Потолок одного героя

— Да. Это тяжело.

Стражник убрал прилипшую прядь подальше от глаз:

— Удумал! «В связи с положением», говорит!

— Так, что? Есть предложенья?

Стражник умолк. На широком лице его застыло непонимание.

— … Я дело делаю!.. — произнёс он с оттяжкой. — Это всё!.. Пусть об ерунде у начальства голова болит. На то они и сидят там! Это их забота… выдумывать… Что там да как.

Я кивнул.

Помешивая похлёбку длинной деревянной ложкой, женщина в пыльной, тяжёлой юбке разливала её по мискам. Малый ребёнок разносил. Кажется, девочка. Хотя мешковатая одежда и не давала сказать определённо.

Мимо лавки ювелира нёсся знакомый, опостылевший дух деревянной солонины.

… Ребёнок оступился. Выставив руки с плошкой, он упал. И похлёбка расплескалась. По нарастающей донёсся плач.

Держа мешок под мышкой, я через дно ощущал тяжесть, твёрдость монет. Я даже как будто мог сосчитать «рифлёные», ещё не успевшие облететь края… Золото.

Я предложил взять извозчика.

— Да мы, считай, уже пришли.

— … Мне нужно в банк.

Стражник умолк. Он встал. Нижняя губа служителя поджалась, а плоский подбородок его начал подниматься.

— … Эт рядом, — заключил мужчина наконец. — Считай дойти до перекрёстка.

Мы свернули, прошли по небольшому скверу, и сразу уперлись в белое, с четырьмя колоннами, строенье. С очень тяжёлыми на вид, воронёными решётками на окнах.

— Ты это… Знаешь… У меня ведь сегодня… дела ещё. Ты понимаешь?.. Служба! Куда б её.

— Понятно, — ответил я не без облегченья.

— Улицы ещё мести.

— Представля-ю!

— Дайка… Дай письмо-то твоё. Я гляну ещё раз адрес.

Мужчина взял, подвёл бумагу почти к самым глазам, а после посмотрел на вытянутых. Брови его поднялись, заложив одну глубокую морщину посреди лба.

Небольшие, глаза заблестели…

— Сэр рыцарь.

От адреса наёмника служитель Залива открестился: «далеко».

Зато о гостинице ' У кошки' он говорил охотно:

— Вот ту вот видишь… В неё и иди. В проходную… Вот как войдёшь — налево. Так и продолжай… И там не перепутай ничего. Это не проход… всего лишь здание упало. Уж год никак не огородим, вот люди и ходят. Да там до зарослей. Через парк…

Даже через ткань свёртка, через дно я чувствовал кошель. Ощущал приличный вес… и это вызывало смешанные чувства. Взгляд скоро пробежался по мощёной площади.

Переселенцев здесь видно не было. Возможно их гоняли. Или сами они предпочитали держаться подальше от большого, солидного здания с решёткой.

Герой это не тот, кто машет кулаками. Как только доберусь до отеля, напишу несколько писем. У меня, спасибо вечерам, набралось по зернышку вполне достаточно знакомых, чтобы повлиять на ситуацию.

Мне даже понравилась мысль: потратить этот вечер на составление просительных, доверительных и, чего греха таить, требующих расчета текстов.

Связи, они бывают разными.

— Дыру найду, а дальше — разберусь по ходу дела.

Стражник выдохнул.

Он взглянул на адрес, сопнул и кивнул.

— Н-н-ооо!

Удар кнута.

Едва успев отскочить, я едва не упал.

— Да к ястребу, — едва успел выдернуть меня стражник. — В *** да ***… Найдем! Вы даже ** не сомневайтесь.

— Нет-нет, — улыбаясь. — Всё в порядке.

Тяжёлый взгляд.

— Да… ястреб забери.

Меня не узнали.

«Кто бы знал, что подобное может быть приятным».

Проводив медленно удалявшуюся грузную фигуру взглядом, я выдохнул ещё раз.

Поздоровался с мужчиной в шляпе, который (вероятно, по ошибке) поздоровался со мною. Наступил на каждую из трёх тщательно вымытых ступеней.

Полотно двери с простым геометрическим узором. С червлёными, органично вписанными массивными шипами на месте обычных гвоздей.

Ещё слегка дрожа я взялся за «тяжёлую» тёплую ручку.

— Про-хх…

— Я зде-Есь стоял!

— … от-ходите! Отходите, я вам говор!..

— Да ну-у!

Я моргнул.

Знакомая со времён торговли при дворе, тягучая волна из ора и душного воздуха ударила в лицо. (Я покрепче вцепился в скарб). Голова моя втянулась, а плечи сами «сложились», чтобы занимать поменьше места.

Два окна и четыре очереди. Молодые «шли на приступ», а пожилые наблюдали со стороны. Все лавки были заняты.

— Ай! — Стоило на секунду отвлечься, и острый, с кованным навершием, каблук едва не пробил сапог. — Оч-ень рад.

Копна рыжеватых волос. Девушка взглянула… словно это я к ней прикоснулся. «АХА-х!»

— Гратц! Где Гратц?! — голос, как из жестяной трубы, летел над головами. — Господин Гратц!.. Вам нужно взять бумаги!..

Меня толкнули. Толкнули снова и развернули на месте. Направили к краю толпы.

Я кивнул одним подбородком, бессильно:

— Простите, это вы последний?

— Да я! — пробасил низкий мужчина с длинной, но узкой бородёнкой. — Я!

Немного подумав, я с трудом переместился в соседнюю очередь. Очень неудачно: поймал чей-то локоть под рёбра. Мешок мой зацепился за пряжку на ремне тощего парня.

Я вцепился в кошель.

С протяжным, пронзительным треском ткань разошлась… Кружевное исподнее посыпалось на пол… Люди начали по нему ходить. Спотыкаться… Я зажмурился. С сомнением открыл глаза.

Брань неслась со всех сторон.

— … споди-ин ТрАН!.. ГОСПОДИН!

Отовсюду сыпались упрёки… так что голос прорвался далеко не сразу. Между плечей и животов, я заметил очень широкого, с зализанными на затылок волосами, человека. (Меня толкнули). Тот стоял у внутренних дверей, а пара лиц в здешней форме в два уха объясняла ему в чём дело. (Толкнули).

Наконец кивнув, мужчина поднял слегка зеленоватый медный рупор:

— ГОС-пОДИН ТРАН! — захлебнулся металл на букве «пэ». — Р-рАЗОЙДЕТЕСЬ, ГОСПОДА!

Выкрики притихли. Люди энергично пытались понять, о чём, о ком идёт речь. Понемногу толпа распалась. Я остался на месте. Люд с неподдельным интересом изучал… мои сапоги. «Я выброшу их… к ястребу под хвост… Сожгу!»

— Сэр! Что же вы! — подхватил меня под локоть очень юркий и живой на вид сотрудник. — Я прошу Вас, господин.

Юная девушка, в точно таком же строгом чёрном платье, уже подбирала моё бельё. Она профессионально улыбалась.