Познавший правила

— И все они шли здесь? — удивился я.

— Да нет, конечно! — Скаэн огляделся. — Тут один прошёл. Просто недавно!

Вытоптанный путь обрамляли следы человеческого присутствия — брошенные куски одежды, мешки, детали телег, разломанные ящики и бочки. Иногда попадались и стоянки лагерей, легко определявшиеся по запаху. На привале пехотинцы всегда копали яму под отходы, но не всегда её закапывали.

Два дня по бездорожью — и утром третьего дня мы догнали один из отрядов имперцев. Четыре когтя стали лагерем у реки и попали под удар гратцев. Мы только собирались въезжать в речную долину и стали невольными зрителями состоявшейся битвы.

— Шрам, Пятнашка, идите сюда! — сказал Скаэн, спешившись сам и помогая Эл-оли спуститься на землю. — Смотрите. Смотрите очень внимательно!

— Мы не будем помогать, эр? — удивился я.

— Они и без нас справятся, — ответила мне Эл-оли. — И вам и вправду стоит на это посмотреть…

Гратцев было больше. Почти четыре сотни человек. Имперцев — чуть меньше двух сотен. Однако бывалых воинов это не смутило. Вместо того чтобы занять оборону, имперцы покинули лагерь и пошли в атаку. Их противники выставили по центру строя копьеносцев, а два отряда воинов с топорами и мечами расположили по краям. Не могу сказать, что я был знатоком тактики сражений у людей, но мне всё показалось правильным. Как только имперская пехота завязнет в строе копьеносцев — расположенные по флангам отряды выйдут в тыл противнику и окружат.

Но командовавший пехотой полководец считал, что его четыре когтя справятся. Два крайних прямо на ходу перестроились, отращивая спереди клин, а два центральных растянули строй, разбиваясь на четыре ровных квадрата. Перед самым столкновением пехотинцы прямо на ходу начали бросать в сторону врага дротики[1]. И это не было каким-то хаотичным метанием. Бросок совершал одновременно весь ряд бойцов. Сначала первый, потом второй, третий и так — до последнего. И сразу после этого первый ряд повторял бросок.

Пока армии сближались, имперцы успели пять раз отправить дротики в сторону врага. Причём, как я заметил, каждый новый бросок был смертоноснее предыдущего. И сразу после последнего, сделанного буквально в двадцати шагах от противника, пехота перешла на бег, врезавшись в ряды противника уже плотным строем. Гратцы же ещё стояли с поднятыми щитами после последнего броска, не успев их опустить. И далеко не везде первые ряды успели встретить наступающих имперцев.

На этом, собственно, численное преимущество гратцев и закончилось. После первых минут боя их осталось чуть больше двух сотен. Практически полностью был вырезан первый ряд копьеносцев, а отряды на флангах вообще потеряли до половины бойцов. Когти воткнулись в строй врагов, разваливая его на отдельные группы. При этом сами они сохраняли строй, и наскоки неорганизованного противника встречали слаженно и чётко.

Конечно, потери были и у имперской пехоты — просто не такие значительные, и раненых быстро возвращали в строй лечебными мазями. А тех, кто не мог подняться сразу, воины держали за стеной щитов. Через полчаса ситуация уже кардинально изменилась. Теперь в окружении оказались сами гратцы. Два когтя, давившие противника на флангах, перемололи сопротивление и обратили бойцов в бегство, заходя в тыл копьеносцам. К концу часа противник позорно бежал, оставляя поле боя за имперскими когтями.

— Шрам, Пятнашка, никогда… — произнёс Скаэн, глядя на исход сражения. — Никогда… Слышите? Никогда не выступайте против имперцев! Исход такого боя вы можете оценить здесь и сейчас.

