Поводыри на распутье

– Почему вы так считаете? Статус-кво можно поддерживать очень и очень долго.

– По нашим оценкам, осталось не более десяти лет.

– Пессимистично.

– Я продолжу. Для того чтобы Анклавы продолжали играть свою нынешнюю роль, необходимо сохранять качественный отрыв. Технологии корпораций должны быть на голову выше, разработки – перспективнее, товары – дешевле и лучше. Верхолазы вкладывают колоссальные средства в исследования и науку, наработанный гандикап позволяет им держать дистанцию, но они до сих пор не сумели совершить настоящий рывок.

– Что вы имеете в виду?

– Несмотря на все усилия, корпорации топчутся на месте, идут по экстенсивному пути развития. Проанализируйте ситуацию, и вы поймете, что фундамент всех современных разработок был заложен еще в девятнадцатом веке. Мы построили на нем величественное здание, но и только. Мы разрабатываем старые идеи, ответвления, вытекающие теории… Мы выжимаем теории досуха, но не движемся вперед. Последняя крупная теория – квантовая – была разработана в начале двадцатого века. С тех пор ничего принципиально нового. Мы подошли к стене, перепрыгнуть через которую можно только с помощью очередного рывка, некоего открытия, которое заложит следующий фундамент. Пока этот рывок не произойдет, цивилизация будет пребывать в тупике.

– Как это связано с корпорациями и Анклавами?

– Когда исследователи окончательно упрутся в стену, разрыв между корпорациями и государствами начнет стремительно сокращаться. Через некоторое время наступит качественное равновесие, и Анклавы станут не нужны. Государства их поглотят, и верхолазы не смогут диктовать свою волю политическим лидерам.

– И они решили не ждать, – пробормотал шотландец.

– Вы абсолютно правы, господин Макферсон, – подтвердил Мишенька. – В настоящий момент корпорации способны выработать новое соглашение с государствами, верхолазы получат гарантии, поделятся и будут постепенно растворяться в новой элите. Они не видят другого выхода.

– А вы видите?

Щеглов пристально посмотрел на Шона и веско ответил:

– Мы его нашли.

Макферсон против воли подался вперед:

– Рывок?

– Да.

– Новая энергия, о которой говорил Фадеев?

– Да.

– Это был не блеф?

– Это был не блеф.

Шотландец поверил. Сразу и безоговорочно. Он видел доказательства, которыми располагал Роман Фадеев, он знал, что Железный Ром верит. Дальнейшие события заставили Шона усомниться в выводах Фадеева, но сейчас, после всего, о чем рассказал русский, Макферсон перестал колебаться: да, эти сукины дети, эти потомки пьяных медведей вновь утерли нос шарику. Обескровили «МосТех», израсходовали триллионы юаней, но сделали. Придумали свою чертову энергию.

Рывок.

– И скрываете?

– Вынуждены.

– Почему?

– Во-первых, из-за пораженческих настроений, о которых я вам только что поведал. Мы не чувствуем у верхолазов воли к продолжению старой политики и опасаемся, что наше открытие станет разменной монетой в торге с государствами.

– Но почему монетой?! – Шотландец вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате. – Возможности Анклавов колоссальны, но недостаточны для решения глобальных проблем. Возможности государств колоссальны, но недостаточны для решения глобальных проблем. Объединившись, мы могли бы добиться многого.

– Мы думаем, что справимся сами, – спокойно ответил Мишенька. – Не силами одной Москвы, разумеется, силами всех Анклавов.

– Но почему?

– Потому что пораженческие настроения уже приносят плоды. Мы считаем, что Моратти движется к китайцам.

– Ну и что? Моратти к китайцам, я к североамериканцам, де ла Крус к южноамериканцам – мы объединимся! По-настоящему объединимся!

Макферсон не был солдафоном, он давно, с тех самых пор, как Фадеев ввел его в курс дела, обдумывал перспективы русского открытия. И сейчас у него захватывало дух.

– Вы сами говорили, что цивилизация в тупике. Давайте выйдем из него! Все вместе выйдем.

– К сожалению, доктор Кауфман не разделяет ваш романтический взгляд на происходящее, – сухо проговорил Щеглов. – Наше изобретение легко использовать в военных целях, и доктор Кауфман всерьез считает, что политики не удержатся от соблазна. Подумайте сами, господин Макферсон: Омарский эмират, Индия и Китай поделили между собой Азию. Влияние России не следует принимать всерьез. В Европе правит Исламский Союз. Центральная и Южная Америки раздроблены на мелкие страны, но реальная власть находится в руках Католического Вуду, под знаменами которого они способны объединиться против любого врага, мы это знаем по событиям в Тихом океане. Сформировались глобальные объединения, между которыми накопилась масса противоречий. Доктор Кауфман чувствует ответственность. Он считает, что Анклавы обязаны очень жестко контролировать изобретение.

– Сохранить статус-кво.

– Совершенно верно.

– Это будет нелегко.

– Теперь вы понимаете, почему мы заинтересованы в том, чтобы именно вы возглавили СБА.

– Вы не верите Моратти.

– Он уже сделал выбор, – повторил Мишенька. – Он сдался. А мы по-прежнему считаем, что Анклавы должны стоять над государствами. Не наоборот.

Макферсон взглянул на часы – отпущенный на встречу час давно прошел – и потер лоб:

– Я должен подумать.

– Я возвращаюсь в Москву сегодня, – бесстрастно сообщил Щеглов. – Когда прилечу, отправлюсь на доклад к доктору Кауфману. К этому моменту я должен знать ваше решение.

* * *

анклав: Москва

территория: Болото

«Кантора братьев Бобры»

отдел жалоб и предложений

«Если на дверях написано «кОнтора», значит, внутри находится кантора. А если на дверях написано «кАнтора», значит, внутри находятся Бобры. И не бобры, а Бобры, они братья. Чего непонятно?»

«Дыры и заборы. Книга для тех, кто хочет прожить в Москве больше одного дня».

Кантора братьев Бобры считалась одной из самых мощных на Болоте. Что и немудрено, учитывая, что возглавлял ее не один человек, а четыре. И не просто четверо компаньонов, а четверо искренне и беззаветно доверяющих друг другу братьев.

Как Бобры удалось сохранить эти отношения, оставалось загадкой – в Анклавах, да и во всем мире, подобных примеров находилось мало. Одни говорили, что все дело в Бабушке Бобры, старой маме, к которой братья питали самые нежные чувства, другие уверяли, что все дело в том, что братья от разных отцов и не так похожи, чтобы надоесть друг другу. Но большинство сходилось во мнении, что все дело в двух братьях: старшем Тимохе и младшем Николае Николаевиче. Тяжелый характер первенца заставлял врагов трепетать от страха, а второй вложил в семейное предприятие недюжинный ум. Оба понимали, что друг без друга им придется туго, а потому не расставались. И удерживали рядом средних.

Как бы там ни было на самом деле, кантора процветала, уверенно отражала как мелкие набеги, так и продуманные вторжения, и владельцы подконтрольных заведений знали, что Бобры способны урегулировать проблему любой сложности.

– Вот этот гад! – торжествующе провозгласил директор «Мозаики». – Наружная камера засекла!

Братья дружно уставились в монитор, на котором застыло изображение высокого худого мужчины в черном костюме. Фотография была сделана со спины, лица не разобрать, зато хорошо виден нестандартный – чересчур большой – разъем на затылке. Следующие кадры показывали путь мужчины к такси. Последнее изображение – корма отъезжающего мобиля.