Потерянное

Майли взглянул на дверной проём, откуда выскочила нарядная Ириса: изумрудные платье и туфельки, маленькая диадема на голове крепко удерживала пышную причёску со свисающими кудряшками. Она подбежала к нему и стала кружиться.

— Красавица. Всех сегодня поразишь своей красотой, — он ухватил её за талию и прижал к себе. — Теперь далеко от нас не отходи, а то кто-нибудь тебя украдёт, — в ответ её пальчик указал на Молчуна. Майли не выдержал и рассмеялся. — И в правду.

Лила с улыбкой посмотрела на детей и глубоко вздохнула. Что ждёт их в будущем? Как приступы повлияют на их здоровье? Не говоря уже об их особенностях. Она поставила на стол кружку с отваром:

— Выпей. Я пойду переоденусь.

— Спасибо.

Сын быстренько отпил и сделал небольшой глоток, и от острого и горького вкуса его лицо сильно скривилось. Он захотел выплюнуть, но увидев стоящую у выхода мать и её строгий взгляд, через силу проглотил остальное. Лоб покрылся потом, горло запылало, стало как-то жарковато.

— Молодец, — удовлетворённо и с издёвкой произнесла Лила. — Хоть цвет к лицу вернулся, — она скрылась в коридоре.

Майли посмотрел на ужасное питьё, вздрогнул и отодвинул на четверть заполненную кружку на противоположный край стола. Он понятия даже не имел, что туда намешали. Мать всегда носила с собой прикреплённую к поясу маленькую коробочку, где лежали лекарства, скрученные в маленькие шарики. И, хорошо зная и разбираясь в содержимом, сын задался вопросом: «Что и в каких пропорциях смешали, чтобы получить настолько дрянной вкус?». А всё потому, что Лила не упоминала и почти никогда не использовала красный корень, но всегда носила в маленьком мешочке на шее, словно оберег.

— Ох уж эти детишки, — на кухню зашёл Экар.

— Сказочник сбежал? — спросил Майли, набивая рот остатками еды, в попытках сбить неприятное послевкусие.

— Ага, на папашку всё скинул, — карлик заглянул в кружку. — Наконец-то что-то жидкое, а то у меня уже язык отсох, — без всякой брезгливости он залил всё в рот и тут же выпустил фонтан. — Это что за дрянь?

— Экар! — с коридора послышался разъярённый голос Руди. — Ты что творишь?

— Я не виноват, — лицо у бедняги сильно перекосило, глаза слезились. — Сама попробуй, — он протянул ей кружку, полностью позабыв, что та уже пустая.

— Сдалось мне твоё пойло, — она ударила по его руке, что тот выронил кружку, и та разбилась о пол. — Экар!

Ирису сложившаяся ситуация сильно развеселила, она безостановочно хихикала, а Майли тем временем любовался будущей супругой. Он слышал, как женщины обсуждали наряд невесты, и имел представление, но увиденное превзошло все ожидания. Чёлка наискось скрывала шрам, длина волос позволяла увидеть тонкую шею. Корсет с узорами цвета чистейших озёр подчёркивал талию и грудь, а платье, пошитое из золотых и серебряных нитей, расширяющимся подолом опускалось до самого пола.

— Эк, ты опять пьёшь? — на кухню вбежала его жена в синем платье: ростом чуть ниже мужа, прямой нос, зелёные глаза.

— Нет. Взял, что на столе стояло, а там такое… — он попытался подобрать подходящее слово, но ничего на ум не пришло, его взгляд в поисках поддержки упал на друга.

— Там было моё лекарство, — помощь не заставила себя долго ждать. — А твой муж очень хотел пить, вот и схватил, не спросивши.

— А на пол зачем всё выплёвывать? — гневно спросила хозяйка дома.

— Что же там за лекарство такое, — пришла очередь Юльхи удивляться, — что аж этот всепоглощающий пьянь выплюнул? — она оценила обстановку и строго спросила. — А кружку зачем разбил?

— Да что же за утро-то такое? Вы бы сами попробовали! — Экар под давлением двух женщин желал куда-нибудь спрятаться.

