Поводок для пилигрима
Шрифт:
… Я остаюсь… У вас важное дело. У меня таких дел нет…
… Сеньор Вирхофф, я тоже остаюсь… Настоящий бард должен выпивать пинту тремя глотками, вылечить мандавошек и не боятся атаки…
… А вы как тут оказались?… Не хотите вещи прибрать?… Или вы дальше?…
Радку сдох. Не умер, не погиб, не убит… Сдох… Ерзая по земле, задыхаясь располосованным горлом. Руку которой он хотел прикрыть рану я сломал в предплечье
Стремительно, может только мне кажется, утихают громкие и резкие звуки. Остаются полувсхлипы, полустоны, нервное всхрапывание лошадей… Смотрю на Радку и не испытываю ни торжества, ни облегчения. Наверное, я с радостью променял минуты победы над ним, на то что бы никогда не состоялся бой под Сент-Уадом. Но бой был! И потому я гляжу в омертвевшее лицо своего врага. Гляжу долго. Потом нагибаюсь и непослушными пальцами срываю с него медальон. Глиняную черепушку в серебряной оправе. С трудом прячу в карман.
Ноги трясутся от слабости. Плюхаюсь на щит прикрывавший тело хулуга. Пальцы разжимаются, выпускаю оружие. Меч падает. Сижу, прикрыв веки. Мысли мои далеко, у высокого кургана. Сколько лиг… Бесконечных, мучительно длинных… Я бы прошел их, пробежал, прополз на брюхе… Но время не лиги, вспять не прошагать. Остается только вспоминать, как щиплет глаза курганная горькая полынь, да во рту вкус вина выпитого на ступенях деревянной часовни.
Ты в порядке? спрашивает Альфи, касаясь меня. Не ранен?
Нет, дергаю плечом, что бы убрала руку. Все хорошо. Как на дне рождения. И подарок есть.
Скашиваю взгляд на поверженного врага. Мир слишком просторен, что бы быть тесным. Но нам он оказался тесным. И с его смертью не стал просторней и светлей.
Нечем дышать. Пытаюсь растянуть ворот. Мешает доспех.
Подходит, прихрамывая Иллири. Жива значит. Располосованный рукав набух от крови. Она держится за бок.
Ранен? заглядывает абхая мне в лицо.
Девки, идите вы..!..!..!..!
Высокая литература не признает таких слов. Я признаю.
Рядом садится, почти падает Ли.
Кто? спрашиваю я его.
Линье…, тянет он последний слог и тыкается в мое плечо лбом.
Не поворачиваясь, подталкиваю его.
Не куксись, капрал.
Он не куксится. Тихо съезжает набок и заваливается за меня.
Подзываю Форэ. У джандара рана на лбу залеплена зеленой кашей. Вспомнил, как видия лечила лошадь. Когда это было?! В далеком прошлом…
Пику найди. С бунчуком, проговариваю я ему.
Не сразу, но джандар находит оружие. Подымаюсь и, поглядев на Волчат, собравшихся под стягом, в два удара отрубаю акиду хулугов голову. Не боясь измазаться, насаживаю её на принесенную пику. Поправляю, что бы сидела ровно.
Гляди веселей, Радку!
6
Мертвых оставили грифам, воронью и шакалам. Конечно, это не честно. Они заслуживали достойного погребения. Или хотя бы последнего
костра. Но мертвые это мертвые, а живые есть живые. Двадцать одна душа. Я, Волчата, Иллири, Альфи, Форэ, его пикар, Иефф, два арбалетчика и малагарец. Последнего в расчет не принимаю.Пусть лишнего не мучается, попросил я дюрионца.
Подравнялись до двадцати.
Перед выездом наказал Тиму и Джако:
Выберите у ашвинов пару плащей почище и шлемов поцелей. Лошадей их возьмите в заводные.
Они выполнили.
Красные скалы. Необычное место! Минуешь высохшее русло и будто мир залит кровью. Скалы, камни, почва все красным красно. Даже вода в ручье.
Огибаем каменные гребни, гребни сменяют валуны похожие на гигантские подушки. Путь поднимается по террасам. У очередной петли сворачиваю в сторону. Ни кто не спрашивает почему.
Стоило протиснуться между двух скрещенных каменных столбов и оказались в подобии большого колодца, накрытого крышкой желтого неба. Росла травка, в приямке, заботливо обложенный булыжниками, плясал родничок. Даже птички чивкали весело и задорно. Скакали и качались на ветках, выклевывая семечки из мелких плодов. Под кустом не ляжешь и сумку не положишь. Все уделали, дристуны!
Это и есть начало отрогов Медианна, объявил я своим спутникам.
На известие не отреагировали.
Форэ развел бездымный костер. Иллири навесила котелок. Раненая рука, подвязанная к телу не действовала. Ей приходилось управляться одной.
По запаху в котелке варилась картошка в мундире. Не плохо бы и сала шмат с девичий плат**.
Умылись, освежились.
Не плохо! показала мне Альфи ушиб. Под левой грудью все иссиня-черно.
Посмотреть надо. Ребра не сломаны? вызвался Иефф. Костоправ-вертебролог к вашим услугам! Сейчас дюрионец походил на братьев Эйфгельсов. Вместо глаз узкие щелочки эскимоса. Добротный шлем спас эльфу жизнь. Правда, сам доспех пришлось выбросить.
Жива и ладно. Думал он тебя шамшером полоснет, успокаиваю я деву.
Мог, соглашается она, смазывая синяк и прикладывая смоченную в холодной воде тряпицу.
Абхая налила мне отвара.
Что за солома? интересуюсь я, сплевывая раскисшие нифеля. У меня в Роше травник пацанов вздумал поить. Потом жаловались, и подмигнул Дешаму.
Волчонку не до веселых воспоминаний. Тоже однорук. От удара, должно быть пернача, опухлость выше локтя.
Поможет восстановить силы, пояснила Иллири.
Ну и хорошо, согласился я. Сама как?
Я в порядке.
Давай, помогу.
Справлюсь.
Я насильно взял у неё котелок. Она так стремительно разжала пальцы, чуть отвар не пролили.
Обошел всех, черпая и раздавая темную жидкость. Иеффу выделил две.
Куда столько? возмутился он дополнительной порции.
Пей! Для зрения хорошо и нервишки в порядок придут, успокоят.
Иефф кашлянул и прекратил косится на Альфи. Скромности у воспитанницы ордена не больше чем, у покерного шулера совести.
Поели, попили. Прохлада и огонь предрасполагают к покою и не долгим беседам.