Повелители лошадей

— Тогда он падет, — заметил Чанар.

— Конечно — как только он станет атаковать. Баялун взглянула на тщеславного генерала с понимающей улыбкой. — Завтра мой пасынок будет мертв. Тогда мы сможем подумать о том, как сделать тебя каханом Туйгана — таким, каким ты и должен быть.

Чанар улыбнулся в ответ, хотя на сердце у него было тяжело. Сегодня вечером, на короткое время, они с Ямуном снова были вместе. Завтра эта связь будет разорвана навсегда.

*****

Пока Чанар и Баялун строили планы в ее юрте, Коджа и небольшая группа охранников пробирались между лагерем Туйган и Драконьей Стеной. Группа бесшумно двинулась через руины поля боя к линии развороченной земли и камней, которая отмечала предел атаки в тот день. Несколько раз люди натыкались на стаи шакалов или более мерзких тварей — гигантских многоножек и червей-падальщиков, которые пировали на телах убитых. Это зрелище вызвало у священника отвращение, но сейчас он мало что мог сделать для мертвых. Он произнес несколько коротких молитв за павших воинов.

Трупы напомнили Кодже, что он должен попытаться поговорить с мертвым охранником, обнаруженным тем утром, при условии, что у него когда-нибудь будет такая возможность. Было что-то в том, как были найдены тела, что не давало ему покоя. Скорее всего, это пустяки, заверил себя лама, чтобы сосредоточиться на насущных делах. Однако это была война, и невозможно быть слишком осторожным.

Группа, наконец, добралась до взрыхленной каменистой земли, которая ознаменовала начало разрушения. — Здесь, священник? — спросил проводник, седой Кашик с длинными седыми косами.

Коджа покачал головой и прошептал с преувеличенной осторожностью: — С другой стороны, как можно ближе к Драконьей Стене.

Кашик с опаской посмотрел вперед, затем начал осторожно пробираться через завалы. По цепи был отдан строгий приказ не разговаривать и не производить ненужного шума.

Мужчины медленно перевалили через вершину созданного кургана и начали спускаться по рыхлому склону с другой стороны. Каждый раз, когда камень скатывался по склону, они замирали, ожидая тревоги. Прошел мучительный час, прежде чем они достигли основания.

Темная тень Драконьей Стены отчетливо вырисовывалась перед ними. Коджа и его люди были достаточно близко, чтобы разглядеть отдельных солдат на вершине стены, очерченных на фоне костров, которые они развели, чтобы согреться. — Сейчас? — прошипел Кашик Кодже. Лама только покачал головой.

Группа крадучись продвигалась вперед — от тени к тени, направляясь к почти безлюдному участку стены. Наконец они оказались у основания стены. Теперь никто не произносил ни слова. Стражники настороженно наблюдали, как Коджа сидит, готовя свое заклинание.

Оставшись один, жрец осторожно развернул принесенное им подношение — меч кахана и инкрустированные драгоценными камнями ножны. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы связаться с духом. Очень тихо он начал бормотать сутры, похожие на те, которые он использовал ранее днем. Лама говорил с преувеличенной ясностью и усердием.

При заключительных словах молитвы священник впал в транс. Что-то быстро выползло из стены рядом с Коджей. Сначала оно показалось всего лишь маленькой струйкой дыма, затем оно росло, расширяясь и набухая. Наконец, оно превратилось в прозрачные очертания огромного дракона. Длинные змеевидные кольца его тела лениво обвились вокруг священника. Пластичное, клыкастое лицо остановилось прямо перед ним.

Тело дракона, казалось, мерцало от отраженного света, хотя света, чтобы отражать его, не было. Чешуя существа переливалась всеми цветами радуги. Дух был массивен и в то же время двигался с неземной грацией. Он выглядел твердым, но, в, то, же время, легко двигался. Это был дух, нереальный, но казавшийся реальным перед глазами Коджи.

— Зачем ты вызвал меня? — взревел дух в сознании священника. Его голос был голосом старого учителя Коджи, и он пробудил в священнике воспоминания о его лекциях в большом зале храма. От этих слов щетина на бритом затылке ламы встала дыбом.

— Я призвал тебя от имени прославленного Императора Туйгана Кахана Ямуна, — ответил Коджа так храбро, как только мог. Его голос был едва слышен, как шепот, хотя для духа это не имело значения.

— Значит, он пришел, — раздался голос, внезапно загоревшийся интересом. Коготь, прозрачный для всех, кроме Коджи, прочертил борозды в земле перед священником.

— Ты тот дух, который живет под Драконьей Стеной?

— Я — дух Драконьей Стены! — взревел дракон, теперь используя голос кахана в сознании Коджи.

— Ты служишь Шу Лунг? — спросил Коджа, трепеща перед мощью духа.

— Я не прислуживаю быкам Шу! — раздался голос кахана. Дракон дергался и бился, словно набрасываясь на какого-то невидимого врага. В его голосе безошибочно угадывались горечь и ненависть. Коджа пожалел, что не может сбежать.

— Ты обязан служить им? — робко спросил священник.

— Они мои похитители! Священник съежился перед наполненным яростью голосом, который вторгся в его разум. — Я должен делать так, как они велят.

— Ты говорил со мной... просил меня освободить тебя?

— Я взывал к тебе в надежде, что ты приведешь своего господина. Вместе вы должны освободить меня. На этот раз дракон перенял мягкий голос матери Коджи.

— Почему я? — тихо спросил Коджа. — Почему не другой человек из лагеря Туйган?

— Маленький священник, среди варваров, которых я рассматривал, был еще один волшебник. Хотя она обладает необходимыми магическими способностями, ей нельзя доверять. Дракон зловеще зарычал. — Нет, вообще нельзя доверять.

— Кого ты имеешь в виду, великий дух? — спросил Коджа, и в его голосе послышалось легкое отчаяние. — Ты говоришь о второй императрице, Матери Баялун?

— Я не скажу, кто именно, но я знаю, что тебе следует обратиться за ответами к телам мертвых.

— Но…

— Это все, что я могу сказать по этому поводу, — взревел дух.

— Почему ты раньше не стремился к свободе? — спросил Коджа после короткой паузы. — Должны были быть и другие.

— Конечно, они были, маленький священник. Я показывал их тебе. Или ты забыл свой сон? Дух возобновил использовать голос старого учителя Коджи. — Многие пытались разорвать мои оковы, но все потерпели неудачу. Ты видел их там. Такова была цена их неудачи.

Дракон остановился, слегка померкнув перед глазами Коджи. — И их неудачи усугубили мою боль. Дьявол Шу, который обманул меня и запрятал в стену, поставил условие на мое проклятие. Я могу связаться с любым, кто, по моему мнению, может помочь мне сбежать. Однако каждому, кто не сумеет освободить меня и достойно отомстить за меня Шу, позволено наказывать меня всю вечность. В мире духов они стоят рядом со мной и бьют кулаками.

Дракон задрожал от гнева. — Итак, ты видишь, маленький священник, я связываюсь только с теми, у кого есть хорошие шансы сокрушить Шу Лунг. В противном случае они усугубляют мои мучения.