Тори. — Я не знаю, ЭйДжей. Ты делаешь все еще хуже. Ты постоянно делаешь все еще хуже. Я не подхожу тебе, а ты не подходишь мне. Я не должна была быть матерью, прости.

Я отталкиваю стул от стола... я зол, в ярости и даже в бешенстве. После того как два гребаных года я делал все, чтобы сохранить этот умирающий брак, у нее возникает этот чертов срыв или как там это называется, и она просто отдает мне кольца — и на этом все. Просто отлично. Думаю, у меня нет другого выбора, кроме как подчиниться.

— Как долго она пробудет здесь? — спрашиваю я медсестру.

— Мы не знаем. Она попросила нас о переводе в реабилитационный центр в Айдахо. Мы проконсультируемся с вами до принятия окончательного решения.

— Отлично, спасибо, — цежу я сквозь зубы.

Глубоко вдыхаю через нос и аккуратно ставлю стул обратно, прежде чем покинуть комнату.

Мне всегда удавалось держать себя и свою жизнь хоть под каким-то контролем, и вот сейчас вокруг меня смерч, а я стою в самом его центре. Я осознаю это. Если Тори хочет, чтобы я жил дальше без нее, хорошо, но клянусь, дам Гэвину жизнь, которую он заслуживает.

Если это мы ее разрушаем, Тори может продолжать притворяться, что нас не существует.

К моменту, когда возвращаюсь к своему грузовику, реальность пронзает меня миллионами иголок. Как, черт возьми, я объясню всем, что случилось? Как объясню сыну? Тори просто заставила меня забрать все то, что ей принадлежало. Как будто всегда знала в глубине души, как поступит.

А я был чертовски упрям, чтобы понять это.

Глава 18

Я, наверное, объехал сегодня весь штат. Мне просто нужно подумать, но прошло уже несколько часов, и мне необходимо увидеть Гэвина. Я никогда не оставлял его на ночь, не говоря уже о целом дне.