Поводок для пилигрима

Все хитросплетения моих розысков Итта узнала от Лидии ди Гошен. А той поведал граф Гошен. Болтливый муженек выкладывал все государственные тайны в обмен на хорошее к нему отношение и маленькие супружеские праздники. Пока Феера искал возможность добраться до меня в неподведомственных ему Маркграфствах, Ди Юмм улизнула из Малагара и устремилась за мной во след. В Сьенне её и настигла история моей поездки в Марбург на овощной тачанке и подробности скандала с вдовой Туррен.

Её рассказ я слушал с неподдельным внимание. Пока она говорила, все прикидывал, чего в нем больше, горечи правды или меда лжи? Я не Анненков**, а она не Полина Гёбль. Ехать за мной в ссылку в такую даль? Да еще по смехотворной причине выяснения авторства нескольких строк на листе бумаги и комментария на их написания? Хотя… Такое внимание к моей персоне со стороны Ди Юмм? Или дье Феера?

Завершив дорожную повесть, Итта сама с облегчением вздохнула.

Вы воспользовались моим путем спасения? спросил я её. Браво! Склоняюсь перед вами!

Итте не до моих преклонений. Она и вправду возмущена.

Феера требовал признаний, спрашивал о каких-то тайнах и таинственном предмете. От угроз отдать на потеху страже и грубого обращения, меня спасло только то, что я не просто цветочница с улицы!

И без того путанные мысли сбились. Будто крепко хватанули в солнечное сплетение.

Он её… слова застревают в глотке.

Его расспросы верх неуважения…, продолжает возмущаться Итта.

Что он ей сделал? сквозь зубы простонал я.

Она отшатнулась в испуге.

Что с вами?

Отдал или нет? выдавливаю вопрос сквозь стиснутые зубы.

Я…

Всплывает картинка годичной давности событий. Счастливый бард переглядывается с цветочницей. Чувствую запах белого букета, вижу улыбки Амадеуса и Флорины, их глаза… Красные уши пиита и те припомнились.

Отвечай! взвыл я, не в силах одолеть морок.

Феера не посмел, в испуге проговорила Итта.

Плюхаюсь на кровать. Проклятущее одеяло сползло с плеч. В комнате тихо. Итта стоит не шелохнувшись. Очевидно ей более не нужны ни какие объяснения.

Да, я написал эту записку. Да, вы мне крайне симпатичны. И если бы не некоторые обстоятельства, приударил за вами, а не за этой обиженной…, слово, дура" я сглотнул. Вы это хотели услышать?

Итта не ответила. Наверно, она репетировала эту сцену не раз и не два, подбирала каждое слово, строила правильные фразы, придумывала остроумные ответы и готовила трагические вопросы. И теперь ни чего из тщательно продуманного и придуманного не пригодилось. Сидит перед ней завернутый в одеяло, криворожий, заспанный мужик и мало чем напоминает малагарского соблазнителя графинь и знатока Мердока Серазского.

Ужасно глупо, выговаривает она, Ужасно… Я… должна…

В её голосе, не в словах, прячется недосказанность. Как кислинка в выспевшем вине. Не хочу думать об этом. Правильно, я не Анненков и вряд ли стОю даже двух шагов вослед мне.

Бедная моя ди Юмм! Зазнайка с серебряной лилией на платье. Тебе ли играться в Мату Хари. приходит спокойная ясность в мысли.

Надеюсь вы извините мне и записку и теперешние внешний вид. Если позволите, готов загладить свою вину и предложить вам кров и стол, вымученно улыбаюсь. Вы ведь проделали большой путь, разыскивая виновника ваших бедствий, который может быть написал правду.

Может быть? переспросила уже прежняя давно знакомая мне Итта ди Юмм. Её так не хватает того платья с серебряной вышивкой!

Правду.

Мне нужно возвращаться, неуверенно говорит Итта.

Сразу возвращаться? Побейте хотя бы посуду. Покричите. А то последнее время в деревне про меня почти не слышно сплетен.

За то в Акхараме… она покачала головой. Подозреваю не все вызывали в ней неприязнь.

Несколько дней. Отдохнуть с дороги, посмотреть чудесный край! А какие замечательные люди живут! Один перед вами. Пусть и в одеяле, но не одежда красит человека.

Итта молчала.

Я не достаточно красноречив?

Право не знаю, не может она определится с выбором.

Три-пять дней, назначил я срок.

Вы говорили о нескольких.

Несколько это только больше одного, усердствовал я хотя возможно, было достаточно и первого предложения. К тому же еще одна поучительная история для внуков не повредит.

Не много будет для них поучений? согласилась она, сдержано улыбнувшись.

Все-таки приятно когда улыбаются. Вроде как и тебе.

Итта пробежала взглядом по комнате. Увы, Рош не дворец Гошенов. Но честное слово, когда-нибудь и я разбогатею!

Поможете мне с кухарками. А то они в последнее время меня бойкотируют.

Есть за что? спросила Итта.

Вот и разберитесь, увильнул я от прямого ответа.

Она осталась и я как не странно был этому рад.

Если спросят что изменилось с её приездом. Ничего и многое. Все шло своим порядком. И муштра, и дипломатическая война с Райсом, и перепирательство с Иохимом. Иногда я ловил себя на мысли, что так оно и должно быть как есть, не объясняя себе почему. Меня устраивало и все! Я даже не вспоминал о Феера. Пока он не вспомнил обо мне. Он или еще кто.

Возвращаясь из вояжа в Вассау, где принял тихую капитуляцию Уалли, с обещаниями выплат всех контрибуций в размере утаенных им средств, я столкнулся на перекрестке у Рыцарской Чаши с жандармами. Не Маркграфсвими, а геттеровскими, со столичными нашивками на рукавах, чему крайне удивился. Еще больше удивился, когда сержант, возглавлявший опцию, уточнив являюсь ли я кастелянам Роша мессиром Вирхоффом, потрясая официальной бумагой, потребовал выдачи Итты ди Юмм, прибывающей незаконно на территории Маркграфств и являющейся объектом розыска властей Малагара.

С каких это пор империя подвязалась выполнять работу малагарских ухорезов?

Политика… кривясь ответил сержант, протягивая мне уведомление об экстрадиции ди Юмм на родину.

А предположим…

Нету полномочий ни чего предполагать, недослушал меня сержант. Закон есть закон.

Маркграфства, не империя, а ты про полномочия…

Я же объяснил, сеньор кастелян, обратился он ко мне на имперский манер. Политика.

Он чуть наклонился вперед.

Сам Верман подписал. Он ныне вась-вась с Бешенным малагарцем. Сержант покачал головой. Этот выблядок Санти, под Ла Саланой, приказал казнить гарнизон Заречной цитадели за то, что они наших раненых отпустили.

Смотрю на запечатанный документ. Верману что до этого?

Политика, повторил я за сержантом.

Так что…, развел руками сержант. Пусть месс собирает вещички. Мы туточки, в трактире, часок-другой обождем.

Сержант протянул мне бумаги.

Да, я вам верю, спокойно заявил я ему.

Ежели бузу какую затеетесь учинить или заупрямитесь… У меня ордер от пфальцграфа вашей Унии имеется, не доверился сержант моему спокойствию. Так что мы пока по стаканчику пропустим, а вы попрощайтесь.