Потрошитель

— Я недавно узнала, что вы мой отец, решила с вами познакомиться, — растерявшись, грустно объяснила Нарико.

— Я сейчас расплачусь от этого трогательного момента, — с сарказмом фыркнул мужчина.

— Может, вы вспомните мою мать? Она такая блондинка с голубыми глазами, живет в районе Мигурэ, на 9 улице, шестнадцать лет назад, не припоминаете?

— Девочка, я не могу помнить всех женщин, в которых кончал. Если это правда, то твоя мать просто дура. А тебе бы следовало идти в школу и не выносить мне мозг.

— Постарайтесь вспомнить! Мне правда очень важно знать, действительно ли вы мой отец!

Кадзуо наклонил голову вбок, сощурившись, после недобро усмехнулся.

— Твою шлюху-мать случайно не Лейси зовут?

— Да! – патетично воскликнула обрадованная Нарико.

Ухмылка тут же сползла с лица мужчины, на нем отобразилась неприкрытая ярость.

— А, так ты дочка той суки, что упекла меня сюда. Какая ирония.

Кадзуо вскочил, едва зубами не вцепившись в решетку. Он кричал оскорбления и угрозы, медики едва скрутили его, когда Нарико уже выбежала из комнаты.

Это была правда. Она — дочь маньяка.

Комментарий к Глава 19. «Потрошитель»

Итак, я официально объявляю, что до конца фанфика осталось три главы. И все, автор уйдет в загул. В будущем планируется еще второй сезон, но о нем напишу еще позже и с подробностями.

========== Глава 20. «Рождение Потрошителя» ==========

Семейные узы – что может быть священнее и сакральнее? Замысловатое переплетение частичек ДНК, одна группа крови, струящаяся по тонким венам – все, что связывает людей, ходящих под одной роковой родословной. Но Нарико не переставала задаваться вопросом, что может связывать её с биологическим отцом, что сидел по другую сторону решетки, нервно постукивая ногой, пропуская мимо ушей весь назойливый бред, который несла эта блондиночка о своем очередным бессмысленном дне.

«Карито» Нарико уже собиралась уходить, когда грубый бас окликнул её:

— Тебя вправду устраивает твоя жизнь жертвы?

Странное волнение пронзило девичье сердце. Отец впервые пошел с ней на контакт. Ведь все эти дни, что она приходил один раз в неделю, она вела внутренние монологи.

— Роль жертвы?

— Все люди делятся на две категории: те, кто доминирует, приносит нам боль и страдания, и те, кто принимает на себя роль жертв и страдает. Середины не бывает. Тебя так устраивает быть жертвой?

Нарико неуверенно присела на край стула.

— Может, в конце концов, ты прекратишь уже сюда ходить и выносить мне мозг, если я дам тебе совет. Поэтому просто подумай, действительно ли тебя устраивает твоя жизнь и стоит ли что-то поменять.

Жертва. Нарико поняла, что она действительно всегда была жертвой. Это как автор, который решает, кому быть хорошим, кому — плохим, так и ей кто-то приписал эту роль. Но почему она должна ей подчиняться? Она всю жизнь находилась в кладезе одиночества, и все, что ей хотелось – быть кому-то нужной.

Хоть кому-то. Хоть немножко. Девочка-жертва больше не может этого выносить. Хоть кто-нибудь, оцените её, услышьте, заметьте.

— Эй, куколка, куда спешим?

Нарико остановилась, испытав странный колющий страх в груди. Она и не заметила, как быстро стемнело. А район, увы, был весьма не благоприятным. Обычно она никогда не возвращалась так поздно. Но сегодня, полностью погрузившись в меланхоличные мысли, она и не заметила, как сумерки миновали в глубокую ночь. Плохо дело, отец снова изобьет её - она не успела приготовить ужин.

— Эй, оглохла, красавица?

Девочка быстро обернулась на троих поддатых парней. Нарико кинулась убегать, как и полагается жертве в этой глупой мелодраме. А они, конечно же, бросились за своей милой испуганной овечкой, загнав её в тупик.

Красный кирпич, что поставили между домами, пристраивая забор, перечеркнул всю никчёмную жизнь. Розовая сумочка упала на грязный асфальт, удар головой о стену, от чего черепушку сжало в тиски. Больно. Снова больно.

Нарико лишь безвольной куклой смирилась, ожидая, когда все закончится. Когда нож перестанет полосовать одежду и грубые дрожащие руки прекратят лапать хрупкое тело. У каждого начала есть конец. Все закончится…

Залп выстрела раздался громом в потухшем небе. Все стихло, как стихает прохладным утром после грозы. Нарико сползла по грубой поверхности стены, слезящимися глазами наблюдая за замешательством троих парней, что обернулись назад.

— Как нехорошо нападать на беззащитную девушку. Вашим родителям не помешало бы научить вас хорошим манерам, — ироничный голос откуда-то со стороны приближался вместе с глухими шагами.

— Эй, мужик, шел бы ты, куда направлялся.

Самый крупный из нападавших виртуозным щелчком открыл нож, осклабившись. Шаги стихли.

— И бросить беззащитную девушку на растерзание таким невеждам? Герои этого города так не поступают.

— А? Ты чем накурился, чувак?

Второй с бритой головой, замахнувшись кулаком, бросился на таинственного героя. Нарико лишь могла наблюдать, как мелькают фигуры. Как бьются тела. Как одного из них приложили об стенку здания так же, как недавно приложили её. Как второму располосовали лицо его же ножом и пнули ногой под дых. А последнего, что с отчаянным криком кинулся в выпад, оглушили ударом пистолета о затылок.

Наблюдая за этой битвой, когда в первый раз за неё кто-то заступился, Нарико испытала ранее неизведанное чувство. Восторг, радость, облегчение? Она не знала. Но за протянутую руку, облаченную в кожаную перчатку, она ухватилась как за веревку, что кидают утопающими за бортом.

— Ты как? Идти сама сможешь?

Нарико, ухватив за плечи, перетащили ближе к фонарном столбу, и в ярком искусственном свете, к которому тянулись мотыльки, девочка впервые увидела «героя», а не жертву и её садиста. У героя были бездонные черные глаза и такого же вороньего крыла волосы, подстриженные коротким ежиком. Вот только за добродушной улыбкой пряталось что-то пугающее, что девочка не могла определить. Герой, осмотрев её со всех сторон, сбросил невидимые пылинки с плеч и накинул свою куртку.

— Где ты живешь? Может, тебя в участок отвезти?

— Н-нет, — первое, что вырвалось осипшей хрипотцой. Ведь дома ждут.

— Тогда я обязан отвести тебя домой.

— Здесь недалеко.

— Тогда проводить. Иначе моя совесть не будет чиста.

Нарико прижала руки к груди, отойдя на безопасное расстояние, и рассеяно кивнула.

Возле дома она лишь скупо поблагодарила героя, вернув куртку, даже не зная, как вести себя в таких ситуациях.

— Лучшей благодарностью будет узнать имя прекрасной леди.