Поводыри на распутье

Отвечать Эмира не спешила. Огляделась, стараясь казаться рассеянной, нашла взглядом пачку сигарет, заботливо приготовленную Мишелем для клиентов, раскурила одну и, выпустив дым, почувствовала привкус легкого наркотика, криво усмехнулась. Поинтересовалась:

– Где гарантии, что ты меня не сдашь?

На Урзака она не смотрела.

– Мое слово.

– Мало.

– В твоем положении – достаточно.

Пауза длинной в две глубокие затяжки.

– Мне нужно время.

– Зачем?

– У меня должны быть гарантии.

«Ты хочешь перепрятать деньги», – понял Банум.

И едва не рассмеялся.

– Хорошо, дорогая, время я тебе дам. Но если ты не позвонишь до завтрашнего утра, я иду к твоему боссу. Все понятно?

– Все.

* * *

анклав: Москва

территория: Аравия

лавка Абдурахмана

иногда партнеров приходится дружески подталкивать

– Представители СБА утверждают, что не планируют вводить войска в Аравию, однако подразделения тяжелой техники, которые появились на границе территории, пока остаются на занятых позициях. Режим ограниченного перемещения…

Старик выключил коммуникатор и посмотрел на гостя.

– Хороший чай, – похвалил Дрогас, прихлебывая поданный напиток. – Чтобы правильно заваривать зеленый чай, нужно быть мастером. Чтобы правильно заваривать черный – гением.

Абдурахман никак не отреагировал на лесть. Молча взял кусочек халвы, разжевал, не сводя глаз с Дрогаса, проглотил.

Старик не собирался обсуждать достоинства чая, и то, что встреча началась с просмотра новостей, не было случайностью: новостные каналы не жалели эфирного времени для демонстрации пылающей Аравии.

– Мне кажется, события развиваются так, как должны, – осторожно произнес Стефан.

– Гибнут мои братья, – помолчав, сказал Абдурахман.

– Вас это беспокоит?

– И не только меня.

«Проклятый торгаш!»

Снаружи – предельно вежливая улыбка. Внимание к каждому слову, что цедит хозяин дома. Внутри…

«Черномазая вонючка!»

Абдурахман раздражал Дрогаса с первого дня знакомства. Бесили многозначительные паузы и мудрые взгляды, словно не с посредником мелким разговариваешь, а с шейхом. Бесило нежелание решать вопросы через «балалайку» или незарегистрированный коммуникатор, приходилось рисковать и приезжать на встречи лично. Бесило понимание, что старый пень, а точнее, те, кто за ним стоит, ведут свою игру, в которой Стефану готовилась роль лоха. Все бесило. Но Дрогас был слишком умен, чтобы демонстрировать собеседнику свое истинное отношение.

А на встречи он всегда приезжал без предупреждения. И обязательно высылал вперед помощников, тщательно проверяющих окрестности лавки на предмет засады.

– Люди устали, – негромко продолжил Абдурахман, перебирая четки. – Есть жертвы. Считается, что надо постепенно заканчивать…

– Понимаю, – вежливо кивнул Дрогас.

Он на самом деле все прекрасно понимал. Благодаря его деньгам и оружию аравийские канторы решили свои локальные задачи, здорово потрепав конкурентов из Кришны. Теперь они собираются вернуться к мирной жизни и насладиться плодами победы.

Что расходилось с планами Стефана.

– Человек из СБА сказал, что, если к вечеру в Аравии не станет тихо, они введут безов и начнут резню.

– Так и сказал: резню? – с притворным удивлением осведомился Дрогас.

– Не пытайтесь казаться глупее, чем вы есть, Альфред, – сухо попросил Абдурахман. – Вы понимаете, что резня начнется сразу же, как только безы войдут на территорию: людям это не понравится.

Что и требовалось Дрогасу – кровь. Но у аравийцев хватило мозгов остановиться и не идти под пули карателей. Точнее, им кажется, что они смогут остановиться…

В принципе, можно заканчивать встречу, но Стефан хотел выяснить еще кое-что, а потому медлил:

– Предположим, я смогу существенно доплатить.

– Насколько существенно?

– В два раза, – после паузы ответил Дрогас.

– Вам нужна еще одна горячая ночь?

– Да.

– Я передам ваше предложение, – кивнул старик. – Приезжайте сегодня вечером, поговорим.

– Во сколько? – уточнил Стефан.

Сомнений не осталось: аравийцы собираются сдать его безам.

* * *

анклав: Москва

территория: Болото

разгар дня

хорошее время для небольшой встряски

– Короче, так, – сообщил Петруха, – таксист, которого урод взял у «Мозаики», довез его до границы Сити. Мы могли бы потерять след, но, на наше счастье, водила остановился перекусить и увидел, что урод прошел несколько шагов по улице и взял другую тачку. Таксист, разумеется, обиделся, а потому охотно отвечал на наши вопросы.

Тимоха хмыкнул, но промолчал.

– Мы вытащили из его «балалайки» номер другой тачки, нашли ее водилу, и теперь у нас есть адрес урода. – Петруха выдержал театральную паузу. – Его зовут Хасим Банум. А живет он на Болоте.

Тимоха вновь хмыкнул, но Петруха понял, что старший брат доволен.

– Полчаса назад он вернулся домой.

– Откуда? – немедленно поинтересовался Тимоха.

– Ты не поверишь, – хохотнул Петруха. – От модельера.

– На фига уроду модельер? – недоуменно спросил Тимоха и почесал живот, прикрытый серой майкой с едва видной надписью: «Собственность федеральной тюрьмы «Кресты».

Одевался старший Бобры без претензий, чаще всего в военную форму и упомянутую майку, а потому искренне не понимал, что приличному человеку делать у модного портного.

– Может, он голубой? – предположил Петруха.

Средний брат к вопросам внешнего вида подходил с большим вниманием, но познаниями решил не хвастаться, дабы не дразнить старшего.

– Может, и голубой, – согласился Тимоха. – Сейчас он у себя?

– Ага.

– Ну, тогда…

К сожалению, Николая Николаевича в штаб-квартире канторы не оказалось, и посоветовать братьям не торопиться с выводами оказалось некому.

– Ну, тогда я съезжу, – решил Тимоха. – Отверну кретину голову.

– Мне с тобой? – оживился Петруха.

– На хозяйстве останешься.

От квартиры в Аравии, к глубокому сожалению Урзака, пришлось отказаться. В обычное время территория послужила бы идеальным укрытием, ибо здесь жили настоящие друзья Банума, но беспорядки спутали карты. Даже если аравийцы удержатся от массового бунта, безы еще несколько дней будут пристально следить за ними и тщательно проверять всех подозрительных. Встреч с патрулями Хасим не опасался, его документы были более чем надежны, но ненужного внимания старался избегать.