Поводок для пилигрима

Во, вояки!

Это что! Собственным говном пишут на груди, нам все по херу! и прут как оглашенные.

Да, не бреши ты! прикрикивает Линье на рассказчика, но болобол не унимается.

Им то по херу, а другим каково с говнюками биться. Все от них врассыпную.

Волчата хохочут. Рассказчик, видя такое одобрение, добавляет подробностей.

А самые злодеи наберут говна в рот, да как плюнут…

Тут уж и Линье не удержался, рассмеялся.

Ох, брехло! сквозь смех укоряет он сочинителя.

Я и брехло?! Сам расскажи, да не сбреши!

Про что рассказать-то? неохотно отзывается мечник.

Про что, про что? Хотя бы про вашего капитана, как он вернулся домой с Жаохимской компании.

Тьфу, нашел какое непотребство вспомнить! отмахнулся Линье.

Народ вокруг сразу оживился и потребовал повествования. Про пьянство, блядство и лошадей темы всегда на привале популярные.

Рассказывай-рассказывай! Не стесняйся! подзадорил недавний рассказчик.

Ладно, с неохотой согласился Линье. Все здесь парни взрослые, девок щупали…

Щупали, щупали и не только…

Рассказ Линье бесхитростен, не столь живописен как о берсеркерах и не долг. Вернулся капитан с войны, а ему и давай сердобольные люди рассказывать, как его жена ждала-дожидалася. А как ждала? Чужие мужики в супружеской спальне не переводились. То по одному, а то по два сразу. Бывало и трое задерживались. Некоторые о квинтете упоминали. Капитан к ней с обидой. Как же ты, такая-рассекая, честь фамильную блюла? А она ему, у тебя всей заботы честь! На войну ушел, меня бросил. Сиди у окна как дурында последняя, дожидайся…

Ага! Вокруг погляжу, одна не еб…на хожу*! вставили в рассказ бойкое словцо.

И как же он с ней? не дали продолжить, вмешавшемуся в повествование.

Как-как? Растянул за руки за ноги на кровати…

Ключевые слова в дальнейшем рассказе вагина, валерьянка и кот…

Вот чем оказывается вдохновлялся Перро! Кто бы подумал? И ведь о многом умолчал. Скрыл правду словоблуд о Коте в Сапогах! И от этой правды у бывалых солдат неподдельный румянец стыдливости проступил.

Была у меня девка, находится очередной рассказчик. Хорошая, но надоедливая. При людях вислюгается, целоваться лезет и каждый день меня пытает, люблю я её или нет. Конечно, люблю, говорю. Как её мать на рынок уйдет так у нас такая любовь с ней в амбаре! Ихний пес от стеснения в будку прятался. Как-то пристала, нравятся ли мне её глаза. Нравятся, говорю. А какие они у меня? Красивые, заверяю. А ей комплементы подавай, аллегории, простых слов мало. Скажи, какие и все! И скромничает, как васильки? Да на вылуп, шуткую с ней… На этом любовь и закончилась. Туго у баб с шутками.

Туго только по первости, довольно ржет какой-то малагарский придурок.

Ко мне подсаживается Алэн. Долго молчит. Я его не тороплю.

Загадывал, научусь сражаться по настоящему, с кланами посчитаюсь…

Не перебиваю. Коли начал, продолжит и без понукания.

…Отомстить хотел. За мамку, за Ремку, братишку младшего. Он только научился говорить. Смышленый был. Викка, по соседству жила, его счету учила. Красивая… Нас женихом и невестой ребята дразнили… Целовался с ней даже раз… После, как деревню сожгли…, Алэн запинается. Видно здорово в душе засело, если до сей поры не отпускает, … Не о чем не думалось. Отомстить только…

Он не выдерживает собственных воспоминаний. Голос его срывается. Алэн сглатывает подступившую боль. Раз… Другой… Прячет не от меня, от себя…

…Надо было тогда… в долине… всех мечами…

Нет у него в том уверенности что надо. Боится глядеть в будущее, боится предать тех, кто остался в прошлом. Их нельзя предать, парень, их можно только помнить и любить. Это тяжело. Иногда так тяжело, собственная жизнь кажется бессмысленной и бесконечной. И некому поставить в ней последнюю точку. Разве что самому.

Может я и нашелся бы придумать, какой кривдой покрасивши его утешить. Да только нужна она ему моя придумка? Не нужна.

От таких разговоров тянет к одиночеству. Забрести подальше. Не от мира. От собственных мыслей. Каких? От которых бежит сон и покой.

Не хотел, а пришлось подниматься. Дошел до берега. У ног зароилась мошка. Им в подмогу спешило комарье. Привстал на кочку. За кустами маячит спина Метта. Смастерив удочку, браконьер сноровисто рыбалил. Кровопьющие твари его не пугали.

Заслышав меня, он погрозил не шуметь.

Ты ж не рыбак?

В охотку можно. Да и к воде поближе, он переступил ногами, разгоняя в мелководье мальков.

Понимаю. В охотку и я рыбу ловить люблю. Со сковородки вилкой.

Комарье собирается вокруг меня в черную тучу. Спешу отступить. Нашли донора!

Бреду по колено в траве распугивая кузнечиков. Тянет сырым. Янтарные мушки, слетев с куста с синими колокольцами, поблескивали золотом крыльев. Совсем рядом тревожно стрёкала не видимая птица. Сладко-сладко пахнет таволга. У белых гроздей кружится пчела, не пропускает ни одного цветочка.

Обхожу мысок, буйно заросший высоченным тростником. За мыском широкий луг, в пятнах плоских гранитных камней. На одних сохнут постирушки, другие, что по ровней, заняты жрицами под лежаки.

Понятно приличные люди должны постучаться и спросить разрешения войти. Но то приличные. Не тороплюсь. Жрицы, завидев меня, прикрываются одежкой. Им такой гость помеха и беспокойство. Есть и такие, демонстративно не замечают. Ладно, хоть на животы повернулись. В стороне от остальных спарринг Скорбящих. Отрабатывают замысловатые движения с мечами. Двигаются легко, подпрыгивают, меняют стойки и хваты оружия. Мечами работают на загляденье! Ногами еще лучше! А ноги у них…

Мне навстречу скоро идет Иллири, набросив на себя широкую рубаху. Рубаха едва прикрывает бедра. На ходу абхая поднимает руки подобрать и подколоть волосы. Подол рубахи бесстыже лезет вверх.

Слушаю тебя, останавливает она меня, не желая пропускать дальше.

Это я тебя слушаю, поправляю жрицу.

Иллири несколько мгновений собирается с мыслями.

Разъезд пошел на ту сторону озера. Вернуться через час, и замолчала, не зная о чем говорить. Ладно хоть волосы оставила в покое и руки опустила.

Как раненая? спрашиваю я. Должна же быть веская причина моего нахождения здесь.

Она жрица, абхая пытается донести до меня глубокий смысл слова. Знаю я этот смысл. Видел.

Иллири, есть желание взять её за руку. Она словно догадавшись, отступила. Жрица она или нет…

Её лечат. Скоро выздоровеет.

Приятно слышать.

Я и в самом деле рад её словам.

Мы выполняем свой долг, завершает она разговор.

Что же еще…, соглашаюсь. Вот и поговорили.

Передайте остальным, она держит паузу, что бы понял, остальные это мужчины. Сунутся, пусть пеняют на себя.