Поющий волк в овечьей шкуре

— Урод! Да ты знаешь, с кем связался? — Попытался взять на голос мой, по какой-то причине, не очень-то и спешащий действовать, визави.

— Да, похуй! — Равнодушно пожал плечами я. И, копируя их приблатнённую манеру, сплюнул и припечатал. — Обсос — он и в Африке обсос.

— Ты кого обсосом назва… — Встрепенулся было всё ещё не растерявший апломба подонок.

Но дальше разглагольствовать я ему не дал. А просто врезал ногой по морде. Качественно вырубая и, тем самым, подводя итог этому, совершенно бесперспективному и не несущему никакого конструктивизма, разговору.

Ну, а хули? Я ж не Мать Тереза. И даже не детская комната милиции. Хотя, по возрасту, по всем троим давно самая настоящая тюрьма плачет.

В которую, кстати, благодаря всё тому же «папе», засадить троицу с первого раза не получилось.

Вспомнив о «большом советском начальнике» я загрустил. Сынок-то, похоже, меня признал. И, не факт конечно, но с очень большой долей вероятности, может пожаловаться. Чтобы выместить злобу за оба раза и рассчитаться.

Походя отоварив по кумполу держащегося за живот третьего я невольно призадумался о том, что же мне делать.

Опять вызывать милицию? Так на сто процентов уверен, что пользы будет ноль, а привоз в отделение закончится с тем же результатом. Со мной снова проведёт беседу бравый блюститель порядка в чине майора. А «немного пошаливших ребят» пожурят и отпустят домой.

Кстати, в прошлый раз проводивший со мной беседу майор клятвенно (ну, почти) обещал, что оставшиеся двое получат по пятнадцать суток. А эти — глянь ты! Гуляют на свободе и не похоже, что чем-то сильно обеспокоены.

У одного, правда, рука в гипсе. Что не помешало ему, образно говоря, «выйти на большую дорогу» и, по несчастливой для них случайности, найти на свою жопу приключений.

При упоминании «пятой точки» и «скучности бытия» я слегка призадумался. И в моей безбашенной бестолковке мигом созрел нахальный и, в чём-то даже унижающий человеческое достоинство, план.

Наказать-то уродов надо? Естественно! Закон же, ну, по крайней мере, на данный конкретный момент, здесь помочь не может.

Членовредительством, подобно тому, как я поступил с их незадачливыми «коллегами» в парке, заниматься себе дороже.

Но «сделать внушение», хочешь или не хочешь, а просто жизненно необходимо. А бы даже сказал, архиважно.

В общем, не долго думая насчёт правового аспекта, я нагнулся над лежащим передо мной бессознательным телом. Ухватил того за пояс брюк и, сильно дёрнув, вместе с ремнём разорвал их.

Кстати, морально-этическая составляющая занимала меня в последнюю очередь.

Окончательно превратив в клочья нижнюю часть гардероба жертвы, я содрал то, что недавно было штанами и отбросил прочь. Брезгливо поморщившись, избавил козла от трусов и перешёл к следующим.

Ни о каком аккуратном снятии, разумеется, не шло и речи. Вот ещё! Буду я руки марать, шнурки им развязывать и грязную обувь без хирургических перчаток трогать.

Проделав такую же операцию с двумя оставшимися субчиками я огляделся и, не найдя чего-нибудь, похожего на ржавый гвоздь, подобрал с земли небольшой, размером с пятикопеечную монету, кусок бетона подходящей формы. А именно, с острым краем и как можно большим числом шероховатостей и зазубрин.

А затем, по причине нерешительности откладывая экзекуцию, попробовал остриё пальцем и зачем-то произнёс то и дело лезшие в голову слова.

— Я — свободный разумный. Я волен в своих поступка ни всегда готов ответить за них!

На душе вдруг стало легко, а перед внутренним взором промелькнул образ юной девушки-женщины. Со смеющимися но, почему-то, иногда принимающими очень «взрослое» выражение глазами. И весело скачущей и, судя по бесенятам, жившим своей, особенной жизнью в её хитрющих глазёнках, всегда готовой на любую проказу, девочки лет пяти-шести.

Ну а потом, сплюнув от отвращения, наступил на спину первому ухарю и, крепко зажав в пальцах колюще-режущий осколок камня, начертил у него на ягодице круг. И не надо, пожалуйста, путать со Святым Кругом, при помощи которого я благодарю Создателя.

Аккуратненький такой кружочек. Диаметром сантиметров семь и с довольно большой точкой а, скорее даже, пятном в центре.

Хотя… В определённых кругах это изображение тоже имело некое сакральное значение. И определяло касту или, как говорят лица, проведшие некоторое время в местах не столь отдалённых, «масть», реципиента.

Брызнула кровь, испачкав жопу чмошника. И даже немножко попало на мой ботинок.

Поморщившись от отвращения, я вытер пятнышко об одежду наказуемого и, так как тот от боли пришёл в сознание, легонько стукнул его ногой по затылку.

Буквально чуть-чуть, ибо трупы, как вы понимаете, мне совсем не нужны. К сожалению и глубоко удручающей меня правде, эти пернатые мне пока не по зубам. Да и плодить мертвецов, всего в паре десятков метров от жилого массива, тоже, скажу я вам… Такое…

Полюбовавшись на дело рук своих, я отошёл на несколько шагов и поднял с земли оброрелую до состояния головешки дощечку. Явно кто-то грелся зимой. А остатки кострища убрать поленился. Да, мне в общем-то пофигу. Ему ж тут жить. И мне, в сущности, задачу облегчил.

Вернувшись к болезному, бросил давно потухший уголёк на землю и растоптал его. Выпачкав подошву и превратив чёрный кусочек сгоревшей древесины в мелко крошево.

Вроде, для моих коварных и далеко идущих целей, должно подойти.

Ступня правого ботинка была достаточно вымазана. Поэтому, не заморачиваясь дальнейшими приготовлениями, я не стал мудрствовать лукаво а, в который уже раз за сегодня брезгливо кривя морду лица, повозюкал грязной обувью по только что нанесённой ране.

Не особо заботясь о равномерности покрытия и, само-собой, наплевав с высокой колокольни на правила гигиены.

Здесь вам не тату-салон. И я даже не зоновский кольщик. Так что, перетопчется как-нибудь. Вернее, перетопчутся. В множественном числе. Ибо останавливаться на достигнутом я не собирался.

Не спеша проделал точно такую же процедуру с оставшимися двумя. Заметив при помощи «Альтер эго», что на ткань арендованных джинсов попало несколько капелек крови. Да и на правой манжете куртки тоже оказалось небольшое количество пятнышек.

Спасибо тебе, терзающая меня периодическими болями, беспокойная интуиция. И, я уверен, что ты не дашь мне опростоволосится и, если забуду, напомнишь постирать одежду или, что в общем и целом будет правильным, сегодня же избавится от неё.