Повелитель времени

Градоначальник с Костей быстрыми шагами направились в покои младшей дочери. Возле дверей уже собралась стража и несколько встревоженных слуг. Внутри слышались сдавленные стоны девочки и торопливые голоса лекарей, пытавшихся ей помочь.

Когда дверь распахнулась, в глаза сразу бросилась обстановка: полутёмная комната, освещённая тусклым светом лампы, казалась пропитанной тревогой. В центре, на широкой кровати с разлохмаченными простынями, лежала девочка. Её лицо было бледным, лоб блестел от испарины. Время от времени её маленькое тело пробирала судорога, вызывая сдавленные крики. Губы потрескались, а руки нервно сжимали края одеяла.

Рядом с кроватью склонились несколько лекарей. Один из них держал в руках миску с холодной водой, другой готовил отвар, пытаясь найти средство, которое хоть немного облегчит её состояние. Слуги метались по комнате, приносили травы и мокрые полотенца. Воздух был пропитан горьковатым запахом лечебных настоев.

— Господин градоначальник! — поднял голову один из лекарей, заметив вошедших. Его лицо выражало смесь усталости и беспомощности. — Мы делаем всё возможное, но...

— Молчи! — резко перебил его градоначальник, хотя в его голосе слышалась паника. Он подошёл ближе к кровати, опустился на колени и взял руку дочери. — Папа здесь, милая... Ты справишься. Ты обязательно справишься.

Костя стоял в стороне, оценивая ситуацию. Его взгляд остановился на девочке. Симптомы говорили сами за себя: высокая температура, судороги, острая боль в животе — начало холеры. Он понимал, что времени у них практически нет.

— Уйдите, — вдруг сказал Костя, его голос был тихим, но твёрдым.

Лекари и слуги замерли. Градоначальник повернулся к нему, его лицо исказилось гневом.

— Что ты себе позволяешь? — рявкнул он. — Это моя дочь!

— Именно поэтому вы должны дать мне шанс, — спокойно ответил Костя. — Здесь больше некому помочь. Вы знаете это так же хорошо, как и я.

Градоначальник долго смотрел на него, словно взвешивая всё, что было сказано. Затем махнул рукой.

— Все выйдите, — приказал он. — Немедленно!

Лекари и слуги неохотно подчинились. В комнате остались только они двое и девочка, чьи тихие стоны разрезали тишину.

— Если ты не справишься... — начал градоначальник, но его голос дрогнул.

— Я справлюсь, — уверенно ответил Костя, поднимая руку, чтобы остановить дальнейшие возражения. — Но для этого мне нужно, чтобы вы полностью доверились мне.

Он подошёл ближе к кровати, готовясь применить всё, что умел, чтобы спасти её жизнь

Костя подошёл к кровати девочки, глядя на её исхудавшее, болезненное тело. Губы трескались, дыхание было прерывистым, а глаза подёрнуты мутной пеленой, будто сама жизнь медленно уходила из неё. Вздохнув глубоко, он опустился на колени возле кровати. Его сердце сжалось от боли за ребёнка, а разум устремился к Тому, кому он доверял больше всего.

Сложив руки, он начал молиться. Его голос был тихим, но твёрдым, словно каждое слово пробивалось через толщу небес, достигая тронного зала Господа. Он не произносил имя Иисуса Христа вслух, но в душе обращался к Нему, своему Богу, которого он чтил.

— Всемогущий, Ты даровал мне эти дары, чтобы творить Твою волю. Прошу Тебя, коснись этой девочки. Избавь её от страданий и верни ей здоровье. Пусть её жизнь станет свидетельством Твоей силы и милосердия. Пусть все увидят, что Твои пути превосходят человеческие.

Комната постепенно наполнилась необъяснимым теплом. Вокруг Кости воздух словно дрожал, а затем стал светлее. Казалось, что лунный свет, пробивающийся через окно, усилился, заливая всё мягким сиянием. Это свечение становилось всё ярче, но не ослепляло. Оно окутало девочку, будто невидимая рука нежно накрыла её.

Градоначальник, стоявший в стороне, наблюдал, как её дыхание стало ровнее, а судороги прекратились. Цвет кожи девочки начал меняться: смертельная бледность уступила место лёгкому румянцу. Треснутые губы восстановились, а глаза, едва открывшись, обрели ясность.

Девочка тихо прошептала:— Папа...

Градоначальник, забыв о своём положении, бросился к кровати, схватил её руку и посмотрел на Костю с таким выражением лица, которое смешивало недоверие, благоговение и страх.

— Она... Она действительно исцелилась, — выдохнул он, не отрывая взгляда от дочери.

Костя медленно поднялся, чувствуя, как усталость накатывает волной. Он не сказал ни слова, просто кивнул, в душе благодаря Бога за этот момент.

Когда отец поднял на руки исцелённую дочь, его руки дрожали от эмоций. Он крепко прижал её к груди, будто боялся вновь потерять. Девочка, хоть и ещё слабая, обняла его в ответ, уткнувшись носом в его плечо.

— Ты снова со мной, моя милая... — голос градоначальника срывался, пока он гладил её волосы. — Как я боялся тебя потерять...

Он обернулся к Косте, в глазах сияли слёзы, полные благодарности.

— Ты спас её... Ты спас мою дочь... — сказал он, подходя ближе.

Костя сделал шаг назад, подняв руку.

— Нет, — сказал он твёрдо, но мягко. — Не я. Это Господь её спас. Вся честь и хвала принадлежат только Ему. Я всего лишь инструмент.

Градоначальник кивнул, но в его лице читалось замешательство. Ещё мгновение он смотрел на Костю, будто хотел что-то сказать, но вместо этого вытер слёзы рукавом и опустил взгляд.

— Спасибо... — тихо сказал он.

Костя выдохнул, разрывая напряжённую тишину.

— Слушайте меня внимательно, — сказал он, его голос стал серьёзным. — Сейчас самое важное — сохранить всё в тайне. Вы понимаете, чем это грозит, если слухи дойдут до царя Ирода?

Градоначальник помрачнел, отрезвлённый этими словами.

— Что вы предлагаете? — спросил он с тревогой.

— Выдворите всех слуг из этой части дворца. Пусть здесь будет пусто хотя бы неделю. Затем объявите, что ваша дочь выздоровела благодаря усилиям ваших лекарей.

— Неделю? — переспросил он, растерянно качая головой.

— Да, неделю, — твёрдо повторил Костя. — Это единственный способ уберечь вас, вашу дочь и... — он сделал паузу, глядя в глаза градоначальника, — и меня.

Градоначальник тяжело выдохнул, снова обнимая дочь, которая, свернувшись в его руках, начала засыпать.

— Ладно, — произнёс он хрипло. — Вы правы. Я сделаю, как вы сказали.

Костя кивнул, облегчённый его согласием.

— Вы — отец, который готов на всё ради своей дочери. Это ваш самый главный дар. Теперь вы знаете, что делать.