Повелитель Теней. Том 2

Призывы умертвить здесь все стали чуть глуше.

Накатывает усталость и боль в теле.

Голова становится чугунной.

Под веки словно кто-то бросил песка.

От долгого использования магического зрения начинают болеть и жечь изнутри глаза.

Я просто не привык к столь продолжительному использованию этого заклинания.

Собственно, как и любого другого.

Ватага доблестных скелетов

Идет в последний бой.

Меня попытался достать скелет в остатках рогатого шлема, один из рогов которого был срублен под корень, а второй — наполовину.

Его левая рука держала в костлявых пальцах прямой меч, покрытый выщербинами и зазубринами.

Правой он пытался ударить меня круглым щитом, в то время как его сосед слева наотмашь ударил меня шипастым металлическим шаром на цепи.

Я отпрыгнул назад, оказавшись в границах освещенного пространства гномьими светильниками.

Сделал еще несколько шагов назад, разрывая дистанцию между мной и нежитью до пяти метров.

Призыв броситься в бой практически утих, позволяя мыслить предельно собранно и логично.

Брошусь в толпу мертвецов — меня разорвут на куски.

Нет, мы пойдем другим путем.

Огляделся.

Лаурель закалывала одну гарпию, буквально фаршируя ее своим коротким мечом и кинжалом.

Слуга рубил голову и тело другой.

Фратер отсек правую клыкастую лапу третьей и обезглавил ее, после чего, проигнорировав удар по совей грудине, сорвавший с него часть защиты, принялся рубить на части тушу.

Олегус как раз выдернул из глазницы еще одной твари свой шипастый «коротыш» и быстро направился ко мне.

Метнув топор, который тут же развалил голову обладателя металлического шара, оборотень принялся превращаться в медведя.

— Чего застыл, милый? — услышал я рядом возбужденно-заигрывающий голосок Ликардии.

Она появилась слева от меня, с ног до головы покрытая темно-красной кровью, сквозь которую модно было различить только ее глаза, белозубую улыбку и медленно восстанавливающийся над многочисленными ранами костюмчик средневековой порно-звезды с авантюрным складом характера.

В руках она держала свои Клинки Погибели, с которых чуть ли не ручьем стекала пенящаяся кровь.

— Решил подсобрать побольше, — признался я.

— Ты такой заботливый, — рассмеялась безумная бездушная. — Приволок мне столько дохлых мужичков, чтобы я повеселилась с ними. Спасибо, мой хороший. Но мне бы мужчинку потеплее. Мерзну в последнее время. Согреешь?

— Согрею, — согласился я, обращаясь к Источнику.

— Правда что ли? — голос Вестницы Смерти перестал быть заигрывающим, больше недоуменным. — Эм… Я…

— Пошутила? — усмехнулся я.

— Да не то, чтобы... — девушка казалась сбитой с толку. — Опасаюсь за твою ненормальную…

— Заткнись, — приказал я, чувствуя, как по телу пробегает Магия. — И не смей больше оскорблять МОЮ женщину! Никогда! Ни одну!

Оказавшийся рядом Олегус вопросительно рыкнул, как бы пытаясь сообразить какого хрена вообще посреди боя с нежитью мы обсуждаем личные драмы.

— «Не одну»? — уточнила Ликардия многозначительно. — Ну надо же… А я уж переживать стала, что откусила от тебя самую брутальную часть души. А ты оказывается, просто стеснительный… Ой… А можно в меня тыкать другой своей штукой?

Последнее относилось к лезвию «Пожирателя Душ», который смотрел ей прямо между глаз.

— Это ведь ты толкаешь меня в бой? — спросил я ее холодно.

— Да, — не стала она отнекиваться. — Разжигаю ярость, которую ты все хочешь потушить. Просто бейся. Рви их. Руби. Делай как я…

— Не сегодня, солнышко, — усмехнулся я, опуская оружие и посмотрев на скелетов. — Сегодня мы зажжем…

— А эльфийка не обидится? — поинтересовалась Ликардия.

— Заткнись и смотри, — приказал я, держа «Пожиратель Душ» в левой руке, а правую направляя в сторону скелетов.

До них всего два метра.

Мимо проскользила длинная стрела, пробив в одном из черепов дыру размером с кулак.

Кажется зараженная некромантским заклинанием костная ткань не очень ладит с эльфийским металлом.

Учтем на будущее.

А сейчас же…

Плевать.

Выставляя правую руку вперед, расширяя канал передачи Магии Теней из Источника.

— Что происходит? Чего застыли? — рядом с Олегусом появился помятый, но живой Паладин, изготовившись к бою.

— Греемся, — ответил я, выпуская наружу колдовской огонь.

Глава 25

— И ни разу не косплей Джонни Блейза, — пробормотал я, наблюдая за тем, как разворачиваются события.

Колдовской огонь, это не фунт изюму.

Это явно не раздувшийся от непомерной гордости файербол.

И уж тем более не магический аналог огнемета.

Колдовское пламя — это магический напалм.

Квинтэссенция магии, обращенная в огонь, что бежит по венам мага, выплескиваясь наружу.

Он могущественен ровно настолько, насколько могуч сам колдун, маг, волшебник — кому как удобнее назвать.

Колдовское пламя — это оружие самой души разумного существа, способного повелевать магией.

Сильнейшее из заклинаний которое я в процессе обучения сумел выучить…

В теории.

Но никогда не мог применять там, на Земле по причине того, что для этого требовался мощнейший источник магии.

Геката отказывалась работать моей батарейкой, ненавязчиво напоминая мне, что нужное я могу получить, если пробью барьеры своей человечности и влезу в собственную душу.

Буду использовать саму свою суть в качестве Источника.

Того самого, который безграничен и единственные рамки, какие существуют — это твои собственные маготоки, магические каналы внутри тела, исходящие из ядра души и подобно нервам пропитывающие каждый миллиметр моей органической природы.

Потому так горячо, когда Колдовской огонь рвется наружу.

Чтобы обратиться к нему, необходимо распалить свою душу как идущий вразнос паровой котел.

Впрочем, правильнее будет сказать — ядерный реактор.