Повести и рассказы. Избранное

– Ничего даже слышать не хочу! Чем ты лучше других-то?

– Ничем.

– Так вот, то-то, что ничем! Вон на Рождество Наталья ко мне собирается приехать. Разговаривай с ней. Ходит тут, ноет и ноет, денег у него нет! По мне так: выгнала бы тебя! Всё равно без квартирантов не останусь.

Племянница Наталья, о которой вспомнила хозяйка, – единственная наследница этого дома, по всей видимости, имела влияние на уровень платы за проживание. На разговор с ней Максим особо не надеялся. Если даже эта беседа и состоится, то наверняка будет бесполезной. Люди, у которых есть опыт предоставления жилья для студентов, вряд ли будут торговаться. Ведь на такое жильё всегда повышенный спрос.

****

Седьмого января гости приехали рано утром, не было ещё и восьми часов. На весь дом прозвенел звонок. Макс соскочил с постели, влез в брюки и домашнюю кофту.

– Иди, открой там! – раздался из другой комнаты голос хозяйки.

– Уже иду! – крикнул в ответ Максим.

– Откроешь? – опять переспросила бабуля.

– Да! Говорю же, иду!

Максим через двор быстро пробежал к воротам и открыл засов. За воротами ожидали двое – женщина и мужчина. Уличный фонарь освещал слабо, поэтому разглядеть их лица в утреннем сумраке не удалось. Собственно, и так было понятно, что это племянница бабули – Наталья и её сожитель – Геннадий.

– Клавдия Ивановна дома? – спросила Наталья.

– Да, – ответил студент.

Даже не посмотрев в его сторону и больше не говоря ни слова, гости проследовали в дом, оставив молодого человека у ворот.

– Как-то не учтиво с их стороны, – вздохнул Макс. – Могли бы хоть поздороваться.

Закрыв ворота, он прошёл к себе в комнату. Из гостиной доносились голоса. Поскольку хозяйка была глуховатой, Геннадий и Наталья говорили громко, поэтому, даже закрыв дверь, Максим мог прекрасно всё слышать. С их слов было понятно, что будут лепить пельмени.

Максим вдруг вспомнил, что ведро под рукомойником со вчерашнего вечера стоит полное. Если гости захотят руки вымыть, неудобно как-то получится. Надо бы вынести. Для этого он вышел из своей комнаты.

Долговязый Геннадий, уже перебрался на кухню. Очевидно, что он – человек пьющий, это было заметно по его лицу. Мужчина вынул из пакета два небольших куска говядины и несколько пластиков свиного сала, небрежно бросив всё это на стол. Затем к краю стола закрепил механическую мясорубку. Взял столовый нож и начал чистить две большие луковицы. Геннадий громко фыркал, утирал слёзы, но довольно ловко управлялся с едким овощем. Максим наблюдал за действиями гостя, пока одевался, чтобы вынести из ведра. А когда вернулся обратно, Гена уже крутил мясорубку.

Тем временем Наталья с Клавдией Ивановной также перешли на кухню и занимались замесом теста на другой стороне стола. Часов около десяти к их честной компании присоединились соседка Галина и другая их подруга – пенсионерка по имени Паня.

Всё это время, пока они стряпали пельмени, Максим сидел в своей комнате, делая вид, что занимается подготовкой к экзаменам. Через приоткрытую дверь доносился аромат свежеприготовленного мясного фарша, возбуждая чувство звериного голода, не давая сосредоточиться на записях в конспекте. Потом женщины затянули «Рябину кудрявую», при этом громко стучали ложками по эмалированной миске с фаршем, выкладывая его на раскатанные сочни.

– Что, студент, занимаешься? – неожиданно зайдя в комнату для постояльцев, спросила Наталья.

Она прошла в помещение хозяйской поступью, оглядевшись по сторонам. Только сейчас Макс смог её рассмотреть. Наталья – женщина дородная, лет сорока пяти, брюнетка, со строгими чертами лица, была абсолютной противоположностью сухопарому Геннадию. Хотя и не сказать, что дама имела избыточный вес, но заметно, что за фигурой она особо не следила.

– Занимаюсь, – ответил Макс.

– Как зовут?

– Максим.

– Послушай, Максим, можно мы тебя побеспокоим?

– В смысле?

– Хотим в этой комнате стол накрыть. А тебя за это пельмешками накормим.

– Хорошо бы конечно, но просто…

– Что просто?

– Ко мне может приехать однокурсница и…

– Так мы и её накормим! – подбоченись, заявила Наталья.

– Ладно, я не против, сейчас только тетради сложу, а пока пойду во дворе снег посгребаю, а то намело за ночь.

– Вот это я понимаю! Вот это молодец!

****

Снега нынче было в достатке, хоть каждый день убирай. Максим возил деревянную лопату с одного конца двора в другой, таким образом, сгребая снег и расчищая пространство. Накопленные горки из снега затем перекидывал в огород через невысокий заборчик.

– Эй, парень, тебя хоть как звать-то? – крикнул с крыльца Геннадий, вышедший в это время перекурить.

– Максим, – ответил он ему, продолжая работать.

Какое-то время Геннадий продолжал курить, глубоко затягиваясь и выпуская дым.

– Любопытно мне, Максим, как ты тут живёшь? – спросил Геннадий, бросив окурок в специально приготовленную под это дело консервную банку.

– Что в этом любопытного? Пустили, вот и живу.

– Я в том смысле, что бабка Клава уж очень вреднючая.

– Ну, в общем, согласен, с ней тяжело. Но мне пока выбирать не приходится, жить негде.

– Не местный, значит?

– Местный. Просто у родителей тесно, решил съехать на квартиру.

– Ясно, – сказал Геннадий.

Он вытащил вторую сигарету и опять закурил. Затянулся, выпустил дым, потом поёжился от холода. Поднял ворот своего толстого свитера. Но полностью скрыть под воротником длинную морщинистую шею всё равно не удалось.

Максим решил было вернуться к своему занятию, но Геннадий опять задал ему вопрос:

– Слышь, студент, а ты ничего в этом доме необычного не замечал?

– Тут много всего необычного.

– Например?

– Гроб стоит в чулане.

– Это мелочи, – отмахнулся Гена. – Ты лучше скажи, не слышишь ли по ночам странные звуки или что-нибудь в этом роде?

– Вы имеете в виду домового? – спокойно переспросил Макс.

Видно было, как Геннадий весь напрягся, очевидно, что эта тема для него была крайне важна.

– Не знаю, что ты называешь домовым, лучше расскажи, что ты видел, слышал или чувствовал.

– Мне никто не верит, но с тех пор, как я повывел тараканов, вечером и по ночам на кухне нечто происходит.

– Что?! Что происходит? – вскричал Гена.

– Как будто ходит кто-то, половицами скрипит, раскидывает посуду, разливает молоко из кошачьей миски.

– Ты это всё видел?

– Конечно. Клавдия Ивановна ругает меня за беспорядок, но я здесь не причём. А почему Вы меня об этом спрашиваете?