Повод для беспокойства

Подъезжая к дому, Джин с нетерпением ждала разговора с Джорджем. О чем угодно. Но еще даже не открыв дверь, поняла: что-то случилось. Сквозь матовое стекло было видно, что телефонный столик не на месте. А у подножия лестницы лежит что-то темное. С руками. Похоже на пальто…

Джин открыла дверь. Да, пальто. Затем она увидела кровь. На лестнице. На ковре в холле. И кровавый отпечаток руки на стене, возле двери в гостиную.

Позвала Джорджа, но ответа не получила. Развернуться и бежать к соседям, чтобы позвонить в полицию? Но что она скажет, не зная, где муж и что с ним? Надо сперва все осмотреть. Джин вошла в дом. Каждый волосок на ее теле встал дыбом. Дверь она оставила открытой. Чтобы не терять связь. С небом. Воздухом. С нормальной жизнью.

В гостиной – все как обычно. Джин вошла в кухню. На полу – кровь. Джордж явно что-то стирал. Люк стиральной машины открыт, наверху – коробка с порошком. Дверь в подвал распахнута. Джин осторожно спустилась. Еще кровь. В бассейне, на морозильной камере. Тела нигде нет.

Она изо всех сил старалась не думать о том, что здесь могло случиться. Вошла в столовую. Поднялась наверх. Заглянула в спальни и, наконец, добралась до ванной. Вот где все произошло. Увидев нож, Джин отвела взгляд. Вернулась в холл, упала в кресло и разрыдалась.

Надо кому-то позвонить. С трудом поднявшись, Джин добрела до спальни и сняла трубку. Телефонный аппарат она не распознала, как будто никогда не видела. Две штуковины. Что-то гудит. Кнопки с черными цифрами.

Она не хотела звонить в полицию, разговаривать с чужими людьми. Потом. А Джейми не оказалось в офисе. Джин набрала его домашний и оставила сообщение. Потом позвонила Кэти. Оставила сообщение и ей. Номера мобильных она не помнила. Позвонила Дэвиду. Он пообещал приехать через четверть часа.

В доме стоял ледяной холод, Джин трясло. Достав из шкафа зимнее пальто, она вышла на улицу и присела на парапет.

64

Возвращаясь от Тони, Джейми купил на круглосуточной заправке пачку «Силк кат» и кучу шоколадных батончиков: «Твикс», «Кэдбери буст» и «Йорки». Съел весь шоколад, выкурил одиннадцать сигарет и забылся тяжелым сном.

Когда он проснулся, ему показалось, что кто-то вставил между мозгом и черепом проволочную вешалку. Джейми опаздывал и не успевал принять душ. Оделся, запил две таблетки ибупрофена растворимым кофе и побежал к метро.

Сидя в вагоне, он вспомнил, что так и не позвонил Кэти. Когда вышел, достал из кармана мобильный, но понял, что не сможет нормально поговорить, и решил позвонить сестре вечером. Уже в офисе подумал, что надо было все-таки позвонить.

Так нельзя. Дело не только в Тони. Дело в нем самом – он стоит на перепутье. События, происшедшие за последние несколько дней, изменят всю его жизнь. Джейми очень хотел нравиться людям. И он им нравился. Во всяком случае, раньше. Однако в последнее время что-то изменилось. Все начали в нем сомневаться, включая и его самого. Если ничего не предпринять, он превратится в человека, которого больше интересует мебель, чем люди. Найдет себе такого же, и будут они вести жизнь, с виду вполне нормальную. Только на самом деле это не жизнь, а медленная смерть, от которой сердце превращается в засушенную виноградину.

Или еще хуже: он станет метаться от одного партнера к другому, растолстеет, потому что всем будет плевать, как он выглядит, заболеет какой-нибудь отвратительной болезнью и умрет долгой, мучительной смертью в больнице, среди таких же выживших из ума стариков, воняющих мочой и капустой.

Джейми стал набирать описания трех новых объектов Джека Райли в Западном Хэмпстеде, ничуть не сомневаясь, что в них в конце концов обнаружится опечатка или неправильно подписанная фотография. Райли ворвется в офис с вопросом: кому здесь надрать задницу? В прошлый раз Джейми добавил фразу «в период с момента подписания договора до получения права собственности объект гарантированно упадет в цене», распечатал, чтобы насмешить Шону, и едва успел спрятать, увидев Райли, который подошел к стойке и разговаривал со Стюартом.

