Поймать солнце

Девушка сияет, как лунный луч, перекидывая свой длинный хвост через плечо.

— Мне кажется, я люблю его, Элла. Это странно? — Покачав головой, она взмахивает рукой в воздухе, как бы стирая вопрос. — Не отвечай. Я и так знаю, что ты подумаешь, что это странно. У тебя анти-любовь в глазах.

— Что? У меня? — Я несколько раз моргаю, словно пытаясь разглядеть собственные глаза. — Думаю, люди называют это «стервозным лицом».

Она морщит нос.

— Это недостойный термин для девушек с болью в глазах. Всегда ненавидела это выражение. — Затем она хватает меня за плечи и останавливает на месте, прежде чем мы достигаем подножия холма. — Что ты видишь, когда смотришь на меня?

Блеск. Повсюду.

Кроме этого…

Мы стоим лицом к лицу, звездный свет отражается от озера и освещает ее мерцающие карие глаза. Я наклоняю голову и отвечаю первое, что приходит на ум.

— Ты сострадательная и веселая. И хороший друг для всех, — говорю я ей. — У тебя глаза как у Кристофера Робина.

Она щурится, обдумывая ответ.

— У кого?

— У персонажа из «Винни-Пуха».

— О… — Эти красивые, добрые глаза мерцают, а на губах появляется яркая улыбка. — Это звучит как комплимент.

— Так и есть.

— Что ж, спасибо.

— Эй, Бринн! — кричит Маккей с расстояния в несколько футов. — Что так долго?

Опустив руки с моих плеч, она приглаживает волоски, вьющиеся вдоль линии роста волос, а затем ускоряет шаг, все еще широко улыбаясь.

— Иду!

Макс поворачивается к нам, когда мы приближаемся, его внимание переходит на меня и задерживается. Его губы подергиваются в едва заметной улыбке, и я не знаю, что с этим делать. Похоже, он не разочарован тем, что видит меня, даже несмотря на то, что раньше на поляне я вела себя с ним как стерва.

Я ничего не говорю и опускаю голову, вычеркивая его улыбку из памяти, потому что ее вообще не должно было быть.

Когда поднимаю глаза, ее уже нет. Возможно, она мне привиделась.

— Привет, любимый! — визжит Бринн, отходя от меня, чтобы обнять Маккея. — Я не знала, что ты раньше знал Эллу. Она моя новая подруга.

Как легко мне дался этот титул.

Никакой настороженности, никакой нерешительности.

Только: «Я думаю, ты классная. Вот мой номер. Теперь мы друзья».

Это почти как у нас с Максом, когда мы были ясноглазыми первоклассниками, и в первый день учебы наметили нашу будущую дружбу на всю жизнь.

Маккей окидывает меня взглядом. Его глаза на фоне ночного пейзажа выглядят как полночь, но я знаю, что в школьных коридорах они лишь на тон темнее, чем у Макса. Все такие же голубые, все такие же пронзительные, но чуть менее светлые. Лохматые темные волосы обрамляют его лицо, спускаются на широкие плечи, и, хотя его костная структура похожа на Макса, у Маккея более широкий нос и нет ямочек на щеках. Он улыбается гораздо чаще, чем Макс, поэтому я отметила их отсутствие.

Поджав губы, парень обдумывает свой следующий шаг. Уверена, он считает меня менее привлекательной, чем разогретые остатки еды с прошлой недели, но я нравлюсь его девушке.

Головоломка.

— Да, привет, — говорит он, протягивая руку. — Я помню тебя.

— Круто, — неубедительно отвечаю я и принимаю рукопожатие, но мое внимание переключается на Макса, который смотрит на наши соединенные ладони. Прочистив горло, я высвобождаю руку. — Как дела? — спрашиваю я Макса.

— Отлично. Не думал, что ты придешь, — отвечает он.

— Я тоже. Мама распсиховалась из-за куриной запеканки, так что вечеринка вдруг показалась более привлекательной. — Я неловко хихикаю, но больше никто не хихикает.

Моя склонность к откровенности совсем не очаровательна и всегда неуместна.

— На меня курица тоже так действует, — в конце концов говорит Бринн. — Вот почему я веган. Знаете ли вы, что ежегодно пищевая промышленность убивает восемь миллиардов цыплят? — Она заметно вздрагивает. — Нет, спасибо. Я в этом не участвую.

Маккей подталкивает ее локтем.

— Никто не идеален, детка.

— Уф. Тебе повезло, что ты очаровательный и мускулистый.

Они начинают целоваться, пока звуки поцелуев не смешиваются с веселым смехом у костра. Макс снова смотрит на меня, его руки засунуты в карманы джинсов. Я наблюдаю за тем, как парень переминается с ноги на ногу в своих поношенных кроссовках, словно собираясь что-то сказать. Любопытство пляшет в его глазах, переплетаясь с проницательностью. Я не знаю, почему он всегда так смотрит на меня, как будто хочет узнать больше, копнуть глубже, чем то, что я предлагаю на поверхности. Большинство людей видят сквозь меня, но он, я уверена, просто… видит меня.

Не знаю, как я к этому отношусь.

Маккей прерывается, отстраняясь от арбузных поцелуев Бринн и вытирая остатки бальзама с губ.

— Макс, помоги мне достать кулер из грузовика. Мне нужно пиво, — говорит он.

Макс моргает, отрывая от меня взгляд с легким раздражением.

— Да, хорошо. — С протяжным вздохом он роется в карманах и достает пачку сигарет, прежде чем засовывает ее обратно. Он следует за Маккеем вверх по склону, покрытому песком и увядающей травой, бросает на меня последний взгляд через плечо и исчезает за вершиной.

Бринн нетерпеливо следует за ними, волосы подпрыгивают.

— Сейчас вернусь! — кричит она мне.

Я киваю, натягивая рукава толстовки на ладони.

— Я буду здесь, — шепчу я в ночь.

Озерная вода рябит и плещется под светом звезд, являя собой картину безмятежности. Все выглядит так мирно, так спокойно. Зависть закручивается в моей груди, потому что…

Я хочу этого. Хочу больше всего на свете.

Покой.

Всего один спокойный момент. Многие люди получают тысячи таких, а я хочу лишь один.

Всего. Один.

Глубоко вздыхаю, рукой инстинктивно скольжу в задний карман, нащупывая отполированный белый камень. Это тот самый камень, который Макс бросил мне сегодня. Тот самый, который вызвал воспоминания о маленьком камешке, который он подарил мне перед тем, как отец увез меня за двести миль, оставшись на солнечной детской площадке, ожидая, что мы увидимся на следующий день.

Я сжимаю его в руке, прежде чем снова посмотреть на воду. На графитовом небосводе появляется луна.