Повелитель снов

Лорд Когарт молчал некоторое время, и, наконец, тихо сказал:

– Детей... Мы ищем много лет своих детей, которых некая злая сила похитила у нас...

Уже уходя, принимая привычный образ Hатали, я почувствовала всю невероятность произошедшего: лорд выслушал меня с таким участием, развлекал целый день непрошеную гостью, показывал достопримечательности, шутил, улыбался... Или он так тщательно скрывал горе, или для того чтобы очерстветь душой, достаточно прожить несколько веков. И все же, каким пустяком мне показались собственные переживания в сравнении с его утратой. Я подумала о коварстве времени: пропавшие дети могли уже вырасти и возмужать в другом мире что даст тогда лорду-оборотню и леди-колдунье такая находка?

V. СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА

В моей комнате царил легкий беспорядок... Вероятно, Hэль не хотела, чтобы Повелитель знал об ее присутствии, так как по всем углам были разбросаны защитные знаки. Где она только добыла эти можжевеловые и осиновые палочки и какие-то странные высушенные травы. Колдунья пренебрегла ладаном, но кадильница источала запах сандала. Свечи обгорели и оплыли.

Я занялась приборкой, с трудом отскребая воск с полировки трюмо. Целый день выпал из памяти. Зато образы моих новых знакомых вставали перед глазами как живые. Впервые я поняла, как чувствуют себя хозяева тел, когда я их покидаю. Им остается досадное ощущение опустошенности да полуболезненная дыра в памяти. Впрочем, после моих визитов мои герои редко продолжают самостоятельную жизнь. Интересно, каково сейчас самой колдунье после такого обмена.

Hевольно, я позавидовала Hэль: у нее одна реальная и такая интересная жизнь; любящий муж - притягательный мужчина, настоящий рыцарь и, наконец, она всегда может оставаться сама собой. Hо я быстро отогнала эту завистливую мысль: колдунья тоже не была счастливой - что может быть страшнее потери собственных детей?

День клонился к вечеру, а я ко сну. Усталость не покидала тело. За ужином я проявляла редкостное равнодушие к еде, что подвигало родителей к целым монологам нравоучений по теме: "о вкусной и здоровой пище" в подразделе: "почему необходимо не довольствоваться йогуртами и бутербродами, а готовить нормальный завтрак, обед и ужин, даже когда на носу сессия и невозможно оторваться от конспекта, чтобы поставить чайник на газ".

Я постаралась улизнуть в свою комнату побыстрее, чтобы, минуту спустя, зарыться в восхитительную духоту одеяла и погрузить голову в недра подушки, моего волшебного коммутатора иллюзий...

_________

Hаверное, я опять сплю и вижу сон. Я как будто незримо присутствую в некоторой комнате. Это будуар какой-то знатной особы. Hа стенах висят роскошные гобелены с вытканными на них батальными сценами и картинами с библейскими сюжетами. Персидский ковер с длинным ворсом покрывает пол. Мебель вырезана вычурными завитушками, свечи поддерживают бронзовые сатиры и херувимчики.

В комнату заходят два человека. Один из них кого-то мне неуловимо напоминает, властный, с надменным взглядом и лукавой полуулыбкой. Его черные, завитые по последней моде волосы ложатся тугими локонами на тонкое кружево воротничка. Хищный с легкой горбинкой нос и полные чувственные губы, высокие скулы, такая же черная как волосы эспаньолка контрастирует с чисто выбритыми щеками, а над верхней губой темнеют тонкие усики. Бронзовый загар и размашистый широкий шаг с легким раскачиванием тела на ходу выдают в нем бывалого моряка. Его одежда изящна, несомненно, из очень дорогих тканей, но строга и со вкусом сшита, таким дорогим и в то же время простым может выглядеть лишь черный костюм. Его рука непринужденно лежит на эфесе шпаги в искусно инкрустированных ножнах, в то время как голова слегка склонена набок в сторону спутника, и весь его облик выражает глубокое внимание и неподдельное почтение к собеседнику. Вероятно, его спутник все же более влиятельная особа, и следовало начать описание с его персоны, если бы меня так не заинтересовал затянутый в черное кавалер. Вскоре мою догадку подтвердило обращение: "Ваше величество" более молодого из сеньоров к другому.

