Поворот в сторону перекрестка

– Медведь?

– Как ты докатился до жизни такой племянничек? – мужчина подошел ко мне ближе, и, перегнувшись через стойку, с совершенно безмятежным видом отобрал виски и приложился к бутылке.

– Тебя не может здесь быть, тебя вообще не может быть, – я ошалело смотрел за действиями своего родственника не способный при этом пошевелиться.

– И все-таки я здесь, – грубо опустив на столешницу бутылку, довольно заключил Медведь. – Так ты ответишь на мой вопрос?

– Если ты ответишь на мой.

– Не-е-е, он больно скучный. А вот мне интересно, что ты забыл в этой отвратительной дыре. И только не говори мне, что зарабатываешь этим на жизнь.

– Осуждаешь меня? А ведь когда-то и сам разгружал вагоны с углем, чтобы купить еды. Болтался по промозглой погоде в дырявой обуви и целыми неделями напролет питался одними макаронами без соли.

– Да, то были суровые времена, – Медведь оперся локтями о стойку, как-то зловеще рассмеявшись. – Однако я искал лишь средство. А цель у меня всегда была одна. Я мог оправдать свое существование. Ведь днем я разгружал уголь, а по ночам спешил к своим друзьям, чтобы играть, чтобы творить музыку. А где твоя гитара сейчас? Пылится в углу, и ты даже не собираешься ее оттуда доставать. – Мужчина раздраженно стукнул кулаком по деревянной поверхности прилавка.

– Может просто музыка не мое, – словно оправдываясь, выдохнул я.

– Да как ты можешь это утверждать, если ничего не делаешь.

– У меня есть работа. Может не такая, как у отца, далеко не такая, но это хоть что-то.

– «Хоть что-то» нужно тем, кто не способен ни на какую мысль. Ты же не такой парень. Я тебя знаю.

– Ты слишком мало меня знал. Мне было всего одиннадцать, когда тебя нашли мертвым в собственной квартире.

Прошло почти десть лет, с тех пор как родной дядька почил вечным сном, но обида на него все еще была жива.

– Ты оставил меня наедине с отцом, ты оставил меня одного…

– Да, Андрей видно совсем чувство меры растерял. Не на шутку тебя задавил своей идейностью.

– Он похоронил своего младшего брата, которого не смог уберечь. По крайней мере, его не трудно понять.

– А мне и не требовалась помощь. Я, знаешь ли, насыщенную жизнь прожил.

– В тридцать три года то?! – с иронией фыркнул я.

Медведь повернулся ко мне спиной и медленно побрел к окну:

– И за такой короткий срок можно многое повидать и пережить. А тебе смотрю, сильно досталось от Андрюхи. Добил все-таки сына, бросил ты и играть и писать.

– Не в нем дело, – я, наконец, потушил сигарету все еще тлеющую в моей руке, и раздраженно собрал пепел с прилавка, чтобы начальник не заметил даже присутствия сигарет в своем магазине.

– В чем же тогда? – Медведь потер подбородок костяшками пальцев.

– Я не знаю, сам не знаю, но мне не хочется пропустить еще что-то в жизни.

– А какая в музыке помеха? Она, думалось мне, всегда была чем-то большим для тебя. Или ты просто так живешь в моей квартире, просто так играешь на моем стареньком Гибсоне? Кого угодно можешь обмануть, но не меня. Я бы не дал тебе в руки свою гитару, если бы не был уверен, что ты ее сохранишь.

– И сохраню, не сомневайся, – заверил я, не смотря на Медведя.

– Правильно, не тот пример у тебя был перед глазами. Дядька твой лишком уж сильно злоупотреблял наркотиками, но черт подери, я надеялся, ты запомнишь другую мою сторону. Ну чего же ты все-таки хочешь от жизни Кир?

– Как раз это я и пытаюсь понять, – задумчиво вздохнул я.

Медведь понимающе кивнул головой.

– Кое-что я знаю о тебе совершенно точно. Все в нашей семье упрямцы. Отец тебя точит как вода камень. Ты не поддавайся ему, выбирай дорогу самостоятельно. Андрей пытался и своего брата побороть, но после того как нашел его окоченевшим в собственной спальне, стал приглядывать за сыном вдвое суровее. Могу представить, как днями и ночами он бдит, чтобы ты не угодил в очередное приключение или даже не задумался о нем вообще. Наверное, он прав. Но послушай, у тебя и своя голова на плечах есть. Не должен ты отдуваться за наши с отцом дела.

– То, что я решил, я решил сам. Отец здесь не при чем. Мне лишь нужно немного отвлечься и подумать.

– Может что-то в этом и есть, – дядька задумчиво всмотрелся в окно. – Но не забывай, ничто не сделает тебя абсолютно счастливым, потому что даже самая сильная эйфория однажды сходит на нет.

– Сюрреализм какой-то. Ты и этот разговор. Неужели я схожу с ума?

– Кто знает, кто знает. Вот только в одном я убежден, музыка может оправдать многие безумства.

– Мне не хватало твоей поддержки. Все это время я боролся в одиночку, – я тяжко опустился на стул, стоявший рядом.

– И дальше придется Кир. Слишком я задержался у тебя. Мне пора. Они ждать не будут, – голос Медведя вдруг потяжелел. Он отошел от оконной рамы и весь напрягся. Я подскочил к дядьке, и, заглядывая ему через плечо ужаснулся, ощутив въедливый холодок по спине, вызванный жуткими образами, маячившими в кромешной темноте окна. Чернее чем сама ночь, за стеклом двигались две фигуры, в мрачных потертых хламидах, с надвинутыми на лица огромными капюшонами.

– Кто они? – произнес я так тихо, что подумал, дядька не расслышал моих слов, но он ответил:

– Это те, кого ничто не волнует в жизни, кроме нее самой.

***

Громкий хлопок падающей книги на пол резко разбудил меня. Я подскочил со стула, на котором заснул. Мгновение ли длилось мое забытье, долгие минуты ли, я никак не мог понять. В голове стоял странный гул, но не от спиртного. На прилавке я заметил пустую бутылку из-под виски, однако не чувствовал в себе горячительного безрассудства от ее содержимого. И я полагал, что дальше одного глотка дело не зашло.

Толи сон приключился со мной, толи реальность, обернувшаяся видением? Больно все правдиво выглядело, и оттого будоражило не на шутку.

Я потер веки пальцами, пытаясь отогнать дурман, но странное ощущение даже и не думало никуда пропадать. Был ли тот разговор на самом деле? Я в этом не сомневался. Дядьки нет со мной вот уже десять лет, и он не мог предстать передо мной воплоти, но отчего же он не способен был возникнуть в моей голове, став моим же собственным отражением? Эта мысль слегка успокоила, и вместе с тем весьма сильно напугала. Медведь всегда умел эффектно появиться, и лишь покинул этот свет он слишком банально.

Колокольчик на входной двери пронзительно запел. Я обернулся на звук и удивленно выдохнул. Уж кого я точно не ожидал увидеть в своем магазине, так это долговязого нескладного подростка, которого по иронии судьбы не так давно пытался спасти от собственного брата. Но, да, именно он сейчас осторожно протискивался в небольшую щель, которую сам же опасался увеличить, чтобы не накликать на себя худого.

– Чего ты так поздно здесь забыл? Не видел на двери табличку «Закрыто»? – спросил я раздраженно низким голосом.