Спальня номер один, 4,88 метра на 3,40 метра. Два окна с раздвижными створками, выходящие на фасад. Полированный деревянный пол. Розетка для телефона… Порой Джейми спрашивал себя, что держит его на этой работе. Он устало потер глаза. Хватит ныть! Он хочет стать лучше. Это значит – не жаловаться. В Африке вон дети умирают. Джек Райли – такая мелочь в масштабах вселенной. У других вообще нет работы. Делай свое дело и молчи.

Джейми вставил в описание фотографии. За столом напротив Джайлс забавлялся с ручкой. Держа ее большим и указательным пальцами, подбрасывал в воздух, позволяя перевернуться четное количество раз, и ловил за верхний конец. Джейми играл так с перочинным ножиком в девять лет. Будь это кто угодно другой – Джош, Шона или Майкл, он не придал бы значения. Но это был Джайлс. Который всегда носил галстук. А еще разворачивал шоколадный батончик, складывал фольгу и заворачивал нижнюю часть в два слоя, чтобы не испачкать пальцы – прям убить его хотелось на месте. И каждый раз, когда ручка приземлялась в руку, Джайлс цокал языком.

Джейми добавил условия заключения сделки и напечатал три формы. Тони не виноват. Он сам повел себя как идиот. Тони ничего не оставалось, как захлопнуть дверь перед его носом. Как можно просить кого-то любить тебя, если ты сам себе противен?

Он напечатал сопроводительные письма, разложил по конвертам и ответил на вчерашние звонки. В половине первого вышел, купил сэндвич и съел его, сидя в парке под зонтом, позаимствованным у Карен, радуясь относительной тишине и покою. Голова все еще болела. Вернувшись в офис, он выклянчил у Шоны еще две таблетки ибупрофена и дожидался конца рабочего дня, рассматривая плывущие по небу облака, отчаянно желая оказаться дома на диване с большой чашкой свежезаваренного чая и пачкой печенья.

В четырнадцать тридцать девять Джайлс снова начал подбрасывать ручку и делал это на протяжении восьми минут. Неужели Тони был не один? А чего он хотел? Его самого спасли от перепихона с Майком только испорченные креветки. С какой стати Тони должен хранить ему верность?

Вот что значит быть хорошим человеком. Необязательно бурить скважины в Буркина-Фасо или отдавать кому-нибудь свой журнальный столик. Просто посмотри на мир глазами других. Не забывай, что они тоже люди. Вот долбаный Джайлс Майнотт, например, забывает. Цок. Цок. Цок. Джейми захотелось отлить. Он встал, развернулся и столкнулся с Джошем, который нес к своему столу стаканчик горячего кофе.

И внезапно услышал собственный голос:

– Ты. Хренов. Мудак.

В офисе стало очень тихо. Подошел Стюарт. Джейми вспомнил директора школы, появившегося на площадке, когда он порвал блейзер Шарон Паркер.

– Что с тобой, Джейми?

– Извини. Мне очень жаль.

Стюарт стоял с непроницаемым выражением лица, как доктор Спок.

– Моя сестра в последнюю минуту передумала выходить замуж, – сказал Джейми. – У отца нервный срыв, а мать уходит от него к любовнику.

– Давай мы тебя отпустим на остаток дня, – смягчился Стюарт.

– Да, спасибо. Большое спасибо. Извините.

Сидя в метро, он знал, что направляется прямо в ад. Единственный способ немного уменьшить температуру в котле – как можно быстрее позвонить маме и Кэти.

Напротив сидел сухорукий старик в желтом дождевике, с засаленным пакетом бумаг под мышкой. Старик пристально смотрел на Джейми и что-то бормотал под нос. Джейми обрадовался, когда тот вышел. Легко сказать – позвонить маме. Надо ли ему знать, что мама уходит от папы? Надо ли об этом знать Кэти? Она вообще могла подслушать разговор родителей и поспешить с выводами. Очень в ее духе. Надо сначала ей позвонить.