Поющий волк в овечьей шкуре
Шрифт:
Красивые Ножки!
Залихватски распевали они. А я, злясь на то, что из-за этих уродов пропускаю такое веселье, осторожно, можно сказать, «кошачьей поступью», крался вперёд.
К счастью, мой неведомый помощник, как всегда, не оставил меня в трудную минуту. И, корректируя движение, лёгкими но, оттого не менее болезненными, уколами, отсекал бесперспективные, с его точки зрения, направления.
Танцуй Россия! И плачь Европа!
У наших девушек самая, самая, самая
Красивая Опа!
Перешли,
В наступившей, показавшейся оглушительной тишине, я отчётливо услышал вдалеке какой-то невнятный шорох. И, рассудив, что вряд ли это мыши, подхватил кусок так вовремя подвернувшейся по руку доски, бросился на шум.
Каждую секунду ожидая удара по голове, или ещё какой-нибудь подлянки. Ведь, как ни крути, а убить или, по крайней мере, покалечить, меня хотели на полном серьёзе. Причём, хладнокровно и целенаправленно, сделали это два раза.
В общем, я был начеку и, одним прыжком преодолев разделяющие меня и обнаруженного противника два метра, уклонился от замаха таким же корявым обломком и с огромным удовольствием ударил в ответ.
Глава 23
И, с огромным удовольствием, почувствовав, как попал тут же понял, что немножко переоценил свои силы. А, точнее, сообразительность и дружбу с такой замечательной, невидимой глазом и, как утверждают более старшие и подкованные в материализме товарищи, неосязаемой и даже (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить) несуществующей особой женского пола, как удача.
Лоханулся, короче. А так же фраернулся, сел в лужу и выставил себя полным идиотом. Так как, из-за собственной невнимательности и несерьёзного отношения к противникам мог легко, если и не расстаться с жизнью то, по меньшей мере, огрести кучу неприятностей.
В меня ткнули ножом. Правда, каким-то шестым чувством сумев понять, откуда исходит опасность, в последний момент я всё-таки сумел увернуться. Так что, никаких повреждений не получил. Остро отточенная сталь не вошла в мою плоть. Не задела крупные сосуды и не нанесла каких-либо серьёзных или незначительных повреждений.
Но сам факт применения холодного оружия вызвал в душе волну ярости и справедливого негодования. А так же лёгкую досаду, оттого, что уверившись в своём физическом превосходстве над обычными человеками, почувствовал себя кем-то вроде Создателя.
Забыв о том, что и на старуху бывает проруха, а такой прозаический и совершенно неприспособленный для стрельбы предмет, как лопата, раз в год превращается в огнестрельное оружие.
Хотя, отдавая дань справедливость, в умелых, сильных и хорошо натренированных руках, обычный шуфель может натворить таких дел, что только держись.
В общем, отрезвлённый неприятными ощущениями, я моментально развернулся и, в темноте толком не видя противника, приложился своим «дубиналом» по его еле различимой в полутьме но, оттого не ставшей менее наглой и противной, роже.
«Два — ноль». — Со злой радостью подумал я и начал, на ощупь, обыскивать моих незадачливых противников.
Уловом оказалось ещё одно, насаженное на плексигласовую рукоятку лезвие,
и два самодельных кастета.«Серьёзные парни». — Хмыкнул про себя я, выгребая из из карманов незадачливых бандитов сигареты, спички и несколько рублей мелочью.
Затем добыл огонь зажёг, чиркнув о коробок одной и, наконец, удовлетворил своё любопытство. Которое снедало меня с самого начала этой, дурацкой по своей сути и задумке, но могущей привести к очень плачевным, ежели не сказать, трагичным последствиям, эпопее.
Неровное, дрожащее и так и норовящее погаснуть пламя осветило две чумазые мордочки, без слов выдавшие национальную принадлежность покусившихся на мою жизнь долбоёбов. То есть, простите, молодых парней, чья безбашенная отвага и вселенская наглость была основана исключительно на их, сравнимом с самой большой горой мира, слабоумии.
С чавэлами тёрки у меня возникли лишь один раз. Когда мы с коллегами наводили порядок в их, потерявшем всякие берега, посёлке. И, похоже, сегодняшняя хреново спланированная а, похоже, вообще спонтанная и устроенная под наркотическим опьянением акция, была «ответкой».
Тут один из уродов зашевелился. И я, дабы выиграть немножко времени, носком ботинка отоварил его по голове. Несильно так. Для острастки.
Нужно же мне несколько секунд, чтобы связать болезных. И, задав пару-тройку вопросов, убедиться в правильности своих догадок и, наконец, принять решение.
Что делать с этими конкретными дураками сейчас и потенциальной угрозой, исходящей от ромалов, вообще.
В общем, я вытащил у обоих из брюк ремни и, не жалея усилий, крепко стянул им руки сзади. Чуть повыше локтей и так, что плечи моих жертв выгнулись в обратную сторону.
И, должно быть, доставил пленникам немного неприятные ощущения. Так как оба очнулись и, пуча глаза и стараясь придать, искажённым страхом и ненавистью лицам, угорающее выражении начали меня «прессовать».
Ну, по крайней мере, это они так думали.
— Ты покойник, мент! — Злобно выдал тот, которого я отоварил первым. — И, дабы придать своим словам весомости, даже без моей просьбы, прояснил ситуацию. — Миня маляву прислал. Он в СИЗО с серьёзными людьми законтачил. И тебе не жить!
— А вот сами с ним и побеседуете скоро. — Приняв к сведению этот наивный детский лепет, тоже поиграл в предсказателя я. — Думаю, за двойное покушение на убийство, да ещё с применением холодного оружия, суд отвесит вам по полной программе.
— Мы малолетки, придурок! — Поспешил вмешаться в нашу великосветскую беседу второй.
И, повернувшись на бок, попытался пнуть меня в голень.
Ленивым движением убрав ногу я «пыром» засадил ему в ответ и, поскольку внизу зазвучала уже другая песня, призадумался.
Может помнишь тот сказочный сон
Позабыт он тобой, или нет
Плыл над полем малиновый звон
Занимался малиной рассвет
Пела Вика а я, переживая, что без моей гитарной партии композиция не будет звучать в полной мере, закусил губу.
Вообще-то, вставшая за клавиши Вера без труда исполнит мой сольный проигрыш. Причём, сделает это так виртуозно, что неискушённый зритель ничего не заметит.