Потерянный рыбак

Или… и это видение мне нравилось больше всего… в конце концов нам пришлось бы отказаться от утреннего секса, потому что мы просыпались бы от топота маленьких ножек, бегущих к нашей спальне, чтобы разбудить нас. И каждое утро мы выкраивали бы долгие минуты, чтобы пощекотать маленькие животики и поцеловать мягкие щечки, пока хор хихиканья и визга наполнял комнату.

А по утрам, если нам везло, мы бы отвлекали их тридцатиминутным шоу по телевизору или планшету, пока мы принимали душ… вместе.

— Что творится в твоей прекрасной голове? — спросил Фишер, прежде чем поцеловать макушку этой прекрасной головы. Моя щека лежала на его груди, ощущая биение его сердца, пока мы молча покачивались.

— Я хочу этого, — пробормотала я.

— Чего? Еще танцев?

Подняв голову, я посмотрела на него и улыбнулась.

— Больше… всего.

Фишер несколько раз моргнул, когда его костяшки пальцев коснулись моих щек. Он знал. Он знал, что значит «больше» и «всего».

— Я тоже. — Он поцеловал меня, провожая в обратном направлении из кухни. А я умоляла, чтобы все было как в моем видении.

Так и было.

Он прервал наш поцелуй, чтобы снять с меня футболку. И мы украдкой поцеловались еще раз, прежде чем снять его футболку. Еще поцелуи.

Мой бюстгальтер.

Он прижался спиной к стене коридора, а я целовала его грудь и расстегивала пуговицы на его джинсах.

Еще больше поцелуев и еще больше шагов, пока он спускал мои леггинсы вниз, только слегка обнажив мою задницу. Сильные руки Фишера скользнули под трусики, обхватили меня, притянули ближе. Я жадно терлась о его ладонь.

Его обнаженная грудь касалась моих сосков, а его язык дразнил мой… это опьяняло. Все, что нас связывало, было всепоглощающим. Мы были воспоминаниями, которые рождались, воспламеняясь от прошлого, которого он не мог вспомнить, и подпитываясь желанием будущего, которое казалось мучительно недосягаемым.

— Ты такая… — целовал он мое тело, опускаясь передо мной на колени, — …чертовски красивая. — Его язык дразнил мой пупок, а его руки спускали леггинсы и трусики вниз по моим ногам. — И сексуальная… Боже, ты такая сексуальная. — Его рот переместился ниже.

Мои руки нашли свое место в его волосах и сжались в кулаки, заставив его поднять на меня глаза.

— Я была влюблена в тебя по уши. — Щеки запылали еще сильнее, и я снова стала восемнадцатилетней девушкой, до безумия влюбленной в него.

По лицу Фишера медленно расползалась улыбка, а его руки скользили по задней части моих ног, опускаясь чуть ниже попы.

— Да?

Почему я смутилась? Почему мое сердце бешено колотилось в груди, заставляя живот сжиматься? Я не пересказывала ему наше прошлое. Я не говорила ему, что он чувствует ко мне. Я не говорила ему ничего такого, до чего он должен был бы дотянуться, чтобы по-настоящему понять. Это были мои чувства.

Они сформировали меня как женщину так, как он никогда не узнает, даже если вспомнит все. И я хотела, чтобы он увидел меня. Всю меня.

— Да. — Я на секунду прикусила нижнюю губу. — Я понятия не имела, что секси носит джинсы, выцветшую футболку и рабочие ботинки. Я понятия не имела, что секси водит грузовик и стрижет газон без рубашки. Ну… — Я хихикнула. — Я должна была знать, что секси стрижет газон без рубашки. По утрам, когда мы вместе ездили на работу, я была в восторге. Я практически бежала к твоему грузовику, притормаживая в последний момент, чтобы изобразить спокойствие и самообладание. Потом я молилась, чтобы у тебя играла музыка, чтобы ты не слышал, как бешено колотится мое сердце. И я смотрела на твои руки на руле, на вены на твоих руках, на твои полные губы, которые ты облизывал после глотка кофе. — Я медленно покачала головой. — Я была безумно влюблена, чувствовала то, чего никогда не испытывала раньше. И это было так неправильно, но я не могла остановиться. И ты не помог… ты и твоя непринужденная сексуальность просто… каждый божий день.

Он медленно встал, целуя мою грудь и шею по пути к губам. И, прежде чем поцеловать меня в губы, он сделал паузу, позволяя своему взгляду скользить по моему лицу.

— Я не думал, что смогу полюбить тебя сильнее. — Он отвел мои волосы от лица и провел по ним пальцами. — Я чертовски ошибался.

Мы поцеловались.

Одежда исчезла вместе с остальным миром. И я поняла, что мы — неудержимый ураган. Но… сколько вреда мы причиним в своем стремлении быть вместе?

Я немного замерла, когда он погрузился в меня. Это было другое ощущение. Мы чувствовали себя по-другому.

Тяжелое дыхание Фишера омывало мою щеку, когда его губы нашли мое ухо.

— Ты — мое самое любимое место в мире.

Я обхватила его за спину, а мои ноги обвились вокруг него.

Его признание говорило с моей душой, с тем местом, которое определяло нас, потому что мы были везде, куда вела нас наша душа. И, возможно, это был рай. А может, это был ад. Но в тот момент мы лежали на кровати с мятыми простынями и спутанными конечностями.

Это было чертовски удивительное место.

***

Чуть раньше четырех утра я вырвалась из его объятий. Мне нравилось, что он держал меня так крепко, словно не хотел отпускать. Пописав, я стащила толстовку из его шкафа и натянула ее через голову. Закрыв за собой дверь его спальни, я на цыпочках прокралась на кухню и открыла холодильник.

— Зачет! — Я ухмыльнулась, глядя на тарелку с остатками праздничных блюд, которые он, должно быть, привез из дома родителей. Сняв полиэтиленовую пленку, я провела пальцем по холодному картофельному пюре. — Боже мой, как вкусно. — Я забила на вилку и еще раз провела пальцем по картофельному пюре. Оно имело вкус пахты.

— Ты действительно ешь мой обед?

Я подпрыгнула и повернулась к Фишеру, слизывая картошку с уголка рта.

Он шел ко мне в одних угольно-серых трусах, которые обтягивали его во всех нужных местах.

— Прекрати пялиться на мой член, облизывая губы.

Мой взгляд метнулся к нему, а язык быстро вернулся обратно в рот. Я усмехнулась.

— Это лучшая картошка, которую я когда-либо ела. И если ты скажешь об этом Рори, я тебя убью.

— Почему ты ешь холодную картошку? — Он пригнулся и поцеловал меня.

Моя рука прижалась к его теплой груди.

— Потому что я люблю почти все холодное. После смерти отца я жила на объедках. Моя бабушка делала огромные порции всего, и мы, по сути, питались остатками неделю. А я либо гуляла с друзьями, либо работала, поэтому часто хватала холодные остатки и ела их на ходу. — Мои пальцы погрузились в пюре, и я протянула их ему.

Фишер сморщил нос.

— Я не любитель холодной картошки.

— Нет? — Я наклонила голову в сторону и медленно слизала пюре с пальцев.