Потерянный Город

Я подтянула колени к груди и обхватила их руками, пытаясь прогнать нависшее тучей ощущение одиночества. Даже среди толпы можно быть одному.

– Чего грустишь?
– послышался тихий вопрос с дальнего угла, где в куче лежали матрацы и тюки, на которых спали ребята.

– Не спится?

Даган вышел и сел около металлической бочки. Говорил он тихо, чтобы никого из ребят не разбудить. Затухающее пламя рисовало темно-оранжевым цветом на его лице.

– Ага, не могу уснуть, - сказала я своим коленям.

– Одиноко?

Я подняла голову в надежде разглядеть, шутит он или нет. Судя по холодному блеску в глазах, не шутил.

– Немного, а тебе?

Даган смотрел на меня какое-то время, в его глазах плясали отголоски искр огня, потом сказал:

– Бывает. Но редко, ребята не дают соскучиться.

– Это точно. Сложно быть их главарем?

Я подсела ближе к металлической бочке. Теперь мы сидели по разные стороны затухающего огня, словно подростки, собравшиеся в летнем лагере пугать друг друга страшными историями.

– Выматывает. Приходится заменять и папу, и маму, и старшего брата, а мне самому-то немного лет.

Было странно, что Даган решил поговорить со мной по душам, но я боялась спугнуть нависшее легкое доверие к моей персоне.

– Сколько тебе лет?

– Одиннадцать. А тебе?

– У девушек такое спрашивать неприлично, - от моей шутки его взгляд подобрел.

– Как скажешь, сам знаю, что старше меня. Чему я могу научить их в одиннадцать лет?

– Ну, - я принялась загибать пальцы на руке, - ты даешь им крышу над головой, какое-то пропитание, чувство нужности и надежности. Я думаю, без тебя они бы протянули не больше недели. Сам прекрасно должен понимать необходимость чувствовать себя нужным, особенно в их возрасте. У них нет родителей, но у них есть ты.

– В этом и заключается самая главная проблема. Я все для них. Я не знаю, что стало с их родителями или близкими, откуда они, и даже реальны ли имена, что они мне назвали при знакомстве. Если со мной что-то случится, им придется очень и очень непросто.

– Не стоит хоронить себя раньше времени. Да, обстановка в Городе непростая, хоть я всего и не знаю, в отличие от тебя, - мне очень хотелось приободрить его, но по его взгляду я поняла, что лучшее, что я могу сделать - выслушать его.

Иногда человеку просто нужно выговориться. Неважно кому. Даже лучше первому встречному, рассказал и забыл, что когда-то этот человек проходил по твоей жизни. Может, поэтому и Даган решил поделиться со мной своими внутренними переживаниями? Я для них не больше, чем случайно проходящая по их жизни. Сегодня есть, завтра нет.

– Они и сами не хотят сильно вдаваться в подробности жизни до встречи со мной, полагаю, там плохого было больше чем хорошего, -продолжил Даган.
– Они как озлобленные щенки, боятся слова лишнего сказать, только Пиф иногда плачет по ночам, я слышу.

– Как давно вы вместе?

– Пиф вот около месяца, поэтому ему тяжелее всего, остальные вроде притерлись уже друг к другу. Кого-то находил в полуобморочном от голода состоянии, кто-то сам меня находил. Со временем сформировалось это.

Он обвел взглядом мирно спящих ребятишек и печально вздохнул.

– Они все еще дети.

– Ты тоже еще ребенок, - заметила я.

– Да, я знаю, но я с детства жил в сиротском приюте с двумя сотнями таких же, как я. Ненужных. Мои родители отказались от меня при рождении, я даже имен их не знаю и не горю желанием узнать. Поэтому с приходом А-2 я не так уж и много потерял.

Внутри в области сердца защемило острое как бритва чувство: один сирота взял под крыло других осиротевших детей, потерявших свой дом, жизнь. Он для них -пример для подражания, наставник и воспитатель.

– Им сложнее свыкнуться с мыслями, что семьи больше нет, что я их семья. Мне-то, по сути, терять было нечего.

– Ты решил вернуть им детство?

– Ты можешь вернуть инвалиду потерянную ногу? Нет? Вот и я не могу. Я не рвался в опекуны, так само сложилось, а бросить их уже не могу. Был бы один, давно бы сбежал из Города. А так? Куда я с ними пойду?

– А почему ты не можешь взять их с собой?

Я прекрасно понимала, почему. Я сама пришла извне. Я знаю, что значит выкапывать мерзлые коренья или экономить последнюю пачку крекеров, что посчастливилось найти в чьей-нибудь квартире. К тому же, зима устанавливает дополнительные ограничения. Насколько я успела заметить - теплой одежды у ребят почти нет, их счастье, что нашлось такое теплое место.

Город - не исполнитель желаний.

Город - проклятое протухшее место.

– Потому что вместе мы не выживем за стенами Города. Ты же не местная, да? Я прав, потеряшка? Давай, признайся мне.

Я слегка помотала головой.

– Да, я не местная, я тут три или четыре дня. Извини, сбилась со счета.

Даган странно покосился на меня, словно в первый раз увидел.

– Как оно? За стенами?

– Одиноко и страшно. Голая пустая земля на многие мили вперед. Иногда кажется, что я физически чувствую, как тишина давит на меня.

Я вспоминала огромные снежные поля, простирающиеся вперед, сколько хватало глаз, прилизанные пронизывающим ветром, сверкающие под полуденным солнцем миллиардами маленьких огней. Бесконечная красота и бесконечное одиночество. Есть только ты и мертвый снег.

– Хотел бы я глянуть одним глазом.

– Ты никогда не покидал Город?

– Нет, вырос, как уже говорил, в сиротском приюте, потом сбежал при наступлении эпидемии. Скитался, скитался, вот и доскитался.

Мы какое-то время молчали, размышляя каждый о своем, но оба с непреодолимым желанием выбраться отсюда.

– Кого ты потеряла?

Я поежилась как под светом лабораторной лампы, не люблю, когда в моем внутреннем мире копаются, как в школьном рюкзаке.

– Я потеряла семью.

– Но здесь ты не из-за них, я прав?

Одиннадцать лет, а сколько проницательности.

– И очень хорошего друга.

– Он еще в Городе?

Я не знала, надежда таяла как снег с каждой минутой. За день я не нашла ни единой зацепки, которая могла бы указывать, что он еще жив. У меня на руках была только слепая надежда и пустота.

– Я не знаю, - ответила я почти шепотом. В горле встал противный ком, который никак не хотел проходить. Глаза противно защипало, и я спрятала лицо в колени.

– Опиши мне его, поспрашиваю у знакомых, вдруг видел кто. Мы, беспризорники, живущие на улице, иногда видим очень многое.

Я убедила себя особо не надеяться на его помощь, но описать решила.

– Выше меня на голову, черные как смоль волосы, стальные глаза.

– Стальные?

– Цвет. Серые, знаешь, стальные как дуло пистолета, и жесткие.