Потомок Геракла

Эвридика безо всякого стеснения одним ловким движением сбросила с себя свой полупрозрачный хитон, скроенный по греческому образцу. И в цивилизованной Элладе, и в полуварварской Македонии сорокапятилетняя женщина считалась более чем зрелой и уже лишенной внешнего эротизма и соблазнительности.

Эвридика вопреки этим устоявшимся догмам прикладывала массу усилий для сохранения своей увядающей красоты и привлекательности. Она ежедневно принимала ванны в тёплых карстовых источниках с солёно-горьковатой водой, старалась придать телу равномерный умеренный солнечный загар, как могла берегла кожу от воздействия жары, холода и ветра.

Эвридика умащала постоянно тело своё оливковым маслом и различными омолаживающими снадобьями, которые ей готовили сведущие в вопросах сохраннеия и поддержания красоты служанки.

По примеру греческих модниц и женщин лёгкого поведения царица систематически удала все волоски со своего тела, используя горячий воск и мёд. Для придания упругости кожи она делала болезненные прижигания нагретой на огне скорлупой грецких орехов.

И всё же, несмотря на все ухищрения и достижения античной косметологии, Эвридика неизбежно старела, теряя прежнюю молодость, свежеть, сексуальную привлекательность и манящий эротизм. Всё чаще царице приходилось старательно закрашивать хной седые волосы, а морщины на лице, шее и области декольте уже не разглаживались.

Птолемей никогда не был в восторге от созерцания увядающей наготы своей монаршей любовницы. Однако, будучи опытным соблазнителем и тонком знатоком женской натуры, Алорит все умело и искусно притворялся, что переполнен возбуждением лишь от одного только вида обнаженной Эвридики.

Птолемей отлично понимал, что привязанная к нему глубокими чувствами вдовствующая царица – это единственный для него шанс быть как можно ближе к македонскому трону. Алорит довольно успешно и вполне натурально разыгрывал из себя влюбленного.

Однако для пробуждения и усиления сексуального влечения к требовательной на ложе любви царице Птолемею приходилось прибегать ко всевозможным ухищрениям. Всё чаще и в довольно больших количествах он тайком перед свиданиями употреблял различные снадобья для повышения своего либидо, не справлявшегося с буйным и разнузданным темпераментом Эвридики.

II

Вот и на этот раз Алорит на ложе, принадлежавшем вдовствующей царице, старался изо всех своих сил – физических и сексуальных. Птолемей отлично знал, что Эвридика, полностью удовлетворившая свою похоть и страсть к доминированию, граничившую с порицаемым извращением, становится покладистой и сговорчивой.

Пока разомлевшая и полностью расслабленная Эвридика не приобрела прежнюю свою властность, непреклонность и жёсткость, переходящую в жестокость, Алорит, отхлебнув внушительный глоток вина, перешёл к волнующей его теме.

– Какими будут наши дальнейшие отношения и какова теперь моя роль при дворе? – осторожно осведомился Птолемей, внимательно следя за непредсказуемой реакцией любовницы.

– Наши отношения останутся прежними, как и твоё нынешнее место во дворце, – с полным спокойствием отвечала Эвридика, не открывая глаз. – Но встречаться мы сможем гораздо чаще и дольше!

– Но я надеялся, что после смерти Аминты… – с нескрываемым разочарованием протянул Алорит, расплескав от досады вино мимо серебряной чаши.

– Надеялся на что!? – подскочила Эвридика. – Что мы поженимся!? Но в таком случае я утрачу все выгоды и привилегии вдовствующей царицы, да и тебе не подняться выше должности управляющего царского дворца…

– Это ещё почему? – вспыхнул Алорит, которому крепкое неразбавленное вино, поглощаемое обильными и частыми глотками, ударило в голову. – Правящий в Македонии царский род Аргеадов берёт своё начало от легендарного Геракла. Мой род – один из самых древних и уважаемых среди македонской знати также ведёт свою родословную от Геракла!

– Уж не возомнил ты себя равным царям!? – Эвридика полоснула своего зарвавшегося любовника суровым и пристальным взглядом. – Мой старший сын Александр – новый царь Македонии, а я – его мать и вдовствующая царица замолвлю за тебя слово, чтобы ты не лишился своего нынешнего места. А если вздумаешь кичиться своим мнимым родством с прославленным Гераклом, то не успеешь оглянутся, как окажешься на самом дальнем порубежье где-нибудь у северной границы с Иллирией¹¹ или Пеонией¹².

– Не гневайся, моя ненаглядная царица, – испугано забормотал Птолемей, из которого мгновенно выветрился хмель, пробудивший спесь и честолюбие. – Я всего лишь напомнил о своей родословной безо сякого умысла. Всё будет так, как скажешь ты и твой царственный сын! Я безропотно приму любую вашу волю и распоряжение…

– То-то же! – с видом победительницы и полновластной хозяйки царства заявила Эвридика. – Я сполна отмстила своему ненавистному муженьку за унижение и порабощение моей родной Линкестиды. Но теперь, когда я стала вдовствующей царицей Македонии, я не стану возвращать свободу Линкестиде! Мне и только мне теперь по-праву принадлежит верховная власть над всеми провинциями и землями Македонскими!

– О, мудрейшая царица моя! – с понимающим восторгом осушил свою чашу Алорит. – Через сына своего Александра ты вознамерилась править Македонией! Я целиком и полностью поддерживаю твоё решение и готов оказать тебе любую посильную помощь!

– Вот так-то! – снисходительно усмехнулась Эвридика. – Чем попусту болтать и лакать вино, давай-ка как следует разотри моё тело оливковым маслом, смешанным с восточными ароматическими мазями. Я что-то стала замерзать, поэтому бери снадобье, оно стоит в амфоре на самой верхней полке, и принимайся за дело. Да, двигай мягко и осторожно своими мозолистыми лапищами, не поцарапай мою нежную кожу!

Не на шутку испугавшийся гнева и вполне реального сурового наказания, Птолемей принялся на совесть со всей старательностью и внимательностью аккуратно массировать тело рассердившейся царицы. Опытный ловелас более всего уделял внимание во время своего «штрафного массажа» эрогенным зонам Эвридики, дабы вожделением отвлечь её от недавней вспышки раздражения.

План Алорита сработал довольно быстро. Возбудившаяся царица с рычанием тигрицы набросилась на своего любовника, ловко оседлав его. Если кто-то из македонцев узнал, что каждый раз во время интимной близости Эвридика скачет верхом на Птолемее и вообще постоянно доминирует над ним, заставляя исполнять все свои похотливые фантазии и прихоти, Алорита бы тотчас нещадно осмеяли и освистали.

Если бы подробности любовных утех Эвридики и её фаворита стали известны македонским мужам, то в глазах общественности Птолемей навсегда бы лишился авторитета и вообще всякого уважения. Однако Алорит в опочивальне был согласен исполнят любые прихоти своей госпожи, лишь бы она в отношении его не применяла своих карающих санкций.

Эвридика после второго раунда сексуальных игрищ, казалось, полностью отошла от недавней вспышки гнева и раздражения. Однако Алорит обрадовался раньше времени, поскольку его чрезмерно эмоциональная любовница сама начала новый разговор, столь же неприятный по своим последствиям как и предыдущий.