Поверь своим глазам

— Уж и спросить нельзя.

Она резко потянула обе руки за спину тем жестом, когда кажется, что у женщины может вот-вот лопнуть кожа на локтях, расстегнула лифчик, и он полетел туда же, куда прежде упали мои джинсы.

— Иди ко мне, — сказал я.

Джули склонилась и сосками нежно скользнула по моей груди.

— Рэй!

— Боже, что это? — задыхаясь, спросила она.

— Черт, — прошептал я, стараясь унять сердце, стучавшее, как отбойный молоток.

Было слышно, как открылась дверь комнаты Томаса.

— Рэй! Быстро иди сюда! Где ты, Рэй?

Мне еще никогда не доводилось слышать, чтобы он звал меня так настойчиво. Я открыл рот, чтобы отозваться, но осекся. Мне вовсе не хотелось, чтобы брат зашел сюда и застал меня совершенно голым, а Джули обнаженной наполовину.

— Ну где же ты? — крикнул он.

Теперь до нас донесся звук открывшейся двери гостевой спальни.

— Рэй? Ты в комнате папы?

Джули напряженно смотрела на меня.

— Сделай же что-нибудь, — шепнула она.

— Томас! Я сейчас приду. Дай мне мину…

Дверь распахнулась настежь, и брат влетел внутрь. На Джули, натянувшую на себя простынку, он не обратил внимания. Прикрывшись сама, она лишила меня возможности скрыть собственную наготу.

— Рэй! — воскликнул Томас. — Она пропала!

— Ради всего святого, Томас! Разве ты не видишь…

— Но она пропала! Голова пропала!

— Что? — изумленно спросил я, спустив ноги с кровати и натягивая на себя трусы. — О чем ты?

— Тебе надо посмотреть самому! — Он выскочил из комнаты и протопал по коридору к себе.

Я последовал за ним в одних трусах. Джули поспешно надела свитер, забыв на время о бюстгальтере, и двинулась за мной.

В комнате Томаса я сразу обратил внимание, что на всех трех мониторах выведено одинаковое изображение окна на Очард-стрит. Это, несомненно, было то самое окно, но только теперь в нем ничего не было видно. Чернота. Никакой головы, обернутой в белый пакет.

— Что за ерунда? — поморщился я.

Томас стоял рядом, возбужденно тыча в дисплей пальцем.

— Куда она делась? Что произошло?

— Должно быть… Вероятно, они… — Моя речь не сразу обрела связность. — Скорее всего они обновили картинку. Снова сняли улицу и поменяли изображение.

— Нет! — возразил он. — Ведь больше ничего не изменилось! Те же люди на улице. Те же машины! Все то же самое, а голова исчезла!

Я тяжело опустился в кресло брата и всмотрелся в экраны.

— Ничего себе!

Томас схватил со стола лист бумаги и протянул мне. Это была распечатка изображения, аналогичная той, что была у меня при себе в Нью-Йорке.

— Ведь это та же картинка, скажешь, нет?

Я взглянул на распечатку и согласился:

— Да, тот же снимок, Томас. Ты прав.

Джули, стоявшая рядом с ним, взяла у меня распечатку и принялась молча изучать ее.

— Почему, Рэй? — спросил Томас. — Почему ее больше нет? И почему она исчезла вскоре после того, как ты ездил туда, чтобы все проверить?

Я лишь покачал головой. Все это не имело никакого смысла. За последние сутки кому-то понадобилось внедриться в сайт и стереть изображение. И это произошло после того, как я там побывал, как стучался в ту дверь и перебросился несколькими словами с соседкой. Неожиданно я почувствовал легкий озноб. Причем не только потому, что сидел в комнате Томаса практически голый.

Джули мягко взяла моего брата за руку.

— Томас, давай начнем сначала. Расскажи мне обо всем, что видел, и что, по-твоему, все это означает.

39

Льюис Блокер позвонил Говарду Таллиману в понедельник утром:

— Все сделано.