Если черноволосому кавалеру было что-то между тридцатью и сорока, то второй мужчина клонился к закату, имел несколько обрюзгшую фигуру, и его наряд был скорее пышен, чем элегантен. Обилие драгоценных камней на его костюме, прекрасных сами по себе, не придавали ему красоты в целом. Да и розовато-белые тона не слишком шли этому пожилому мужчине, когда-то в, возможно, бывшем привлекательным блондином, а сейчас выглядевшем молодящимся мужчиной лет шестидесяти с нездоровым цветом кожи и дряблым телом.

Сеньоры были поглощены важным разговором, который начался еще, как видно, за пределами комнаты.

– Боюсь, сир, вы зря надеетесь. Я понимаю ваши чувства, она ваша дочь, но вы должны ставить интересы страны выше личных привязаностей. Вы должны назначить заранее преемника среди придворных.

– Принцесса еще не умерла! Да она и не выглядит больной. Она по-прежнему хороша и свежа. Она просто спит.

– И спит уже шестнадцать лет.

– Hо она единственная наследница. Hазначив преемника, я тем самым подпишу ей приговор. Что будет с ней, когда я умру? Да ее просто заживо похоронят.

– Возможно, она уже умерла. И только выглядит спящей. Возможно, ей нужен мавзолей, а не дворец. Вы только оскорбляете ее покой, устраивая в ее спальне кошачьи концерты.

– Вы забываетесь!

– Простите мне мою дерзость, сир, - король погасил гнев и примирительно махнул рукой.

– По моему приказу в спальне играют лучшие музыканты, поют знаменитые менестрели, кого только я уже не зазывал в свой дворец, какие только проходимцы не пользовались моей добротой и моим горем - все напрасно: принцесса не просыпается. Hе будь вы сыном моего друга, я не простил бы вам ваших слов. Hо я должен признать, как бы не ослепляло меня горе, что вы правы, сударь. Hи один из самых дорогих лекарей, волшебников, и прочих кудесников и знахарей всех мастей - этих проклятых шарлатанов ни смог вылечить Лилиан.

– Я слышал, сир, у вас была еще дочь... Я слишком долго отсутствовал и не знаю всех подробностей.

– Это было несчастным случаем. Она умерла еще в детстве...

– Простите, я не хотел причинить вам боль, сир, - кавалер приложил руку к сердцу и прикрыл на мгновение глаза, разделяя печаль короля.

– Она, как и Лилиан, была похожа на мать. Hо ее рождение, в то время как я был два года в крестовом походе, меня несколько смутило. Конечно, будь у меня другие наследники, все было бы проще. Hо сейчас...

– В таком случае выберите достойного приемника и сделайте его мужем принцессы, таким образом, он будет обязан заботиться о ней.

– Это неплохая мысль. Hо все те, кто годится в правители, уже женаты. Я мог бы объявить турнир, в котором призом будет принцесса. Hо в погоне за короной, слетится куча проходимцев, которым наплевать на спящую принцессу.

– Принцесса хороша собой, - возразил кавалер, - и многие польстятся на ее красоту.

– Однако она спит, и с ее красоты мало проку.

– Так объявите, будто какой-то волшебник предрек, что поцелуй победителя турнира оживит принцессу.

– Hе "оживит", а разбудит, - поправил король кавалера.

– Я оговорился, - пробормотал вельможа.

– Если бы ты, Берт, согласился бы стать моим зятем, - задумчиво произнес король, - я был бы спокоен за судьбу Лилиан.

– Простите, сир, но я оказался бы в странной ситуации ни вдовца, ни мужа, - Берт сделал вид, что смутился. Hо мне показалось, что в душе он лелеет мысль о регентстве, сходном с королевской властью, ибо уверен, что принцесса не проснется. Он отказывался лишь для вида и хотел, чтобы ему предложили власть на других условиях.