Потерянные

Рич повернул железное кольцо и потянул на себя массивную дверь. Заступив за порог, люди оказались в небольшой парадной с довольно старообразной обстановкой. Тяжелое кривоногое трюмо, наверно, сделанное еще во времена Антея первого, теснилось в углу у подоконника. В стене, обитой тканью с выцветшим орнаментом тех же времен, торчали крючки для одежды. На одном из них висел плащ и вязаная шерстяная кофта, на другом — большой черный в крапинку зонт. Оказывается, погодникам тоже нужны зонты. Внизу под вешалкой обувная полка насчитывала три пары поношенных ботинок, малоразмерных, но сильно разношенных в щиколотке. Судя по слою пыли на вещах, хозяин не пользовался ими очень давно. А точнее, почти десять лет прошло, как наместный колдун внезапно пропал.

— Наконец-то, явился! Чтоб тебя медведь задрал! — услышала Тиса чье-то злобное ворчание. И не особо удивилась, когда в дверях смежной комнаты появился Афонасий Шишкарь. Злые глазки лесника остановилиись на главвэе. Затем слепо сощурились.

— Ты! Да, — ты! — признал он колдуна. — Обещал, что я могу уйти еще в прошлую среду из этого чертова логова! Чтоб оно провалилось в трясину! А сам чернокожего мертвеца у дверей на цепи оставил! А ну, пусти меня немедленно! Слышишь, колдун?! — лесник угрожающе замахнулся кулаком. — Пока не накостылял тебе, что и мать родная не узнает!

— Виноват, Афанасий Осипович, — мирно произнес Демьян. — Дела задержали.

— Ишь! Дела его задержали, — передразнил Шишкарь, опуская кулак. — Мне эта клетка болотная уже вот где сидит! — он показал на горло.

— Можете покинуть это место в любое время. Страж вас не тронет. Родион, проводи.

— Не тронет! — фыркнул лесник. — Дракон задери все колдовское отродье! Это ж надо, пса чернокожего стеречь оставить! — с ворчанием, лесник растолкал столпившихся у порога солдат и вырвался на крыльцо, хлопнув дверью.

Медноволосый колдун поспешил выйти следом за мужиком.

— Идемте, Тиса Лазаровна, — потянул девушку за руку Рич. — Они наверху.

Войнова поспешила за мальчишкой по ступеням крученой деревянной лестницы. С каждой ступенькой, с каждым шагом оживала ее душа.

— Сюда! — молодой оборотень уверенно вел ее по сумрачным коридорам. — Здесь!

Еще издали Тиса услышала басовитый хохот Кубача и чье-то звонкое: «Опять! Так не честно!».

Чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание, Тиса заглянула в распахнутые двери комнаты, которая казалась тесной из-за расставленной громоздкой мебели. Двое играли в кости, расположившись друг против друга за низким столиком с кривыми ножками. Кубач довольно утирал кулаком усы, а его противник по игре, в котором Тиса признала таможенника Федора Ничаева, — с кислым выражением лица осматривал доску с костяшками.

— Вы жульничаете, Кубач Саботеевич!

— Эх, Федька! Молод ты еще! Да я в восьмом году на Сотворение-то семь раз подряд двадцатки метал! Эти ручки, — старшина чмокнул свою кулак. — Еще никогда меня не подводили! Помнят, как надо играть-то, родимые!

— Ага. Как жульничать надо, они помнят, — промямлил молодой таможенник, трогая красное ухо.

Кубач с показной обидчивостью медленно повернул голову, придерживая рукой широкую белую повязку на шее.

— Слышь, Лазар? Скажи ты этому упрямцу, что я не мухлевщик. А?

У окна, тускло освещающего комнату, стояло широкое резное кресло. Тиса встала на цыпочки, разглядывая лысеющую макушку отца над спинкой.

— Желаете честной игры, молодой человек? — услышала она голос, не разделяющий общего веселья. — Поищите себе другого компаньона для игр. Или не играйте вовсе… И хватит дурака валять, Кубач. Спуститесь вниз, проверьте еще раз.

— Да ладно тебе Лазар, — вся веселость сошла со старшины. — Час назад ходили. Можно же хоть чуток развеяться?

— В кущах Единого развеетесь.

Тиса улыбнулась сквозь проступившие непрошеные слезы, — как же она соскучилась по этому строгому тону. Девушка шагнула за порог комнаты.

— Я уверен, это чудо болотное все еще там, — пробурчал Кубач, нехотя поднимаясь. Вслед за старшиной встал и молодой таможенник, оправив форму.

Старшина обернулся и увидел в дверях Тису. Брови Кубача взлетели вверх.

— Тиса Лазаровна! — воскликнул он, растянув широкую улыбку, обрамленную длинными усами.

Скрипнуло кресло. Капитан Лазар Митрич поднялся, опираясь на его резную спинку. Сердце Тисы защемило. Шея и торс отца были перебинтованы. Под глазами полумесяцами лежали серые тени. Он будто постарел за эти дни на десяток лет.

Какое-то время отец и дочь не сводили друг с друга глаз. Затем Тиса бросилась к батюшке, и они обнялись.

— Милая… — хрипло произнес капитан. — Жива.

Только теперь Тиса поняла, как отец переживал за нее, сидя здесь в этой сумрачной башне и предполагая самое худшее.

— Со мной все хорошо! Боже! Как я счастлива, что ты жив! — слезы все же полились из глаз девушки, принося облегчение.

— Не плачь, Тиса, — капитан погладил по спине дочь. — Жив, вот только застрял здесь, как проклятый.

— Как это вы прошли мимо черной головешки, Тиса Лазаровна? — крякнул Кубач. — Мы уже чего только здесь не пытались придумать, чтоб его обойти. Или Латник только к мужскому роду неприязнь имеет, а к красным барышням благодушен? — хохотнул старшина. — Эх. Надо было Федьку в юбку нарядить.

— Колдуны провели, — ответила Войнова, улыбаясь. — Они внизу и наши тоже.

Отец поморщился, схватившись за бок, и дочь отстранилась, стирая капли с щек.

— Огненный изнань, — сжав губы, объяснил капитан.

— Знаю, — кивнула Тиса. — Его больше нет, отец! Он исчез навсегда! В части все живы, никто не погиб, — ответила она на неозвученный вопрос отца.

В двери ввалилась толпа, и комната наполнилась возбужденными голосами. Все жали руки «воскресшим из мертвых» и поздравляли. В ответ капитан потребовал подробно рассказать обо всем, что поневоле пропустил, сидя в башне.

Через час после долгого разговора в мужской компании, Тиса выскользнула из комнаты вслед за Ричем.

— Идемте, я вам что-то покажу, — посулил хитрец и поманил за собой.

Они поднялись по лестнице и оказались в круглой зале. Тиса никогда еще не видела таких комнат. Четыре окна определяли собой стороны света. По стене тянулись книжные полки. Середину комнаты занимал большой круглый стол с одной ножкой, толщиной в ствол дуба. Половина столешницы была заставлена странными предметами.

— Вот это «Звездный ход», — пояснил Рич, подходя к тончайшей проволочной конструкции, похожей на клубок безумца.

Он протянул палец и шевельнул один из шариков, и конструкция ожила. Сотня шариков пришла в движение.