Потомок Геракла

– Царь Аминта, третий обладатель данного имени, носитель крови рода Аргеадов и прямой потомок славного Геракла, четырнадцатый правитель Македонии, – монотонным и заунывным голосом нараспев неожиданно заговорил один жрецов, – предстал перед всесильными богами и теперь готовится к своему последнему путешествию в подземное царство вечных теней и мёртвых…

– Я и все мои обширные познания в медицине оказались бессильны перед коварным недугом, от которого пока ещё нет действенного средства… – обречённо развёл руки в стороны Никомах, оглушенный и ошарашенный смертью царя.

– Мы не виним тебя в случившимся, – поспешила успокоить царского лекаря Эвридика. Её волновало совершено иное. – Не сказал ли перед своим последним вздохом что-либо царь Аминта? Не велел ли он передать своим наследникам и приближенным последние свои указания и распоряжения?

– Нет, – еле слышно ответил Никомах, – последние два дня царь провёл в полном беспамятстве. Ни разу он не приходил в себя и ничего не произнёс, кроме стонов…

Не скрывая своих вырвавшихся наружу радостных и почти ликующих чувств, Эвридика со вздохом радостного облегчения и избавления от гнетущей опасности громко и почти торжественно принялась отдавать распоряжения:

– Следует немедленно разослать по всем городам, поселениям и заставам Македонии гонцов с известием о смерти мужа моего – царя Аминты. Пусть все желающие проститься с усопшим монархом направляются в Эги⁶, туда же жрецы и почётная траурная стража повезут тело Аминты…

Жрецы, склонив подбородок в знак согласия, удалились бесшумно, чтобы приступить к длительному обряду подготовки перехода почившего Аминты из мира живых людей в подземное царство мёртвых – Тартар. Эллины называли Тартар – царством Аида в честь одноименного верховного бога, решавшего окончательную судьбу всех умерших людей – и простолюдинов, и могущественных царей.

– Быть может отца следует похоронить здесь – в Пелле? – неуверенно спросил Александр, нервно теребя складку на своём хитоне⁷. – Он очень любил эти места и всегда мечтал со временем превратить Пеллу не только в полноценную столицу Македонии, но и в самый большой город, что затмит все известные греческие полисы⁸.

– Ни в коем случае! Издревле все правители македонские находили своё последнее пристанище в Эгах – первой и древнейшей столице нашего царства! – категорично отрезала Эвридика. – Именно в Эгах находится священная гробница для царей Македонии. И потом, не забывайте, что несколько столетий назад дельфийский оракул⁹ сделал важнейшее предостережение нынешнему правящему царскому роду. Оракул строжайше предупредил, что как только хотя бы одного царя из рода Аргеадов похоронят вне гробницы, находящейся в Эгах, то правящая династия пресечётся навсегда в самом скором времени!

– Царица сказала истинную и суровую правду, – донёсся из-за спины голос верховного жреца. Никто из присутствующих не заметил как и когда он появился в довольно тесном и хорошо освещенном помещении. – Аминту следует торжественно похоронить в Эгах! И на похоронах, и на тризне всем должен непременно распоряжаться новый царь…

– Да, да! – Эвридика, словно одержимая воспылала какой-то демонической энергией. – Именно сейчас и именно теперь мы должны безо всякого промедления избрать нового царя! Я полагаю, следует во всём полагаться на волю Аминты, а он объявил своим наследником нашего старшего сына – Александра!

– Народ македонский, знать, доверенные лица Аминты, стратеги и простые воины, жрецы – все знают о волеизъявлении почившего царя, – подтвердил Парменион, начальник царской стражи и личных телохранителей монарха.

Этот молодой военачальник, которому ещё не исполнилось и тридцати, совсем недавно вошёл в ближний круг Аминты, заслужив его доверие своей безупречной службой и отвагой на полях сражений.

– Поздравляю тебя, сын мой! – в неистовом восторге закричала Эвридика. – С этого момента – ты законный и полноправный царь Македонии!

– Я стану полноправным царём лишь после того, как меня утвердит общевойсковой сход… – вновь неуверенно произнёс Александр, покрываясь румянцем тайной радости.

– Войсковой сход и знать непременно провозгласят тебя царём без каких-либо колебаний и сомнений! – самоуверенно и властно заявила Эвридика, после чего походкой торжествующей победительницы и истиной хозяйки царства направилась в гинекей – женскую половину дворца. Уже на ходу царица отдала новое распоряжение: – А теперь, дети мои и верные соратники, займёмся насущными и неотложными делами! Александр, а тебя я жду вечером в своих покоях!

Глава II. Роковые страсти под покровом траура.

I

В личных покоях вдовствующей царицы было тихо и тепло. Эвридика не выносила холода и сырости. По этой причине опытные слуги, панически опасавшиеся вспышек буйного и плохо контролируемого гнева своей госпожи, всегда старательно и с особым усердием отапливали опочивальню Эвридики.

Кроме того, стены, полы и даже потолки комнат, в которых обитала новоиспеченная вдова Аминты, дополнительно утеплялись шкурами и войлоком. На пол даже жарким летом обязательно стелились самые лучшие ковры с пышным ворсом. Наготове у слуг всегда под рукой имелись самые тёплые одеяла из лучших сортов местных тонкорунных овец и диких яков.

Эвридика помимо холода и сырости также очень не любила темноту и даже полумрак. В угоду царице её опочивальня и покои более прочих помещений освещались при помощи бронзовых лам и светильников. Они заправлялись специальным маслом, содержащим благовония для нейтрализации неприятных запахов спёртых и плохо проветриваемых помещений, а также для устранения запаха копоти и гари.

Войдя в свою спальню – ярко освещенную и сильно натопленную, Эвридика едва не вскрикнула от испуга и удивления. На её постели, вальяжно развалившись в непристойной позе, лежал совершенно обнаженный Птолемей.

– Как ты меня напугал! – воскликнула царица, переводя дух. – И потом, не слишком ли ты смело и рано обосновался в моих личных покоях!?

Птолемей оскалил в улыбке свои крупные и белоснежные зубы:

– К чему теперь все прежние наши страхи, опасения и излишние меры предосторожности? Все во дворце, да и уже, наверное, каждому жителю Пеллы известно, что Аминта умер! Теперь ты – хозяйка Македонии! Ты и только ты, моя госпожа!

– Да, любимый, – радостно и со слезами на глазах просияла Эвридика, – мой муженёк – этот опротивевший мне и опостылевший старикашка наконец-то отправился в царство Аида, а оттуда ещё никто из смертных не возвращался!

Широко улыбающийся Птолемей приподнялся на ложе, не забывая поигрывать мускулами перед любовницей, и, хлопнув в ладоши, пробасил:

– Так давай же отметим радостную для нас обоих весть и крайне удачное стечение обстоятельств! Я припас для такого торжественного случая лучшее греческое вино, привезенное из Фессалии¹⁰!

– Тебе только приложиться к хмельному зелью! – строго упрекнула царица Алорита. – Хвала всесильным древним богам, что не пришлось нам, рискуя головами своими, насильственно лишить жизни Аминты. Ещё неизвестно, чем завершилась наша затея с отравлением! Прежде чем ты примешься за опустошение очередной амфоры с вином, я хочу полностью утолить свою жажду любви и нежности!