Повелительница сов

Белокурый ничего не ответил, он лишь старательно вывел на белоснежной бумаге свое имя и дату, думая как бы лучше начать письмо.

Ему в глаза ударил яркий солнечный свет и лишившись зрения, парнишка тут же положился на остальные чувства. Его слух резко обострился, действуя при опасной ситуации, и он уловил шуршание юбок, едва учащенное сердцебиение, взмахи ресниц и поворот головы в его направлении. В нос ему тут же ударил теплый аромат жасмина смешанный с легкими нотками мяты. Каним понежился от приятной неги, разлившей от всех этих ощущений по его телу.

– Кто вы?

Послышался из-за солнечной пелены женский голос. Стефан успел расслышать в нем женскую уверенность и легкие нотки страха.

– Прошу не бойтесь меня, миледи, - произнес полукровка, склоняясь в вежливом поклоне, - я Стефан Каним, друг Брайана и Сиана.

– И что вы тут делаете, милорд?

Полукровка сделал шаг вперед и почувствовал, как тело женщины напряглось, сжавшись от страха. Она боялась его и он поспешил ее уверить, что ей не стоит опасаться его. Расплывшись в дружелюбной улыбке, он сделала еще шаг вперед и когда солнечные лучи, пройдя сквозь его тело, поднявшись по нему, оказались позади, парнишка моргнул, прогоняя скакавшие в его глазах цветные пятна.

– Разве вы не знаете? – склонил голову на бок полукровка, - ваши сыновья прибыли домой перед тем, как вновь надолго его покинуть.

– Да? – с напускным равнодушием спросила женщина.

– Прошу меня простить, но я не знаю как вас величать, миледи, - виновато потупил взор Каним.

– Констанция, юный милорд, - не хотя отозвалась она, - так меня зовут, а не величают.

Губы Стефана дернула грустная улыбка и он едва заметно скользнул взглядом по ней. Она была прелестна, не удивительно, что ее в жены выбрал отец Идемов. Смуглая кожа, золотившаяся в лучах солнца, большие темно-карие глаза, длинные пшеничного цвета и пышные волосы, уложенные в замысловатую, красивую прическу. И дивно милое лицо, которого еще не успела коснуться страшна рука старости. Одета она была просто, но элегантно и со вкусом, держалась, как и все вондерландские женщины с гордостью, но Стефану всегда удавлюсь видеть их сломленный стрежень. И их всегда выдавали печальные глаза, вынужденные постоянно искусственно улыбаться, смотря в лицо своим страхам и боли.

– Вы младший брат той, на которой хотят жениться мои сыновья? – на последних словах ее голос дрогнул, но парнишка сделал вид, что не заметил этого проявления слабости сильной женщины.

– Да, миледи Констанция, Стефания, моя старшая сестра.

И тут Каним поймал себя на мысли, что впервые за столь долгое время ему стало противно врать. Он бы сейчас с радостью упал перед этой женщиной на колени и взмолился о прощении рассказав тайну, но она принадлежала не только ему и лишь поэтому он не сделал того, чего так яростно просило его сердце, задыхающееся ото лжи. Пускай Стефан и считал ее святой.

– Я слышала про нее, - поднимаясь на ноги, сказала женщина, - бунтарка, но ее сломают.

– Простите меня, миледи, но думаю, что вы ошибаетесь, - уверенно ответил ей парнишка, - моя сестра не такая, как все другие.

– Уверен, то она такая первая? – хмыкнула Констанция, - единственная? Нет, - отрицательно качнула головой она, - твоя сестра не первая и не последняя, но ее сломают, как и всех. Эта страна подчиняет все и твою сестру рано или поздно тоже. Тут вопрос стоит не в том, сдаться ли она? Он совсем в другом.

Горделивая Констанция стояла перед полукровкой и ее темно-карие глаза сверкали давно утерянными слезами юности.

– Когда она сломается?

