Поводок для пилигрима

Шарик не балуй, строжит он питомца.

Тому невдомек чего хозяин требует.

Не балуй!

Глядь, а Шарик то перед ним. Товарищ поворачивается… Медведь! Нужда прошла, а выражение, выпрыгнуть из штанов" получило прямое подтверждение.

А мне каково, возмущался товарищ. В лесу с голым задом. Перед щенком стыдно!

Я таких баек от него наслушался в свое время предостаточно**. Да и чем лежачему в лазарете заняться? Слушай, да уколы принимай.

Появление Альфи отвлекает от воспоминаний и созерцания ягодных зарослей.

Утешить пришла? Или тоже совесть заела? спрашиваю её вместо приветствия.

У меня лекарство против совести, она показала мне небольшую фляжку. Пойло ихнее. Не знаю, как называется.

Арак.

Пусть будет арак. Будешь? Альфи протянула мне посудину.

Давай, принял я пузатый Грааль.

Поглядим, чем тут душевное равновесие восстанавливают.

Тогда, на озере. Спасибо.

Не стоит благодарности.

Такой не стоит.

Альфи садится подле меня. От нее легко пахнет розмарином. Запах волнующе притягателен и абсолютно чужероден окружению. Женщина есть женщина. Принепременно надо выделиться. Благоухай мир божественными ароматами, намажется керосином. И плевать на всех!

Гляди, абхая заругает, предупреждаю я её. Она тебя блюдет.

Ошибаешься. Тебя…

Слова уже напрасны. Хочу хлебнуть, но Альфи перехватывает мою руку…

Никаких предубеждений против чужих баб. Да и какие они чужие? Все свои!

Наработанная последовательность действий и ритма движений. Если содеянному какое объяснение?…

Миссионерский упор лёжа над ней. Кожа липнет к коже от пота. К запаху розмарина примешиваются специфические оттенки истёкших жидкостей.

Поглотав пересохшим ртом, Альфи смотрит на медальон.

Занятный. С колечком? и пытается схватить его губами.

Отстраняюсь.

Это значит слазь?

Животы разлипаются противно чмокая.

Почему? она обвила меня руками и продолжает охотиться за медальоном. Моя благодарность гораздо больше.

И смысл её глубже…

Она зачем-то хихикает.

Раз разговоры начались, сползаю на бок. Попыхтели и будет.

Кто пыхтел, а кто… её рука не скромничая путешествуют по моему телу, нет.

Лежим рядом. Так есть ли все-таки произошедшему объяснение? Есть и давно. Все время по краю смерти ходишь, ну, и перелезешь иной раз через борозду…** Вроде оправдался. Перед кем только?

Она одевается, поправляет волосы. Красным вспыхивают бусины, спрятанной заколки.

Я берусь за фляжку.

Оставить?

Твоя доля, отказалась она.

В три глотка выпил содержимое. Горько, до судорог в скулах. Отдыхивая в кулак, как от настоящей водки, вернул фляжку обратно.

Не понравилась? смеется она над моей гримасой.

Смотрю ей вслед. Во фляжке все что угодно, но не арак. Ашвины не знают шиу-шиа. Вкус корня ничем не перебить. Раз попробовав, не спутаешь ни с чем другим. Но даже с магическим корнем от всех хворей, слабоват, получился валидол. Горло дерет, а в башке ясно. Значит для другого пойло предназначено. Для чего?

Возвращаясь, искупался в реке. И для гигиены и смыть запах розмарина. Всегда не долюбливал парфюмерию. Палево голимое!

На следующий день, перед выходом, ко мне первым заявился Ли и отозвал в сторонку.

Алэн ушел.

Я кивнул головой.

Один. Собрался, пока все спали и ушел, уже добавил подробностей Ли.

Предлагаешь, бросился ему в след? спрашиваю капрала.

Тот в изумлении похлопал глазами. Он ожидал другой реакции. Расспросов, ругани, даже наказания.

В большинстве случаев есть выбор, говорю ему. Но почему-то чаще делают противоположный здравому.

5

Лес, накрыв зеленой ладонью крон, охранял нас три дня. Приятный полумрак, прохладная сырость и громкий надоедливый счет кукушки, не смолкавший ни на мгновение.

Кукует и кукует, не заткнется, переживает верящий в приметы Иефф.

Года считает, насмехается над дюрионцем Ла Брен.

Наградные с государственной казны, ободряю я геройского арбалетчика.

Полушками** что ли? возмущается на шутку Иефф.

Долина. Вольное раздолье с островками рощ. Речка вьет петлю, вторую и впадает в озеро-болото, усеянное бородавками кочек.

Держим путь вдоль русла. К берегу не подъехать, густо и буйно зарос рогозом. По озерной отмели бродят цапли, окуная длинные клювы. В воздухе черно от стрижей. В неприметной заводи отгороженной упавшей лесиной полно уток.

Там кто-то есть, предупреждает Форэ, указывает на небольшой лесок.

Соглашаюсь, киваю, но ни каких особых мер предосторожности не предпринимаю. Тот, кто хочет, что бы его нашли, не будет далеко прятаться.

Между заболоченным руслом, здесь берег почище, и полукольцом кленов луг. На лугу поставлена палатка-шатер, бездымно горит костерок. У огня мужчина в летах, разноплечий, спина изломана кривыми выпирающими ребрами. С ним мальчишка лет двенадцати и девушка. Симпатичное личико ашвинки тщательно ухожено. Брови подчернены, губы обведены яркой помадой, лицо напудрено-нарумянено, волосы перехвачены золотым обручем. Камис, длинная полупрозрачная рубаха расшита цветными и серебряными нитями. Из под подола рубахи видны сирвалы красные штаны.

Ни какого излишнего оживления или страха перед нами ашвины не выказали. Мужчина продолжал сидеть, ломая и подсовывая сучья в костер. Мальчишка разогревал в казанке густое хлебово, пахнущее чесноком.

Можно узнать твое имя? спросил я у ашвина.

Алебарр, представился тот.

А это кто? указываю на девицу. Ашвинка стояла в стороне, не приближаясь, но и не прячась. Взгляд и не только мой, раз за разом цеплялся за её фигуру.

Внучка, ответил Алебарр.

Брешет. Кто угодно только не внучка. Даже не посмотрел в её сторону. Была бы внучка, спряталась бы за спину деда. Или возилась у огня. Станет ашвин занимать бабьей работой будущего война.

Спрыгиваю с лошади.

Не боишься за внучку?

Мы люди бедные ни с кем не воюем, приниженно проговорил Алебарр. Голосом плохо владел. Не хватало плаксивости.

А малец?

Внук, охотно признал ашвин. Вот тут возможно не врал.

Звать то как?

Внука? Джумай.

Сколько тебе лет, Джумай? спросил я мальчишку.

Пацан отложив ложку, поглядел на деда. Можно ли с нами говорить? Потом ответил.

Двенадцать.

А здесь как оказались? жестом предупредил ашвина. Не с тобой разговариваю молчи!

В Пирам идем.

В Пирам? вопрос к Алебарру.

Аил в горах. Четыре дня отсюда, тот показал в сторону нагорья.

Большой аил?

Не очень.

А в Пираме кто у тебя?

Родственники.

В гости, значит, торопитесь?

В гости, охотно соглашается Алебарр.

Врет складно. Единственное, не подозревает, что я знаю, об аиле. Туда добровольно ни один ашвин не поедет. Ни за казну, ни за должность. Да и не жалуют ашвины леса что б запросто по ним бродить.