Повелитель корней

Римлянин хлопнул пару раз глазами, переваривая услышанное.

— Если боишься, оставайся в лагере.

— Я за тебя боюсь. Давай с этими германцами поговорим?

— О чем?

— Заключим мир. Ты даже не представляешь, КАК он нужен именно им. Сколько они потеряли людей? Добрую треть, не так ли? А это не просто воины — это общинники. Они землю пашут и хлеб сеют. У каждого жена с детьми. Даже такой урон для них ужасен.

— Мы ведь для них враги.

— Если мы заключим мир, то перестанем быть врагами.

— На время. Не так ли? Сколько раз вы заключали мир с германцами. А сколько раз после этого они нарушали свои договоренности? Сменился конунг — и все.

— Если мы все погибнем, то потеряем победу, которую чудом добыли. Я ведь не верил. Мне казалось, что они нас снесут, словно щепку речной волной.

— Думаешь, что синица в руках лучше, чем журавль в небе?

— Что? — снова завис римлянин, ему было сложно порой с князем из-за его странных фраз.

— Ладно, не обращай внимание… — отмахнулся князь и пошел к отцу. Формально тот ему не подчинялся, поэтому требовалось именно договариваться. Но он не окажет. Не сейчас… наверное…

Не прошло и четверти часа, как началось «прекрасное». Корабли ауксилии снимались с якорей и уходили выше по течению. Но несильно. Туда, где река сужалась и углублялась до приемлемых размеров.

Тихо.

Впрочем, германцы это хоть и приметили, но воспринимали как отправку флота к Берграду. О том, что на него должен был напасть Сигимер, конунги гётов отлично знали. Так что, узнав об этом «исходе» даже вздохнули с облегчением…

Корабли же становились на якоря. А потом стягивались веревкой в импровизированный понтонный мост. Хлипкий и слабый. С большими пролетами. Но, когда ближе к утру все оказалось готово, войско Берослава вместе с наемниками уже осторожно «просочилось» из лагеря и было готово.

Прошли «на своих двоих».

Построились на правом берегу. И пошли в атаку. В тишине, чтобы раньше времени не спугнуть. А параллельно прямо у самого берега двинулись корабли, готовые поддержать их обстрелом. Ну и перевозя запасы всякого…

Минута.

Десятая.

Час.

Расстояние от места переправы оказалось неблизкое и пришлось «потопать». И…

— Оркестр! — рявкнул Берослав во всю мощь своих легких… в рупор. — Оркестр! Прощание славянки!

И они грянули.

Ну как?

Несколько флейт и пара барабанов попробовали изобразить что-то, подобранное по мотивам воспоминаний. На слух. Так что это выглядело скорее, как какая-то мелодия сильно по мотивам.

Впрочем, гётам и квадам хватило и этого.

Они вскочили, а спали они вповалку у костров. Увидели построенное войско неприятеля прямо вот в шаговой доступности. И… побежали. Быстро. Отчаянно. Самозабвенно.

Нет, конечно, они выставили часовых. Но возле брода, да и те всё проспали, ибо время такое было — предрассветное. Из-за чего эффект оказался особенно сочным… и вонючим… Они реально испугались. Подумали, как потом выяснилось, что колдун перенес войско своим чародейством на другой берег…

Преследовать их князь не стал.

Зачем?

Просто крикнул в рупор на гётском:

— Гатас, они твои! Мсти!

И все.

Закрепиться им дальше было не за что, да и все это войско на глазах рассыпалось на отряды и групки. Так что… не царское это дело, мусор выносить…

Часть 3

Глава 1 // Трасса 60

— Это же верный конец. 20 лет в жопу.

— Выбирайте выражения, Додж. Вы же знаете, как я это ненавижу.

— Ой-ей-ей. А что, это мне теперь карьеру испортит?

— Возможно, нет. Только что поступило сообщение. Вам предписано срочно явиться в Норфолк и взять под свое командование собственную лодку.

— Это не смешно.

— Совсем не смешно. Поэтому они подтвердили это дважды.

к/ф «Убрать перископ»

Глава 1

171, липень (июль), 29

— Но ты не можешь быть расом!

— Почему?

— Ты не сармат!

— Почему? — вновь невозмутимо поинтересовался Берослав.

— Это тебе у богов лучше спросить! — ответил бэг аланов, уже немало ошалевший от такой наглости.

— Разве? Ну хорошо. Кто такие сарматы?

— Ну… как? Сарматы — это сарматы. Ты голову почто нам все морочишь?

— Морочу? Я? — наигранно удивился князь. — Видимо, вы не хотите даже попытаться услышать вопрос. Спрошу иначе. Как можно сказать — перед тобой сармат или нет?

— Ну…

Участники сарда[1] прямо зависли, задумавшись. Так как этот вопрос поставил их в тупик. Ведь никогда прежде никто его не задавал. Берослав же, выдержав паузу, продолжил развивать тему.

— Вот вырос среди сарматов чужеземец. Гёт, мавр или даже какой негр из джунглей Африки. Живет по вашим обычаям, говорит на вашем языке и в поведении своем никак от вас не отличается, но вы знаете, что он чужак. Он сармат или нет.

На их лицах присутствующих отразилось сомнение, однако, ответа не прозвучало. Князь же продолжал.

— А ежели сармат уехал в Рим и живет там по римским обычаям. Он сармат? А человек из хунну? Он ведь, как и вы, кочует и рождает верхом на коне. Но кто? Чем хунну отличается от сармата? Только лишь языком? А если он выучит ваш язык и станет общаться на нем? Что вообще делает сармата сарматом?

— Все то, что ты перечислил. — произнес самый старый бэг из сираков. — Язык, обычай, образ жизни.

— Даже если этот сармат чернокожий?

— Не перегибай, — нахмурился другой бэг аланов.

— Нет, — покачал головой Берослав. — Вы ведь не знаете ответа, оттого и растерялись. Оттого и хмуритесь. А вот я — знаю.

— И откуда же ты знаешь? — с усмешкой поинтересовался тот самый «аксакал» из числа сираков.

— Я спросил богов, — максимально ровно и вежливо ответил князь, отчего лица окружающих стали еще более сложными. — Посмотрите на себя. Кто вы? — спросил Берослав. Выдержал паузу, а потом ткнул в старого бэга и произнес: — Ты воин. И ты воин, — указал он на следующего, а потом перебрал так всех. — Не козопас. Не пахарь. Не гончар. Воин. Ибо сармат лишь тот, кто готов драться, тот, кто служит богу войны — нашему небесному судье.