Ее слова словно гром оглушили парнишку и он окинул свою жизнь совершенно другими глазами. Казалось, только что ему сняли пелену с глаз, которую он так усердно старался не признавать все это время.

– Думаешь, они все хотят заполучить ее в жены, потому что хотят проверить, удастся ли им сломать ее? Нет, им просто нравится сам процесс, выколачивания врожденной стойкости из женских тел. Им нравится потом каждый день лицезреть одну из своих главных побед. Вижу, что я тебя напугала юный Каним, но ничего, прошу не стоит меня бояться. Я ведь всего лишь женщина, юный милорд, и моим словам не стоит предавать значения.

Она изящно обогнула парнишку, шурша своим юбками и в этот момент полукровка возненавидел этот звук. Он никогда не предвещал ничего хорошего.

– Даже сейчас, - произнес Каним пересохшим голосом, - я вижу, что вы не просто женщина, миледи, вы удивительная. И это трудно не заметить.

Констанция взглянула на него удивленным взглядом.

– Пойдем, - она поманила его вслед за собой, - надо поприветствовать моих сыновей.

Каним смотрел, как она спускает по ступеням, на ее исчезающие из вида пшеничные волосы, и на его глазах наворачивались слезы отчаяния. Но он смахнул их одним решительным движением и двинулся следом, чувствуя, как внутри все оборвалось и образовалась пустота.

– Я обречена, - сорвалось с его губ.

Сиан старательными движениями продолжал выводить буквы на белоснежном листе бумаги. Его почерк был идеален, никаких изъянов, прям как у отца. Это вызывало внутри юноши гордость и одновременно отвращение к самому себе. Белокурый красавец бегло пробежал взглядом по написанному и скривился от слащавости написанного, но Каним говорил ему, что девушки любят, когда так написано, поэтому он удовлетворенно улыбнулся и отложил письмо в сторону. Теперь осталось только отдать его Стефану на одобрение, а потом можно было и доставить с помощью одной из птиц, которые Каним всегда так любезно предоставлял. Младший близнец поднялся и хотел было уже прилечь на свою кровать, как снизу раздался голос матушки.

– Брайан? Сиан? Где вы?

Все внутри близнецов перевернулось. Переглянувшись они в нерешительности направились к лестнице, ведущей на первый этаж. Из детства они помнили совсем немногое, но у каждого в памяти отчетливо запечатлелись ее крики, молящие отца не превращать ее сыновей в бесчувственных чудовищ. И она проиграла битву за их души.

Близнецы бегло спустились по лестнице и предстали перед матушкой. Она окинула их безжизненным взглядом и лишь кивнула в знак приветствия. Они в ответ поклонились ей. А Каним стоял и видел, как самые близкие друг другу души чужды вопреки, казалось непреодолимой кровной связи, и его сердце разрывалось от внезапной тоски.

– Я прикажу подать ужин через час, скажите своим друзьям об этом, - монотонным голосом сказала Констанция, уже даже не смотря на своих детей, - ваш отец скорее всего на него опоздает, но вы его успеете застать до отлета.

Она повернулась к ним спиной и направилась куда-то в глубь старинного поместья.

– Матушка! – окликнул ее в порыве чувств Брайан.

– Что? – дрожа повернулась на звук его голоса женщина.

– Ничего, - выдохнул юноша, видя презрение в ее глазах.

Каним замер, не понимая, как близнецы не могут видеть, что Констанциях их все равно продолжает любить отчаянной любовью матери?

Остин с оставшимися членами команды разместились на чердаке. Это было самое безопасное место в этом доме и де Вест предпочитал находиться как можно дальше от спальни хозяина этого дома. Каним опять куда-то исчез, но пока Нарсиса Идема не было дома командир команды оставил переживания о непоседливом полукровке.

– Мы же вернемся до наступления Рунного Года? – присел на подоконник Бонгейл.

– Должны, - ответил ему Акрос, - а что?

– Семейство Ноеми пригласило мою семью отпраздновать вместе с ними. И знаете, где будет проходить праздник?