Потерянный Город

Даган и компания выживают в городских джунглях, борясь за каждый кусок еды и воды. Здесь людей - хоть стреляй. Каждый из них - потенциальная угроза, которая висит над тобой, словно тень, и следит за каждым шагом. Дикие улицы, хищные нравы. Одна ошибка - и ты нежилец.

Я спасалась от заразных, они - от выживших. У каждого своя война.

Бетонный коридор все не кончался, я бесстрастно наблюдала за скачущим впереди кружком света от фонарика Пифа, слушая, как разлетаются эхом наши гулкие шаги. Наконец коридор повернул направо, потом налево и уперся в металлическую ржавую дверь. Где-то шумно капала вода, но в целом тут было тепло.

За дверью оказалось небольшое помещение метров шесть на шесть, служащее Дагану и ребятам местом обитания. Справа в углу лежали матрасы и остов ржавой кровати, прикрытый старыми тряпками. В центре была металлическая бочка с торчащими деревяшками, которую использовали для света или тепла. Я сама такими пользовалась, когда ушла из дома. Подобие круглого стола на кривых ножках стояло в левом углу, рядом два табурета. В дальней стене металлическая дверь, уводящая в другие бесконечные коридоры подземных лабиринтов.

То погреб, то канализация. Меня душат эти стены.

– Проходи, чувствуй себя как дома, - с сарказмом произнес Даган, дернув рубильник справа от себя.

На потолке загорелись три лампочки, наполнив помещение мягким светом. Тут было тепло и достаточно чисто для помещений подобного рода. Я была приятно удивлена, хотя всю жизнь воспринимала все, что под землей, будь то канализация, или служебные инженерные тоннели, как дно жизни. Куда теперь упала сама. Лежу и барахтаюсь в надежде, что кто-то меня вытащит.

– Здесь тепло.

– Да, над нами проходит теплотрасса, ведущая к Центру ликвидации, поэтому тут тепло и сухо, течет лишь по стенам на входе. Электричество тоже у них крадем.

– Я заметила, - я все еще стояла в проходе, не решаясь войти.
– Никогда бы не подумала, что буду ночевать в здесь.

Я рассуждала сама с собой, не думая, что мне кто-то ответит, но Пиф, выключив фонарик, развернулся в мою сторону и произнес:

– Тут очень даже неплохо. Бояться нечего.

С этим я бы поспорила. Он принялся за розжиг костра в металлической бочке, но выходило это у него так себе.

– Мне сначала тоже было непривычно, после родного дома-то, - он как-то печально посмотрел на разгорающееся пламя.
– А потом ничего, привык.

Я, наконец, сосчитала, сколько их всего: Даган, Пиф и еще четверо, на вид все одногодки.

– Нечего тут лирику разводить, есть давай готовь, - Даган сурово глянул на Пифа и кинул ему в руки сверток, что дала Молли.
– Ты собираешься оставить нас голодными? Тогда твоя порция уйдет Рину.

– Нет, нет, я просто.

– Ты просто принимаешься за готовку.

Пиф покорно опустил голову, присел на корточки и вытащил из свертка четыре крысы.

Серые большие крысы.

С лысыми хвостами и желтыми торчащими зубами. Такие в детстве бегали у нас иногда в подвале или скрипели по ночам за стенами.

– Мы будем есть на ужин крыс?
– честно сказать, я была ошарашена.

– А ты что ожидала? Спагетти с кетчупом? Или мясные отбивные?
– ехидно прищурился Даган.
– Они очень даже неплохи на вкус. Почти как курица. Если для тебя это в первой - то добро пожаловать в ресторан под Городом. Шеф-повар Даган лично рад приветствовать вас.

– Почти как курица, - я наблюдала, как Пиф ловко снимал шкуру с мелких представителей грызунов, брызгая кровью на руки.

Есть хотелось безбожно, даже глядя на кровавые тушки, мой желудок противно заурчал, как мотор старой машины. Я плохо помнила, когда последний раз ела что-то горячее.

– Тогда мне стоит поблагодарить шеф-повара и предложить свои услуги?
– спросила я, прикидывая, как можно сделать из крыс сносный суп. Или похлебку.
– Если бы еще овощи были.

– Ты думаешь, мы совсем нищие?
– спросил Даган, выуживая из какого-то свертка три картофелины.
– Держи, все ради тебя, потеряшка.

– Ого! У нас будет шикарный ужин!

Идея есть грызунов больше не казалась мне чем-то противоестественным. Всего лишь вопрос выживания: ты съешь свою жертву или она тебя.

– Пиф, давай я помогу, может, получится что-то съестное?
– я присела рядом с мальчиком на кривой шатающийся табурет и принялась за готовку.

30

Похлебка вышла очень и очень сносной. Организм с огромной благодарностью принял горячий бульон внутрь. Мне кажется, я давно так вкусно не ела.

Горячее, жидкое, хоть и не жерное - как мало для счастья надо. Чувствуя, как заполняется мой желудок, я обнаружила, что паника и страх отпускают. Все теперь кажется не таким уж и страшным. Вполне сносным.

Совсем скоро ребята засобирались спать, укладываясь на своих местах: кто на матрасе, кто просто клубочком, кто на остове кровати. Я сидела в дальнем углу. Сон не шел. Сон гулял где-то сейчас по промерзшим улицам полуразрушенного Объединенного во благо Города. Я выронила его из кармана и не могла найти.

Ребята мирно посапывали, а я думала о том, почему именно кампания беспризорников, брошенных детей, собранных в одну стайку пацаном постарше, оказалась намного человечнее и добрее, чем большинство людей, встречающихся мне в последнее время. Им пришлось делить со мной добытый за день ужин, но они все равно ни слова не сказали.

Даган тоже мог тогда не заговаривать со мной, а пройти мимо.

Представлять, что было бы со мной сейчас на улице, я не хотела. Надеюсь, Алекс нашел убежище на ночь, чтоб не замерзнуть, как беспризорник. Пустая планета беспризорников, предоставленных сами себе. Вот что мы сейчас.

В металлической бочке еще догорали остатки дров, слегка потрескивая и разбрасывая причудливые тени на обшарпанные стены. Глядя на них мне на секунду показалось, что я дома. А-2 мне просто приснилась. Как страшный сон. Самый страшный сон планеты.

Все мирно спали, а я сидела и гадала, как там Алекс и удалось ли ему спастись. Я была безумно благодарна Дагану, что он дал мне приют хотя бы на одну ночь, при этом, не расспрашивая, что и почему, кто и откуда. Если ты беспризорник или потеряшка, прошлое уже маловажно. Важно лишь будущее. И то не всегда.