— Подожди минутку, — сказал тот.

Он положил сотовый телефон на гранитную поверхность кухонного гарнитура в своей квартире, располагавшейся в одном из элитных домов Верхнего Ист-Сайда, и уперся в нее обеими руками. Говард не спал уже несколько дней и чувствовал, что тело постоянно вибрирует, словно ему приходится жить в стране, почву которой непрерывно сотрясают легкие землетрясения. Он с таким нетерпением ждал этого звонка, что теперь, когда ему наконец позвонили, ощутил необходимость сначала унять волнение и привести в норму дыхание. Затем Говард снова взялся за трубку.

— Да, я тебя слушаю.

— Включите свой компьютер.

Говард с трудом взгромоздился на один из высоких стульчиков и открыл крышку ноутбука, который держал на кухонной полке. Вошел на сайт «Уирл-360» и ввел адрес, чтобы добраться до изображения окна на Очард-стрит.

Головы в нем больше не было.

— Льюис!

— Да, я на связи.

— Я посмотрел. Изображения больше нет.

— Именно так. Пропало начисто. Она выполнила свою работу.

Говард был этим, безусловно, доволен, но не собирался расточать похвалы по адресу женщины, которая навлекла на них все эти неприятности.

— Возникли осложнения?

— Небольшие.

— Но, надеюсь, ничего, что представляло бы угрозу для нас?

— Нет.

— Отлично. А как обстоит с остальными делами?

— Она вернулась в Дейтон, чтобы продолжать пасти мамашу. Мы все еще ждем появления там Фитч. А я пытаюсь установить личность нашего посетителя.

— Не скрою, приятно получать иногда для разнообразия и хорошие новости, — произнес Говард, — но у нас еще много нерешенных проблем.

— Согласен, — сказал Льюис. — Буду держать вас в курсе.

Говард отключил телефон и, положив на гладкую поверхность столешницы, отправил его к противоположной стене кухни и обхватил руками голову. Боже, как же ему хотелось выпить! А ведь только восемь часов. И утром у него назначена встреча с Моррисом Янгером.

А его протеже терял терпение. Он просто рвался вновь включиться в предвыборную гонку и после девятимесячной отсрочки объявить наконец официально, что будет баллотироваться на пост губернатора штата Нью-Йорк. Понятно, что в прошлом августе самое разумное, что мог сделать Моррис, — на время отложить свои амбициозные планы. Одна из причин для этого была сугубо личной, но стала достоянием гласности, вторая (а именно — его причастность к тайному сговору бывшего директора ЦРУ с террористами), как он молился, никогда не будет предана огласке. Но имелась и третья, о которой он не знал.

Ничего не подозревавший Моррис считал, что пора вернуть свою политическую карьеру в активную фазу. С его точки зрения, прошло уже достаточно времени. Но он бы, вероятно, радикально поменял свое мнение, если бы догадывался, что где-то до сих пор прячется Эллисон Фитч — женщина, способная в одиночку уничтожить его.

А вот Говарду Таллиману приходилось каждый день жить в страхе, что она вдруг заявит о себе. Он проверял основные сайты в Интернете через мобильный телефон, еще не успев встать с постели. Потом хватался за пульт от телевизора в своей спальне и переключался с новостей Си-эн-эн на программу «Сегодня», а затем обратно, и так несколько раз. И каждый день воображение рисовало ему, как Вулф Блитцер [22] вдруг прерывает выпуск словами: «А сейчас мы экстренно включаем нашу студию, чтобы взять эксклюзивное интервью у женщины, которая осмелилась покинуть свое тайное убежище и обвинить Морриса Янгера и его окружение в попытке убить ее. Причем, по ее свидетельству, генеральный прокурор штата Нью-Йорк должен предстать перед судом по обвинению не только в покушении на убийство, но и в соучастии в позорном плане бывшего главы ЦРУ войти в сговор с…»

22

Ведущий обозреватель телекомпании Си-эн-эн.