Потрошитель

— Папа… нет, отчим убил маму. И меня… А я наказала его. Я теперь злодей?

— Нет, Нарико, ты свершила правосудие!

Мастер потряс её за плечи и со всей серьезностью и страстью взглянул в глаза.

— Ты поступила правильно! Я прощаю тебя, ведь убийство во имя правосудия и идеи – благо!

— Благо?

Мастер поднялся, возвысившись над девочкой, и, вытащив из плаща маску, надел её.

— Помнишь? Лишь вторая маска может показать истинную сущность первой! Идем со мной, малышка Нарико! Я спасу твою душу!

Нарико в забытье подала руку, такую же теплую и родную, что тогда протянул ей Мастер в первую их встречу. Прихватив свободной рукой кухонный нож, она прижала его груди и упала в объятия мужчины, громко разрыдавшись. Мастер подхватил её на руки, устремившись прочь из кровавой цитадели.

Очнулась Нарико в машине, закутанная в форменную полицейскую куртку. С рации, что лежала на месте водителя, доносились хладнокровные голоса полицейских. Что все это значило? Мастер обманул её и отдал полиции? Но ведь она убила отчима, а значит, её будут судить по законам этого мира, а не их. Девочка запаниковала. Она не может умереть. Умерла малышка Нарико, а она только родилась, и не может закончить свою жизнь так быстро.

Мишина стояла возле больницы номер 3, выглянув в окно, девушка заметила Мастера, что переговаривался за углом с эксцентричной внешности мужчиной в белом халате, что нервно курил.

Нарико приоткрыла дверь и, сильнее закутавшись в куртку, спрятав нож во внутреннем кармане, юркнула наружу, пробираясь ближе, слыша отрывками их разговор.

— Клуб уже наш, завтра можем запускать первую партию наркотика.

— Смотрите, с этим не спалитесь. Вводить нужно внутривенно, тогда смерть наступит мгновенно. На органы свою знакомую Кабуто сразу везите. Мне не нужны лишние проблемы.

Замерев, Нарико резко развернулась и кинулась бежать прочь. Она услышала, как Мастер кричал ей вслед и, кажется, даже пытался догнать. Но девушка оказалась быстрее, сама не понимая, откуда в ней взялась рысь. Она лишь бежала от самой себя, подвергнувшись желанию жить.

Комментарий к Глава 20. «Рождение Потрошителя»

Следующую главу придется подождать чуть дольше, ибо она будет довольно-таки большой.

========== Глава 21. «Мир глазами Потрошителя» ==========

Игольчатый холод покрывал бледное продрогшее тело, что куталось в полицейскую куртку. Живя на улице, теряешь счет времени. Здесь нет никак часов – только неустанный голод.

Выживание. Улицы, на которых царили свои законы, а слабым предполагалось кануть в Лету. В первое время Нарико сотрясали рвотные спазмы от еды с помойки, но голод взял свое – девочка со временем радовалось оброненному или нечаянно найденному куску хлеба.

Она снова стала жертвой? Но как так? Ведь жертву убили в квартире семьи Инаеси, а Нарико – герой, спасший девочку. Она поглощает, она забирает.

Но другие обитатели этого театра-абсурда не были согласны с её точкой зрения. И на освещенной улице яркой луной возле мусорных ящиков к ней сзади подбрёл пьяный мужчина в потрепанной куртке.

— Эй, девочка, хочешь, дяденька согреет тебя?

Плесневелый кусок сыра выпал из дрожащих рук, и девочка сморщилась от дыхания, которым её обдали. Но стоило мужчине положить руку на её ягодицу, как его живот пронзила кинжальная боль.

— Жертва умерла, — неживым кукольным голосом проговорила Нарико.

Мужчина завопил поросячьим визгом и ринулся в сторону, схватившись за кровоточащую рану. А Нарико надвигалась на него с ножом, скандируя:

— Жертва умерла, жертва умерла.

— Я хочу.

Девочка упала на колени рядом, протянув руку к трясущемуся мужчине.

— Согрей меня, отдай свою куртку.

Последний ножевой удар пришелся по грудной клетке. И хладный труп без куртки остался лежать на покрывавшемся снегом асфальте.

На следующий день на газетах, в которых говорилось, что город подвергся нападению жестокого маньяка, что выпотрошил и расчленил токийскую семью, а после и неизвестного бомжа, спала девочка в городском саду. Но её тут же прогнали уборщики, проворчав, чтобы она немедленно шла домой.

О каком доме они говорили?

Нарико не знала, куда ей идти. А самое главное — ради чего теперь жить.

И лишь голод мотивировал идти вперед. Голод заставил убить снова. Заманить глупого подростка в переулок и ударить ножом в брюхо, забрать деньги, смыть кровь в снегу и побежать в магазин. А завтра журналисты вновь раструбят о новом убийстве под кличем «Потрошитель».

***

Дым дорогих сигар окутал комнату тонкой пеленой, заливистый пьяный смех заглушал трубившую с верхнего яруса музыку ночного клуба.

Карито Кадзуо, носивший теперь вновь имя Какудзу, смаковал уже вторую бутылку виски. Все шло как нельзя лучше. Мастер забрал себе клуб некого наивного идиота, и теперь благодаря допингам Орочимару они устраивали среди добровольных бойцов настоящую мясорубку, зарабатывая на тотализаторе.

Хидан, подобно сытому коту, сидел в объятиях очередной шлюхи, покуривая косячок.

И лишь один человек нарушал их идиллию. Местный детектив Учиха Мадара с неприкрытым отвращением расхаживал взад вперед, судорожно стирая пот со лба, выплевывая из себя ядовитые мольбы:

— Я знаю, что у вас должны были остаться знакомства на черном рынке, мне нужно это сердце, ты понимаешь? Мой брат умирает!

Какудзу устало вздохнул, отложив стакан с виски.

— Удивительная вещь. Когда-то твой родственник, Учиха Фугаку, запрятал меня в психушку и прикрыл бизнес, но вот теперь я здесь, и ты просишь меня о помощи. Вот уж что точно можно назвать иронией судьбы.

Какудзу разразился громогласным хохотом.

Хидан, фыркнув, перевел взгляд с Мадары на Какудзу.

— Мне его выкинуть?

— Не стоит, — Какудзу остановил Хидана жестом руки. — Скажите, Мадара-сан, правдивы ли слухи о некоем маньяке, которого люди в народе называют Потрошителем?

Учиха сощурил глаза, не понимая, к чему это было спрошено.

— И что с того? Полиция еще не доказала связь этих убийств.

Полиция – да. Но Какудзу так и не услышал новостей от Мастера, что же случилось в дальнейших событиях с его «дочкой», однако два убийства произошли после этого. Хотя это ведь Токио. Здесь все время кого-то убивают. Все время. Бывший контрабандист зацепился за эту ниточку и задумчиво потер подбородок.