Повелители волков
Шрифт:
Присмотревшись, он от изумления крякнул — воины оказались женщинами! И они были вооружены не хуже скифской знати из отряда «железной» конницы царя Иданфирса. Кто эти воительницы?
Вопрос еще не сорвался с уст царя, а сотник Спарамиз, командовавший телохранителями, у которого, несмотря на годы, зрение было не хуже, чем у царя, уже ответил:
— Это амазонки, повелитель. Заморские саи называют их эорпата — мужеубийцы.
Амазонки все-таки присоединились к войску царя Иданфирса. Это было нелегкое решение, но явившийся амазонкам солнечный бог с наказом сражаться
— Но про них ладно, хотя, говорят, в бою одна амазонка стоит двух-трех мужчин, — между тем продолжал Спарамиз. — А вот те воины, что стоят с ними рядом, — это уже очень серьезно.
— Ты о ком?
— Я о тех, кто носит у пояса два меча. Это джанийя — волкодлаки, оборотни. В бою им нет равных. Рассказывали, что их не берет ни меч, ни копье, ни стрелы. Они неуязвимы, несмотря на то, что не носят железные панцири, а всего лишь кожаные кафтаны. А еще джанийя умеют отводить глаза, заставляя воинов противника сражаться друг с другом.
— Откуда тебе это известно? — удивился Дарий.
— Мы уже встречались с ними. Вспомни, повелитель, охоту на львов у реки Теар на Фракийской равнине.
И царь наконец вспомнил. Припомнилось ему и свое обещание вырезать всех джанийя под корень. Что ж, похоже, такой момент настал… Дарий с мстительным чувством еще раз посмотрел в сторону «двуруких» джанийцев, и спросил Спарамиза:
— А кто тебе рассказал, что джанийя умеют отводить глаза и что они неуязвимы? Такого просто не может быть!
— Я расспросил Мильтиада, и он поведал мне много интересного про это племя. Мне тоже кажется, что все это сказки, тем не менее поберечься нужно.
Дарий мрачно кивнул и послал одного из своих оруженосцев предупредить военачальников о джанийя. Теперь он в деталях вспомнил ту злосчастную охоту и то, как пятеро джанийцев изрубили двенадцать его телохранителей, которые были хорошими воинами…
Вождь джанийцев Жавр немного волновался. Это он выбирал место для решающего сражения. И на то были свои причины. Персы даже не подозревали, какой их ждет сюрприз.
Блистательная «железная» конница царя Дария в отличие от основной массы войска выстроилась в строгие шеренги на флангах. Это была обычная тактика персов: сражение начинали пешие стрелки из лука в центре боевых порядков, пуская на врага тучи стрел, затем они уступали место пращникам, и, наконец, в бой вступала тяжелая пехота, вооруженная длинными копьями. Она пробивала бреши в оборонительных порядках неприятеля, куда тут же устремлялись боевые колесницы, на ступицах которых были прикреплены острые ножи-серпы.
Но поскольку в данный момент колесниц насчитывалось немного, и они предназначались лишь для крупных военачальников и самого Дария, в прорыв должны были ворваться ассирийцы, лидийцы, гирканы и прочие — у кого было серьезное оружие. А затем, пользуясь неразберихой во вражеских порядках, в бой вступала «железная» конница. Она сминала фланги неприятеля, окончательно разрушая его боевое построение, и тогда наступал черед «шакалам» — остальным племенам, которые пошли в поход
под знаменем царя царей.Слабо вооруженные каспии, ливийцы, пафлагоны, тибарены, макроны и прочие исполняли роль чистильщиков. Они добивали раненых или, пользуясь своей многочисленностью, подавляли сопротивление мелких групп неприятеля, вязали пленников и подбирали все, что плохо лежало: оружие врага, доспехи, добротную одежду, кошельки с деньгами, если они были, и прочее. Таким образом Дарий рассчитывался с ними за их пролитую кровь, потому что плату все воины, кроме персов, мидийцев и эламитов, получали совсем мизерную.
Жавр немного успокоился лишь тогда, когда «железная» конница персов заняла свои позиции — именно там, где он и предполагал. И на то были серьезные причины. Он хорошо знал, как строятся персы перед боем, поэтому его главной заботой были фланги. Там еще с ночи были выкопаны окопы, прикрытые древесными щитами и тщательно замаскированные дерном, в которых спрятались специально обученные джанийцы. Все они были низкорослыми крепышами. Как и их соплеменники, они имели по два меча, но клинки мечей были гораздо шире, имели заточку только с одной стороны, и их наточили до такой остроты, что ими можно было бриться.
Вождь джанийцев внимательно следил за Таксакисом. Он был ближе всех к его воинам и должен был подать знак к началу действия. Но вот басилей поднял над головой кусок красной материи, и Жавр взмахом руки приказал подать сигнал Озару, притаившемуся в кустах на левом фланге, где стояли гиппотоксоты. Раздался голос сигнального рожка, Озар открыл клетку, в которой находился заяц, хлопнул в ладони, крикнул, и испуганная зверушка побежала туда, куда нужно, — по нейтральной полосе между персидским и скифским воинством, в направлении правого фланга войск Иданфирса. Возможно, заяц дал бы деру совсем в другую сторону, но сбоку от Озара стоял его волк Урраг, а он был для косого страшнее верной смерти.
Дальнейшее представление разворачивалось как по писаному. Около двух десятков гиппотоксотов припустили вслед за зайцем, началась неимоверная суета, скифы стреляли по зверьку из луков, но почему-то совсем не метко. Заяц затравленно метался между войсками, меняя направление, и каким-то чудом ускользал и от копыт скифских лошадей, и от смертоносных стрел.
Дарий и все персы, открыв рот, наблюдали за этой «охотой». Такого бесшабашного представления перед кровопролитным сражением видеть им еще не доводилось. Наконец изрядно помрачневший царь сказал, вернее, выдавил из себя признание:
— Гобрий был прав. Он верно истолковал смысл даров Иданфирса. Как ни горько это сознавать, но варвары презирают нас и совсем не боятся…
Но вот еще раз пропел рожок со стороны джанийцев, и тут же раздался торжествующий крик скифов — чья-то стрела наконец настигла длинноногого бегуна. Один из гиппотоксотов на скаку подхватил заячью тушку, поднял ее над головой, и над воинством царя Иданфирса раздался боевой клич скифов — «Вайу! Вайу!». В нем звучало ликование — если для персов заяц был вестником неудачи, то для скифов он олицетворял победу.