Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Повесть о любви, детях и кроликах. Повести.
Шрифт:

Глава 2.

Бабушка, моя, Галина Полищук, серьёзно утверждала, что родилась коммунисткой. С дедом, Александром Романовичем Савицким, они познакомились на маёвке в лесу, как истые пролетарии. Шёл 1919 году. Дед служил в Министерстве тяжёлой промышленности Украины, бабушка,

быстренько выучившись на курсах, работала в типографии республиканской газеты "Демократична Україна". Голова её была забита лозунгами и призывами тех первых лет после революции.

"Мы ровесники Октября!" - Дед был старше её на десять лет,

"Скоро грянет мировая революция, и коммунизм победит во всём мире"!
– Ни бабушка, ни я так этого и не дождались.

"Мы презрели буржуазные устои"!
– Они жили в гражданском браке, как многие молодые пары в то время.

Сохранилось единственное фото, где они вместе. Оба в пиджаках с ватными плечиками, лица строгие, губы сжаты. Сидят, едва касаясь друг друга.

В 1936 году по заданию партии (так говорила бабушка) уехали в Свердловск на недавно построенный завод Уралмаш. Тогда и расписались, маме исполнилось двенадцать лет. Бабушка намекала на некую сверхсекретность работы Савицкого, потому им и пришлось узаконить отношения, иначе её бы с ним не пустили. Дедушка числился замдиректора, а на самом деле (тут бабушка переходила на шёпот) работал в особом отделе. Бабушка вела заводскую многотиражку. Там их застала война. Александр Савицкий рвался на фронт - не пустили. Броня. Завод перешёл на выпуск танков и вооружения.

Сказать, что он много работал, не сказать ничего. Он просто поселился на заводе. Мама успела окончить школу и тоже рвалась на фронт. Но на фронт не попала, пошла на трёхмесячные курсы медсестёр и стала работать в госпитале, куда свозили раненых со всех концов страны.

Здоровье дедушки было подорвано, он перенёс два инфаркта. В 1944 году они вернулись в Киев. Город был разрушен, их дом сгорел. Они и поселились на Подоле в этой нашей комнате, где дедушка умер спустя пять лет.

С 1944 года начинаются в бабушкиных рассказах появляться провалы, белые пятна. На мой невинный вопрос "Мама вернулась с вами в Киев?", бабушка хмурясь, закуривала очередную папиросу и отвечала:

– Нет, она ещё работала...
– и тяжело вздохнув, добавляла, - эх, не досмотрел Александр Романович, не досмотрел...

Александром Романовичем она всегда называла своего мужа, моего деда. А на настойчивые вопросы, что не досмотрел и где, меня обычно отправляли спать.

Став старше, я спрашивала маму об отце. Получала в ответ короткое и категоричное: - Умер.

В то время безотцовщина была обычным делом, у многих отцы не вернулись с фронта. Но я-то родилась после войны? Тут была какая-то загадка, и это не давало мне покоя.

Как-то утром прыгаю я на одной ножке в уборную, а Клавка навстречу тащит тяжёлый мешок с заготовками.

Столкновения не избежать. Я резко затормозила прямо перед ней.

Женщина на мгновения потеряла бдительность и гаркнула во всё горло:

– Шляется тута байстрючка жидовская...

Я застыла, переваривая услышанное.

Глава 3.

Что такое она говорит?

Жидовка?

Вспоминаю наш 4-ый "А" класс. С нами учатся три девочки и два мальчика, включая Мишку, евреи, их обзывают "жидами". Это некрасивое и обидное прозвище. Бабушка растолковала очень понятно: "унижающее человеческое достоинство".

Но я тут причём? Дедушка Савицкий - русский, бабушка - украинка. Я - Вера Александровна Савицкая, значит, наполовину русская, наполовину украинка...

Байстрючка?

Киевский Подол, улица, это известно всем, лучшая школа жизни, "мои университеты". Она даёт ответы на все наболевшие вопросы. Просвещает, как делают детей, кто богатый, а кто бедный и почему буржуям скоро придёт капец...

Дрюха и Стёха, сыновья близнецы нашей дворничихи, похожие на дохлую моль, белобрысые и прозрачные. Их называют немецкие Байстрюки. Пишу с заглавной буквы, так как долгое время считала, что это их фамилия. Но когда количество этих самых "Байстрюков" начало вокруг нас расти и множиться, я обратилась к Мишке за разъяснением.

Скамеечки у дома были заняты бабульками и мамочками с колясками. Мы отправились на детскую площадку и, втиснувшись в старую перекошенную карусель, грызли семечки.

– Значит, так, - сказал он, сплёвывая шелуху, - ты Шевченковскую Катерину читала?

Я сморщила лоб, изобразив умное лицо:

– Читала, только давно, не помню...

– Врёшь...

Он продекламировал:

Кохайтеся, чорнобриві,

Та не з москалями,

Бо москалі - чужі люде,

Роблять лихо з вами.

Москаль любить жартуючи,

Жартуючи кине;

Піде в свою Московщину,

Поделиться с друзьями: