Потерянные в лабиринте. Возвращение к самому началу

Первородные обитатели материального мира, порождения «темной энергии», движимы были только одной системообразующей силой – получением постоянного удовольствия и удовлетворения. Это был центральный, основной мотив, позволяющий материальным существам развиваться и распространяться по планете. УДОВЛЕТВОРЕНИЕ – было их центральным принципом, а все остальные свойства, противоположные Плероме, были лишь его производными.

И хотя инстинкт самосохранения и инстинкт распространения были также сильны, но не они приводили Материю в постоянное движение. Во всем, буквально во всем, во всех действиях и движениях материальная субстанция руководствовалась жаждой удовольствия, тотальной агонией удовлетворения.

Все существование Материи было основано сначала на потребности в получении удовольствия, потом на самом удовлетворении этой потребности. А так как процесс удовлетворения был очень коротким, потребность в новом удовлетворении возникала практически сразу же после предыдущего удовлетворения. Круг был не просто замкнутым, а ускоряющимся и постоянно расширяющимся. Тотальное стремление к удовлетворению проявлялось во всем – в насыщении, в размножении, во взаимодействии материальных существ. Любой, абсолютно любой процесс был инициирован лишь жаждой удовлетворения.

Хотя само зрелище постоянной агонии удовлетворения вызывало ужас и отвращение, но все-таки не это было самым страшным. Страшным было то, что круг «потребность – удовлетворение – потребность» увеличивался и в размерах, и в скорости. То, что удовлетворяло потребность в данный конкретный момент, уже не могло удовлетворить ее в будущем. Удовлетворение определенной потребности было единичным. Жажда удовлетворения сразу же увеличивалась, и для следующего процесса получения удовольствия требовалось уже нечто большее. Вот эта «гонка удовлетворения» и убивала своей безысходностью.

Клеон не раз читал, не раз слышал это выражение «первобытные инстинкты». Он знал, что в основе существования всего живого лежит именно принцип удовлетворения потребностей. Но в первородном, изначальном виде все это было хуже в сотни раз. Ни современному человеку, ни современным животным, ни даже самым низшим формам не была присуща постоянная жажда удовлетворения. Жажда удовольствия, которая увеличивалась и разрасталась постоянно, в конечном итоге приводила к тотальной агонии удовлетворения. Клеону, конечно, были известны потребности живого мира, он понимал, что без удовлетворения основных потребностей любое живое существо, включая человека, просто перестанет существовать. Но здесь, в первородном царстве материи кроме инстинктов удовлетворения не было больше НИЧЕГО!

Тотальная, агонизирующая жажда получения удовольствия…

Жажда удовлетворения, которая просто не могла быть утолена…

С момента зарождения материально существо попадало в замкнутый круг – «жажда удовлетворения – процесс удовлетворения – новая, более сильная жажда удовлетворения», которая уже не могла быть удовлетворена предыдущим процессом. Вот это постоянное нарастание приводило к тому, что жажда удовольствия становилась все сильнее и сильнее, поиск способов удовлетворения становился все более настойчивым, пока не превращался в тотальную агонию поиска удовлетворения. Возрастающая жажда удовольствия рано или поздно приводила к тому, что этот принцип перекрывал и инстинкт самосохранения, и инстинкт выживания, и инстинкт размножения и распространения. Инстинкт самоудовлетворения становился ведущим и рано или поздно становился тюрьмой для любого материального существа. При этом, если процесс удовлетворения совпадал с разрушением и прекращением существования, «чисто материальное» существо не могло остановить эту агонию. Тварь погибала в процессе удовлетворения, так как эта агония перекрывала собой и стремление к самому существованию. Вот это вызывало настоящий ужас.

Именно поэтому в угасающем сознании Клеона запечатлелось вот это царство тотальной агонии удовлетворения. Эта агония перекрывала собой все остальное. В своем существовании материальные создания, порожденные «темной энергией, были движимы только получением постоянного удовлетворения. В этой «гонке за удовольствием» они рождались, в ней бесконечно двигались и развивались, в ней и прекращали свое существование. Все их существование проходило в тисках «инстинкта удовлетворения», и выбраться из этого агонизирующего круга у них не было никакой возможности.