— И это только четыре когтя… — заметила Эл-оли. — Если вам доведётся встретиться с целой рукой — на вас обрушатся ещё и плетения имперских мудрецов, стрелы и ядра…

— …А когда вы доберётесь до их рядов, или они до ваших, то получать удар вы будете не слева, а справа. Имперцы бьют не того, кто перед ними, а того, кто справа и чей правый бок не прикрыт щитом! — добавил Скаэн. — Империя, не прекращая, воюет уже почти три тысячи лет. Имперцы умеют быть хорошими воинами. И соперников убирают до того, как те смогут с ними сравниться.

Когда мы спустились, пехота уже заканчивала мародёрствовать, организованно складывая на обозные телеги полученные трофеи. Обобранные тела погибших врагов складывались вперемешку с брёвнами — единой кучей. Наше появление незамеченным не осталось, и командир пехотинцев вышел навстречу. О чём он общался с эрами, я не слышал — но после этого мы изменили направление, забирая севернее.

И уже вечером того же дня выехали к ставке Императора. Зрелище было впечатляющим. По моим подсчётам, в ставке находилось около двадцати тысяч человек, расположившихся в трёх больших лагерях вокруг осаждённой крепостицы с деревянными стенами. Несколько огромных механизмов постоянно метали в сторону стен немалых размеров камни. И каждое попадание отдавалось гулким треском бревён по окрестностям.

Чтобы пройти в расположение пехоты, пришлось не один раз общаться с встреченными по пути патрулями. Но, как оказалось, эров здесь знали. Первый же найденный аристократ-командир очень приветливо с ними поздоровался и даже нашёл сопровождающего. Не для того, чтобы указать дорогу к императорскому шатру — его не заметить было сложно, а чтобы облегчить прохождение через лагерь.

В лагере я с облегчением спешился и дальше привычно шёл на своих двоих. Под конец поездки я даже начал входить во вкус верховой езды, но кирри доверять так и не научился. Ногами было привычнее и спокойнее. Во всяком случае, я точно знал, что сейчас не взбрыкну и не задавлю кого-нибудь. Наверно, поэтому в лагере и полагалось ходить пешком.

Его императорская полубожественность Эотан IV из династии Мерингов не был на первый взгляд ни полубожественным, ни даже императором. Это был невысокий, среднего телосложения человек, одетый в доспех командира-пехотинца. Усталое лицо его только дополняло образ обычного имперского чиновника на выезде. И только глаза выдавали в нём самого влиятельного человека в землях людей. Взгляд у него был спокойный, уверенный и очень жёсткий. И именно этот взгляд заставлял прислушиваться к тихому голосу Императора.

— Скаэн, Эл-оли, давно не видел вас, — он заметил наше появление до того, как сопровождающие успели об этом донести. — Идите сюда, не стойте там…

Гун-нор, Скас и бойцы сопровождения остались за пологом шатра. Внутрь пустили только эров и нас с Пятнашкой. Приблизившись, мы все отвесили полагающийся поклон и тут же выпрямились, повинуясь жесту Императора. А тот подошёл к Скаэну и крепко обнял его, а затем Эл-оли.

— С чем вы пожаловали, друзья? — спросил Эотан.

— Во-первых, привезли тебе пополнение среди лори!.. — улыбнулся Скаэн, указывая на меня и Пятнашку. А мы, в свою очередь, снова поклонились.

— А, сотник Шрам и его заместитель Пятнашка! — Император улыбнулся. — Помню, я очень удивился, когда пришло письмо от Ксарга с запросом на создание отряда. Но старый мудрец, как обычно, оказался прав. Я снова услышал о вас. Особенно много в последнее время я слышу о Шраме…

И снова поклоны. Вот кто бы только знал, как меня раздражала эта необходимость постоянно кланяться.

— Тогда не будем медлить! — Император протянул руку, и один из сновавших рядом офицеров вложил туда два свитка. — Рад поздравить вас с получением титула. Не буду разводить длинных речей. Вы оба заслужили быть лори, и, надеюсь, ваши потомки будут достойны вас.