Пожар

– Это та Оля, которая бегала за тобой в старших классах? – Ерзая на стуле, спросила у своего жениха Надя.

– Между нами ничего не было. – Поднял руки, будто сдается, Рома.

– У тебя, может, и не было. – Вмешалась бабуля. – Но эта девчонка всю калитку нам изрисовала сердечками!

– Если ты против, я все объясню Оле, и пойдем без нее. – Примирительно вступил Кирилл.

– Нет, все в порядке. – Натянула улыбку Наденька. – Я доверяю своему жениху.

30

Инкогнито – Чистая вода

Невероятно.

Невероятно! Дом, парк с вековыми деревьями, вид на пруд – как величественно все смотрелось снаружи и внутри! Стоило только представить, что этими дорогами прогуливался композитор, за этим столом обедала его семья, а на этом рояле он учился играть, и от восхищения кружилась голова. Казалось, Чайковские только минуту назад куда-то вышли, и все оставалось таким, как при них – интерьеры, книги, цветы, белые скатерти, сундуки и шторы.

Лера с жадностью слушала гида и с большим интересом наблюдала за театрализованным представлением, которое устроили сотрудники музея. У них на глазах оживала целая эпоха, а комплекс зданий усадьбы, наполненный воздухом и солнечным светом, обретал жизнь.

– Не понимаю, почему мы не ходили сюда раньше? – Прошептал ее отец. – Нужно сделать это традицией.

– А мы раз в пару лет ходим сюда с родителями, - шепнула Оля, - приобщаемся к прекрасному.

– Это место дорого сердцу каждого жителя, - сказала гид, словно подтверждая ее слова.

И перед тем, как выйти из главного здания, Лера еще раз обвела взглядом интерьер, наделенный невероятной притягательностью и наполненный неизъяснимым величием, связанным с присутствием в этих стенах духа русского гения. Теперь она словно понимала ценность этого наследия, его неоспоримую важность для горожан.

– Пора подкрепиться, - шепнул Кирилл, все это время следовавший за ней тенью, и взял ее за руку.

От этого прикосновения ее сердце взметнулось в небеса.

Они проследовали к зданию кафе, и вот там началось не менее интересное действо. Гостям предлагалось самим приготовить блинчики, при этом выбиралось всего три повара, а зрителям необходимо было стать жюри и выбрать лучшее блюдо.

– Кирюша! Кирюлька! – Закричала бабуля.

Очевидно, старушка уже стала его фанаткой. Двумя другими участниками соревнования стали папа Коля и Антон.

– У вас нет шансов, сосунки. – Тихо сказал отец и провел пальцем у горла.

Антон принял вызов с особым энтузиазмом. Он расставлял перед собой продукты, поглядывая на Кирилла так, будто у них намечалась дуэль, а не кулинарная битва.

– Что-то я за него переживаю, - тихо произнесла Катя.

– Почему? – Спросила Надя.

– Он так придирается к моим блинам, что даже страшно, насколько высокие требования он выставит к себе, и как сильно расстроится, если что-то пойдет не так.

– Божечки-кошечки, - прокряхтела бабуля, - это ж просто блины!

– Он считает количество прижарок на них. – Вздохнула Катя. – Должно быть не больше десяти пятнышек или равномерные разводы.

– Должно быть побольше масла!

– Он такой перфекционист.

– А по-моему, просто псих, - шепнула бабушка, - или выпендрежник.

Хорошо, что Катя этого не услышала. Конкурс начался, и она уже подошла ближе, чтобы подбадривать Антона криками.

– Боже мой, где ты нашла такого мужчину, Лерка? – Спросила Оля, глядя на то, как нацепив фартук и закатав рукава рубашки, Кирилл под дружные возгласы размешивает яйца с молоком.

– Потом скажу. – Улыбнулась Лера.

– В столице все сейчас так ходят?

– Ты про его волосы? Нелепая случайность: перепутал мой шампунь со своим.

– Что-то в этом есть. – Оценивающе хмыкнула она.

– Коля! Коля! – Надрывалась мама.

– Антоша, не забудь посолить! – Крикнула Катя.

– Не ори под руку, - прорычал он, хмурясь.

Лера подошла ближе к столику, за которым работал Соло. Вот уж кто был действительно спокоен, как удав, так это он. Каждое его движение казалось выверенным и решительным. Кирилл определенно знал, что делал.

Лера вспомнила, как однажды в детстве хотела приготовить блины к маминому приходу и чуть не сожгла кухню. Видимо, ее уже тогда неудержимо тянуло к огню. Жаль только, после того случая она побаивалась подходить к плите. С годами страх стал ослабевать, но желание научиться готовить особо не окрепло. Балабося умела пожарить яичницу, сварить пельмени и разогреть полуфабрикаты – считай, уже победа.

– Колька, жги! – Вошла в раж мама, крича и пританцовывая.

Антон в это время наливал тесто на непрогретую сковороду – не хватило терпения дождаться, когда она прокалится. Он выругался и метнул взгляд на сковороду Кирилла, масло на которой уже начинало подпрыгивать.

– Успокойся, первый блин всегда комом. – С улыбкой заверила Катя.

– Может, ты уже помолчишь? – Рявкнул он.

Тесто растеклось по сковороде Кирилла, превратившись в солнышко. Зажаривалось все, кажется, как надо. Он подмигнул Лере, поймав на себе ее взгляд. Она впервые так часто ощущала гордость за мужчину, что ей хотелось закричать на весь мир: «Он –мой! Мой!»

– Киля, а ну, поднажми! – Заорала бабушка. – Чего ты с ними нежности разводишь, это ж не дамские прелести! Хрясь, хрясь, и готово! И добавь огня!

– Это какой-то новый вид буллинга, - шепнула Лера брату. – Бабуллинг.

Ромка рассмеялся.

– Вот так! – Не унималась старушка, стоя в первых рядах фанатов повара Соловьева. – Ой, как баско[1]! Смотри, сразу какой красивый блин выходит. Ажурный! Мака[2] ты мой, гляди, научился.

– Коля, а ты маслица-то плесни в тесто, они не будут пригорать! – Надрывалась мама.

– Кто-то должен сказать им, что это всего лишь блины. – Отошел в сторонку дед.

Через десять минут все три участника закончили жарку и отошли от своих рабочих мест. Когда блины были подсчитаны, победителем был объявлен папа Коля. Второе место занял Кирилл, последним оказался Антон, чьи блинчики были признаны слишком толстыми.

– Поздравьте участников! – Воскликнул ведущий.

Маму не нужно было упрашивать – она с разбегу запрыгнула на отца. Катя поздравила Антона поцелуем в щеку, которому он, кажется, уже не слишком был рад, потому что жаждал победы, а не нежностей.