Потерянное

— Прощай!

Овис, не жалея сил и топя стопы в песке, побежал как можно дальше от оазиса. В течении некоторого времени, длящегося вечность, он преодолевал бархан за барханом. Холодная ночь в данный момент ему только на руку, помогала сэкономить драгоценную жидкость тела. После долгого бега беглец полностью выбился из сил и кубарем скатился с бархана. Тело от усталости более не хотело слушаться, полностью сопротивлялось воле своего владельца.

Перевернувшись на спину, Овис увидел, как сверху к нему приближался его самый жуткий кошмар этой ночи:

— Тварь! Да что тебе от нас нужно? — закричал он от бессилия. — Что ты такое?

Враг подошёл к отползающему и вертикальным движением ноги нанёс сильный удар в бедро, и раздробил тому кость.

— Аааа! — со слезами на глазах Овис громко взвыл на всю округу. Пытаясь ухватиться за перелом, рука ударилась о рукоять меча.

Монстр склонился над ним и схватил за ногу. Овисил, скрипя зубами от боли, вытащил из ножен меч и остриём направил в голову нелюдя. Лезвие, глубоко порезав кожу, скользнуло вдоль и сорвало капюшон. И в свете луны взору жертвы открылось лицо с пустыми глазницами.

— Призрак пустыни! — страх и отчаяние парализовали Овиса, а в памяти всплыли строчки из сказаний кочевников:

«Когда в пустыню ночь приходит, живые прятаться должны.

Во мраке ночи призрак бродит, глазницы у него пусты.

Он смерть несёт для всех живых, детей и женщин не пощадит

И, только голод утолив, возможно, жизнь тебе оставит».

Глава 17.

«Уже с детства я боролся за свою жалкую жизнь. Сначала воровал, потом убивал и даже насиловал женщин. Для тех, кто живёт во тьме, мораль — это сказка, что читают родители детям перед сном.

Брошенный матерью, которая только и знала, как ублажать мужчину, а то и сразу группу в грязном, вонючем переулке, пятилетним ребёнком я погрузился в пучину ужаса. До сих пор мне снятся кошмары из детства, от которых просыпаюсь в холодном поту.

Однажды, в возрасте восьми лет, на празднике я украл кусок хлеба со стола сына барона, пока тот носился от юбки к юбке. Замеченный стражником, попытался убежать, скрываясь в толпе, но побег закончился настоящим ужасом. К несчастью, меня поймали, а богатенький сынок лично избил до полусмерти и под конец каблуком сапога раздавил мне два пальца правой руки, раздробив кости в кашу. Я помню лица всех богатых выродков, которые смеялись и наслаждались представлением, а после выкинули меня в канаву, как какое-нибудь животное. И почему мир так жесток?

Меня нашли и спасли падальщики — изгои общества, обозлённые на всех. Для них не существовало никаких законов. Не ограниченные рамками морали они брались за любую грязную работу. Подобранных детей воспитывали, обучали лгать и убивать. В возрасте девяти лет нас взяли на заказ, дабы пройти посвящение.

В ту ночь небо плакало. Падальщики пришли в маленькую деревушку и вырезали всех мужчин и женщин. Деревенские чем-то разгневали хозяина земель. Когда всех взрослых убили, меня и группу таких же, как и я, совсем ещё сопляков, отвели за деревенский склад, откуда доносился многочисленный плач детей и младенцев. До сих пор помню детские глаза, наполненные страхом.

В мою руку вложили нож и указали на тех, кого мне предстояло убить, заставив помучиться. Мог ли отказаться? Одна девчонка из нашей группы отказалась. Лидер вывел её и поставил перед нами, а затем перерезал ей горло. Такая мотивация. Как итог, все прошли посвящение и обрели новую семью, утонув в крови.

Чем старше становился, тем больше работы доставалось. И всегда кровь, много крови. Безумие постепенно пожирало мой разум. Кругом убийства и жестокость. Я пытался отвлечься: женщины, выпивка, дурманы. Но ничего не помогало, только притупляло ненадолго.

Из нас сделали послушных марионеток. Многие отбросили все чувства, но я не смог. Оставаясь наедине с собой, я забивался в тёмный угол. Тело дрожало, зубы стучали. Желание покончить с жизнью с каждым новым днём только усиливалось. Ещё немного...

Получив очередное задание, кто знал, что падальщикам придёт конец. Целью был небольшой лагерь возле старых развалин. Наш отряд очень быстро выполнил поручение. Работёнка не сложная, и заплатили хорошо, никто вопросов не задавал. А вот наниматель всех подставил.

Орден. Мы убили их людей и подписали себе смертный приговор. На нас начали охоту. Никого не щадили. Сначала падальщики сопротивлялись, но бесполезно. Убийцы Ордена пугали своей эффективностью.

Остатки наших людей бежали кто куда, но их всех поймали и казнили на месте. Я скрывался, таился, путешествовал лесными тропами. Пока не вышел на поляну, где встретил её.

Она сидела у костра. Одна в лесу, одетая в жёлтое платье. Красивая женщина, на много старше меня. Взгляд тёплый и манящий, как пламя, что привлекало меня, словно мотылька.

Айнисия. Так она представилась. Мы сидели у костра, я чувствовал умиротворение. Её голос убаюкивал все мои тревоги, погружая их в глубокий сон, что в будущем сменился вечным.

Беседа длилась долго. Поддавшись чарам женщины, поведал ей свою историю. Почему? Не знаю. В тот момент она стала всем для меня — мать, которая утешает своё дитя. И я уснул.

Орден. Они нашли всех до единого. Айнисия спасла одного, вытащив юношу из оков тьмы и страха». Краткий отрывок из дневника Сахана.

***

Грег, зевая и скучая, стоял у ворот в ожидании окончания смены. Он в размышлениях посматривал на бездельно шатающихся стражников: «Чем бы их ещё занять?», но вскоре сдался. День и так выдался нагруженный, пускай подчинённые отдохнут.

— Капитан! Повозка едет, — стражник всматривался вдаль. — Большая.

— Хоть бы пустая, — буркнул другой. — Наша смена уже почти закончилась. Я уже вижу перед собой кружку ароматного харфа.

— Идите, отдыхайте, — Грег радостно улыбнулся. Он узнал возничего. — Я лично всем займусь.

— Не по уставу это, капитан, — запротестовали стражники.

Поведение подчинённых обрадовало, но не на долго.

— Раз капитан отпускает, значит, всё по уставу, — вмешался сержант. — Пойдём, мужики. Смочим горло как следует.

Весёлая группа стражников покинула пост и без промедления быстрыми шагами удалилась за поворот. Грег помотал головой и рассмеялся. Завтрашний день для кого-то выдастся очень тяжёлым.

Повозка тихим ходом подъехала к воротам:

— Мы приехали, — Экар заглянул внутрь.