Клеон уже в который раз пожалел, что так долго и настойчиво добивался знаний о самом начале существования планеты. Потому что теперь он знал, каким было истинное начало зарождения материальной жизни на Земле, и он отдал бы все, чтобы никогда не получать этого знания. Агонизирующая в постоянном поиске удовлетворения Материя не вызывала ничего кроме ужаса и отвращения. Хотя настоящий внутренний страх Клеон испытал не по этой причине. Каким бы мерзким и отталкивающим не было развитие материальной жизни на планете, это можно было принять и объяснить тем, что «темная энергия» и ее свойства были прямо противоположным отражением божественной Плеромы. Пугало совсем не это. Настоящий леденящий ужас вызывал тот факт, что принцип удовлетворения не казался Клеон чем-то уж совсем чужеродным и незнакомым. Да, этот инстинкт – постоянного удовлетворения – был прямо противоположен духовным обитателям космической Плеромы. НО, как сразу заметил Клеон, он не был противоположен человечеству.

Клеона привело в ужас то, что когда он вспоминал о видении материальной жизни на планете и ее существовании, где-то глубоко в подсознании коренилась мысль, что он это все где-то уже видел. Может быть не в таких формах, и не в таких пропорциях, но сама «гонка удовлетворения» была хорошо знакома Клеону. Он не раз видел то же самое в жизни современного человечества:

– принцип удовольствия…

– постоянная тяга к получению удовольствия…

– неутолимая жажда удовлетворения…

«Господи, кто же мы на самом деле такие? – с ужасом думал Клеон. – Я практически всю жизнь посвятил изучению истоков самого начала человечества, будучи уверен в том, что изначально мы были божественны и совершенны. Да, человечество, несомненно, деградирует. Но знать, точно знать, что в нас сохранились все первородные и первобытные инстинкты материальных порождений „темной энергии“ – это уже слишком. Угасать и терять постепенно божественный потенциал под давлением системы – это одно. Но иметь в самих себе материальную основу тотального удовлетворения – это совсем другое».

В какой-то момент подобные рассуждения привели Клеона в полный тупик. Будучи до мозга костей гуманистом, верящим в полное и безоговорочное совершенство человеческой природы, Клеону невозможно было даже мысленно представить в человечестве ту же самую основу существования, которую он наблюдал в изначальных порождениях материальной субстанции.

Собирая даже мелкие обрывки воспоминаний, восстанавливая всю мерзость первобытного мира, существующего в полном хаосе, всепоглощающей тьме и неописуемом уродстве, Клеон понимал, что все свойства «темной энергии», проявившиеся в невероятных формах и соединениях первобытного материального мира, были противоположны всему, что считалось высшими или «духовными» ценностями всего человечества. Сама суть материальной субстанции противоречила всему гуманизму, ибо была основана на диких, неконтролируемых инстинктах самосохранения, развития, размножения и распространения. Однако противоречие заключалось в том, что самый главный – основополагающий и центрообразующий инстинкт – инстинкт постоянного удовлетворения – был довольно хорошо знаком человечеству, потому что лежал также в основе существования самого человека.

Клеон не мог ни понять, ни принять этот вновь открывшийся факт. Хотя где-то в глубине души Клеон, как ученый, не мог не признать, что всегда знал о «двойственности» человеческого природы. Не только он, об этом знали, писали и говорили практически все. Об этом говорило большинство религиозных учений, об этом говорили основные психологические концепции. Просто Клеон сознательно старался не обращать на это внимания, потому что сама мысль о такой низкой основе человеческого существования была ему ненавистна.

И если Клеон и раньше старался отмахнуться от этой тотальности и безысходности инстинкта удовлетворения в человеческих существах, то теперь, когда он видел этот инстинкт сам по себе, неприкрытый ничем, ни обществом, ни нормами, ни моралью, ни законом – просто голый принцип постоянного удовлетворения – Клеон не мог, просто не мог признать, что между человеком и хаотичной и безобразной Материей может быть хоть что-то общее.

«Господи, что же было на самом деле тогда, во времена самого начала? – думал в ужасе Клеон. – Как могло получиться, что у порождений „темной энергии“, у представителей этой мрачной, кишащей постоянно изменяющимися формами материальной субстанции и у человечества в основе лежит практически один и тот же принцип существования? Неужели я с самого начала был неправ? Неужели в основе человека находится не чистый и божественный потенциал, а неутолимая жажда постоянного удовлетворения? Неужели я потратил столько времени зря и основа человека – не высшие гуманистические ценности добра, истины, красоты, справедливости и любви, но первобытная, дикая агония постоянного удовлетворения?»