Потомок Геракла

III

Эвридика почти не сомневалась в том, что её старший сын – Александр вскоре займёт место агонизирующего Аминты. Столичная и провинциальная македонская знать, царские соратники и сподвижники, военачальники и простые воины, крестьяне и простолюдины – все уважительно относились к царевичу, признавая за ним законное право на отцовскую корону.

Эвридику, томительно ожидавшую весть о кончине мужа, беспокоило в данный момент другое. Верные ей люди из числа дворцовой прислуги, стражи и ближнего круга царя в последнее время неоднократно доносили о крайне слухах и сплетнях, касавшихся причастности Эвридики к нынешнему безнадёжному состоянию Аминты.

Злые языки столичных жителей всё чаще и в более дерзкой форме намекали, а порой и открыто обвиняли царицу в том, что она косвенно или целенаправленно довела своего монаршего супруга до смертельного недуга. Подозрения эти и кривотолки был отнюдь не беспочвенными пересудами и досужими вымыслами.

Почти все обитатели царского дворца знали о том, что Эвридика изменяет царю. Любовником неверной царицы был Птолемей Алорит – зять Эвридики и Аминты. Именно Эвридика в своё время буквально заставила престарелого супруга назначить Птолемея на должность управителя и распорядителя царского дворца. Она же – царица способствовала тому, что дочь её – Эвриноя стала женой Алорита.

С женской точки зрения измена Эвридики была вполне логична и объяснима. Аминта был старше своей супруги почти на тридцать лет. Царица никогда не испытывала к мужу каких-либо нежных чувств, а тем более любви или душевной привязанности. В свою очередь и сам Аминта быстро пресытился молодостью и свежестью Эвридики, охладев к ней уже после первых лет совместной жизни.

Эвридики родила царю трёх здоровых физически и психически дееспособных сыновей. Именно это обстоятельство более всего устраивало Аминту, а потому в благодарность он не стал разводиться с ней, когда воспылал страстью к молоденькой, наивной и покладистой Гигее.

Эвридике уже давно опротивел её супруг – состарившийся, располневший, поседевший, обрюзгший, лишившийся многих зубов, внешней привлекательности и прежней сексуальной ненасытности.

После того, как Аминта взял в жёны простушку и дурнушку Гигею, уязвленная и оскорбленная до самой глубины алчной и ревнивой души царица люто возненавидела и царя, и его молодую жену, и детей от второго брака.

Сама Эвридика, вошедшая в пору цветущей женской красоты и пика эротической чувственности, сначала увлеклась, а затем и впервые в жизни страстно влюбилась в молодого и амбициозного Птолемея Алорита.

Он разительно контрастировал с престарелым Аминтой. Птолемей был высок, атлетически развит, широк в плечах, обладал настоящей мужской привлекательностью и харизмой. Его смуглое мускулистое тело, покрытое боевыми шрамами, чёрные кудри и большие карие глаза производили неизгладимое впечатление на женщин.

Алорит слыл отважным воином, опытным охотником и превосходным наездником. Он знал все македонские наречия, мог вполне сносно общаться с греками, эпиротами, фракийцами и горными варварами, проживавшими близ северных границ Македонии.

Птолемей оказался толковым распорядителем царского дворца, был незаменим в качестве переводчика во время переговоров с послами соседних держав и народов. Он также хорошо исполнял обязанности адъютанта и офицера штаба во время войн и походов.

Птолемей быстро обратил на себя внимание Эвридики. Молодой фаворит сразу же понял, какие блестящие выгоды и превосходные перспективы сулит ему длительная связь с влюбленной в него царицей. Алорит охотно стал любовником Эвридики и не прогадал. С тех пор как Птолемей стал с лихвой удовлетворять неуёмные плотские прихоти жены Аминты, сделавшись доверенным лицом царицы, карьера его стремительно пошла в гору.

Разумеется, в царском дворце нельзя было долго скрывать от посторонних любовную интрижку, полную бурных страстей, душевного и интимного накала. Об измене Эвридики с собственным зятем Аминте донесли довольно быстро. Царь сначала непременно хотел жестко покарать обоих прелюбодеев, всерьёз подумывая о суровой казни.

Однако затем Аминта под благостным воздействием Гигеи и благодаря мудрым советам своих приближенных переменил свои намерения. Царь решил развестись с неверной супругой, выслав Эвридику и её любовника подальше из Пеллы, как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

Развод и последующая высылка из столицы в самый удаленный и захолустный уголок Македонского царства никак не входила в планы Эвридики. Во-первых, ненавистная Гигея становилась в таком случае единственной законной женой Аминты. Во-вторых, Эвридика не собиралась покидать Пеллу, а тем более царский дворец. Она не могла допустить, чтобы её сыновья остались без поддержки, тайной опеки и надёжного присмотра.

Тихоня Гигея со временем могла переменить решение Аминты, касающееся вопроса о престолонаследия в пользу своих сыновей. Этого Эвридика допустить никак не могла. В свою очередь Птолемей не собирался остаток своих дней провести в вечной ссылке где-нибудь на самой дальней порубежной заставе, безвестно и бесславно погибнув с хватке с варварами-грабителями.

Чтобы избежать огласки, разоблачения, публичного скандала и наказания Эвридика и Птолемей были готовы на самые радикальные меры вплоть до убийства Аминты. Любовники лихорадочно разрабатывали план физического устранения царя, остановив свой выбор на наёмном убийце и отравлении в качестве запасного варианта.

Однако судьба распорядилась иначе. Из-за переживаний и в силу преклонного возраста Аминту разбил паралич. Царь так и не успел официально предпринять в отношении неверной жены и её фаворита каких-либо карательных мер или распоряжений. Это обстоятельство сильно обнадёживало царицу и успокаивало её.

Впрочем, умирающий царь мог запросто на какие-то мгновения прийти в сознание и в присутствии свидетелей из числа жрецов, врачевателей и ближнего окружения озвучить вслух свои намерения в отношении Эвридики и Птолемея. Царь мог и в бреду, и в агонии сказать что-либо компрометирующее свою неверную жену.

Вот почему Эвридика с плохо скрываемым волнением и опаской ожидала скорейшей смерти ненавистного и презираемого супруга. Последние часы царица неотлучно находилась возле покоев Аминты, чтобы первой узнать об его окончательном уходе в подземное царство.

Вместе с Эвридикой в тесной комнатке находились все три её сына и самые близкие соратники Аминты. Птолемей, дабы не возбуждать в отношении своей персоны лишние поводы для слухов и сплетен, был в своих покоях вместе с Эвриноей. По категорическому настоянию Эвридики к царскому одру не допустили детей Аминты и Гигеи.

IV

Из комнаты, в которой отходил в мир иной царь Аминта, со скорбным выражением на лице вышли три верховных жреца. Следом за ними в полном отчаянии и с обреченным видом плёлся главный придворный врачеватель Никомах. Эвридика, её сыновья и ближайшие сподвижники царя разом встали, уже догадавшись, какую новость они сейчас услышат.