Время приближалось к полудню, долгая подготовка дам наконец подошла к завершению, и мужчины вздохнули с облегчением. Все собрались на улице и после распределения по каретам отправились в одно из прекраснейших мест в городе — Сад Предков.

В каждом городе трёх империй воздвигали каменный алтарь в память о Предках, и со святой земли доставляли саженец Белого Древа. Никто уже не знал, откуда пошла данная традиция и когда зародилась, многие сведения забылись и исчезли в вихрях прошлого. Существовало поверье, что древо — это маяк, который указывал духам предков обратную дорогу, и они смогут вернуться после долгого путешествия по звёздному небу, и переродиться. Потому потомки должны были приносить кровавую жертву — напитать корни древа кровью рода, дабы духи могли узнать точный путь. Но, если род по крови прервётся, то и духи навсегда исчезнут, затерявшись в море звёзд.

Люди на улице встречали и провожали проезжающие праздничные кареты весёлыми криками и добрыми пожеланиями. А заранее прознавшая о богатой свадьбе детвора бежала следом и подбирала маленькие мешочки со сладостями, что женщины раскидывали из окон.

Высокие деревья, белые колонны, на вершинах которых устроились веселящиеся скульптуры, монолит с высеченными именами всех пар, что поженились в Арне, и большой резной алтарь под навесом рядом с огромным Белым Древом на берегу пруда. Всё это великолепие и есть — Сад Предков. Люди подкармливали пушистых древолазов, гуляли по широким тропинкам, посещали палатки, где их ожидали горячие лакомства, детвора каталась на ледяных горках, а маленькие птички альери мелодично ласкали слух. Приглашённые ожидали начало церемонии.

— Едут! — громко и звонко крикнул со стены мальчишка.

Мужчина подошёл к колоколу и позвонил три раза, оповещая всех присутствующих. Две молоденькие девушки от праздничных ворот раскрутили золотые ленты и привязали к столбикам, отделяя место для процессии. Народ стал собираться и становиться вдоль дорожки, усыпанной переливающимися на солнце камушками, что вела прямо к мраморному алтарю, за которым уже стоял пожилой брачный служитель в белых шапке и робе. Все поглядывали на ворота, шептались и прислушивались.

Как только экипажи подъехали, из стоящей поблизости палатки на встречу вышли Ришаг, Нилсак и Рувес, все одеты в чёрные костюмы с белыми манжетами — традиционный наряд для старшего поколения. Дверцы открылись, и кареты сначала покинули Майли, Рой и Экар, затем они помогли спутницам и детям.

— Дамы, вы прекрасны, — сказал Ришаг. На публике он старался выглядеть серьёзным, но уголки губ предательски сопротивлялись. Семья — его самая большая слабость.

— Спасибо, — последовал ответ с весельем.

— Вы тоже ничего, — шутливо добавила Юльха.

— Где же моя молодость, — присоединился Рувес. — Такая сияющая красота. А как слепит. Будь я юн, точно бы за кем-нибудь приударил, наощупь.

— Следи за языком, — он услышал шёпот и тут же замолк. — Руди, Майли, вы замечательно выглядите, — Нильсак подошёл к паре и обнял обоих. — Как настроение? Готовы? — трудно было сказать, играл он или нет, но в такой день это неважно.

— Да, — ответил жених с улыбкой.

— Готовы, дедушка, — Руди взяла Майли за правую руку. Со стороны они выглядели уверенными и спокойными, но обоих выдавали вспотевшие ладони.

— Ну вот и настал столь счастливый момент, — Лила встала рядышком и вытерла платочком намокшие глаза.

Все притихли, уже зная, что должно произойти. Мать пальчиками нежно коснулась щёк сына:

— Благословляю, дитя, — Майли склонил голову, и она поцеловала в лоб. — Будь мудрым мужем и заботливым отцом.

— Спасибо, мама. Обещаю.

— Благословляю, дитя, — Руди встала на колено. Согласно традициям, входящая в семью дочь должна склониться перед старшей женщиной и получить одобрение перед самой церемонией. — Будь мудрой женой и заботливой матерью. Храни тепло домашнего очага, — Лила наклонилась и поцеловала невесту в щёки и лоб.