Познавший правила
Шрифт:
Поклон, получение свитка, поклон.
— Думаю, молодым лори стоит отдохнуть с дороги! — Император совершенно непринуждённо указал нам на выход, повернувшись к Скаэну и Эл-оли. — А с вами у нас ещё осталось дело…
Я и Пятнашка снова поклонились и покинули шатёр. И уже выходя на воздух, я услышал за спиной голос Эл-оли:
— Вот и наше время приходит, Эо…
— Мне жаль…
О чём жалеет Император, я уже не узнал. Но слова Эл-оли мне сильно не понравились.
Долго мы задерживаться в ставке не стали, покинув её на следующий день. Наш отряд без приключений вернулся в Таффтон. Эры отправились во дворец правителя, а мы с Пятнашкой — в Поместье Закатов. Гости уже отбыли назад в Форт на нанятом корабле.
Утром наши вещи перенесли на корабль. Гун-нор и его бойцы отправились туда же, а Скас ещё накануне вечером занял свою каюту, сказав, что более скучного места, чем пустое поместье, он в жизни не видывал. Мы с Пятнашкой закончили завтракать и уже вышли в сад, когда у ворот появились эры. Эл-оли и Скаэн подошли к нам.
— Ну вот и настало время прощаться… — сказал эр, а эра крепко сжала его руку.
— Прощаться, эр? — не понял я, растерянно переводя взгляд со Скаэна на его жену.
— Мы… Я и Эл-оли пока поживём здесь, в Таффтоне… — ответил он.
— Но вы же потом вернётесь, да? — я уже догадывался, каким будет ответ, и заранее был с ним не согласен.
— Нет, Шрам, — мягко ответила Эл-оли. — Наверно, мы уже не вернёмся.
— Но почему? — спросил я, услышав, как всхлипнула рядом Пятнашка.
— Всему рано или поздно приходит конец… — ответил Скаэн. — В этом нет ничего удивительного.
— Но почему, эр?
— Так надо, Шрам, — мягко сказала Эл-оли. — Просто так надо… И лет через пятьсот вы, если не будете делать глупости, тоже узнаете причину.
— А Скас? А Гун-нор? — спросил я.
— Гун-нор не знает. Узнает потом… — ответил Скаэн. — А Скасу тоже бы пора закругляться…
— И куда вы отправитесь? Будете жить в Империи? — спросил я.
— Да… Можно сказать и так… — Скаэн шагнул вперёд, обнимая меня и Пятнашку. — Вы хорошие ребята… Берегите себя!
Он сделал шаг назад, развернулся и пошёл прочь. Эл-оли судорожно вздохнула и обняла сначала меня, а потом Пятнашку. Она так ничего и не сказала на прощание, хотя явно хотела. Просто развернулась и молча пошла за Скаэном. А мы так и стояли, глядя им вслед.
Через четыре часа «Фифка» вышла в море и взяла курс на юг. Ка-ра обещал довезти меня до имперского посёлка рядом с Лингом. Каждый раз, когда я думал о предстоящем деле, всё внутри сжималось от страха. Однако чем ближе были проклятые земли, тем чаще страх уступал место решимости.
Мимо Мобана мы проплыли ночью. Над городом висело зарево пожара. Похоже, горело что-то большое. Сжимая зубы, я надеялся, что очередной костер для ааори просто поджёг полгорода. Пара мобанских кораблей долго и настойчиво преследовали нас, но Ка-ра, как обычно, проигнорировал их потуги и просто взял мористее. При попутном ветре догнать нас галеры не могли.
[1] Если быть точным, то метали они что-то наподобие древнеримской плюмбаты. Выглядела она как короткая толстая стрела длиной от 15 до 30 сантиметров. Здесь, в этом мире — 25 сантиметров. Перед наконечником делался утяжелитель (чаще всего использовался свинец). Дальность броска плюмбаты была около 60 метров, высота подъёма над горизонтом — около 10 метров. В отличие от классических дротиков, на этом расстоянии плюмбата сохраняла свою пробивную способность. На более коротких расстояниях сила удара была очень велика. Известен случай, как во время африканской кампании в 530 году был убит попаданием плюмбаты в голову племянник вандальского короля Гейзериха. Плюмбата попала в шлем, пробила его и нанесла смертельную рану, от которой тот и скончался впоследствии. А ведь шлемы, помимо округлой формы, всегда были самой бронированной частью доспехов.
Вместо эпилога
Последний час Линга
Холодный дождь лил с неба,
проникая в каждую незаметную щёлочку в одежде. А я шёл к туманной границе, весь обвешанный амулетами, выданными мне Соксоном и Ксаргом. Все они должны были тщательно скрывать моё присутствие. Хотя, если честно, я бы пошёл и без них, если бы был полностью уверен в успехе дела. С тех пор, как я до дрожи боялся изменённых алхимиков, прошло много лет. Я знал природу их мудрости и не знал их нынешней силы. Однако я знал их главную слабость — жгучее желание стать богами на землях Линга.Странное место даровало силы и знания, но не учило быть богом. И это был главный недостаток алхимиков. Они научились менять мудрость, они создали многослойный пирог малых миров, защищая себя — да они даже нашли людей, что будут беспрекословно выполнять их задания. Но в глубине души остались всё теми же мастерами по варке зелий.
На севере уже вовсю должна была идти битва между отрядами зачистки и обитателями Линга. И если мы с мудрецами правы, то именно туда начнут стягиваться все алхимики — чтобы в случае чего ударить единым фронтом. В надежде, что амулеты бойцов не выдержат, а через пару часов все отряды зачистки отступят.
Я приблизился к туманной границе и шагнул внутрь. В этот раз амулеты не защищали меня от воздействия Линга, и я снова оказался среди малых миров. Земли Линга подчиняются правилам. Этим правилам подчиняются и алхимики. Стоит вступить в клубы тумана — и все правила будут тебе доступны. Я всегда старался их соблюдать — и нарушал только в ответ на действия алхимиков.
За два часа пройти все малые миры невозможно. Однако всегда есть прямой путь. И именно этим путём я и собирался воспользоваться — как пользовался им главный алхимик и его подручные. Вот только так уже я нарушал правила, и расплата не заставит себя ждать. Я ухватился за нити белесых плетений и поплыл по ним. В самый центр, в старый особняк в Линге — в малый мир главного алхимика.
Вокруг меня проплывали образы страшных фантазий новых хозяев Линга… образы боли и пролитой крови… вид бесконечных страданий, открывавших новые грани мудрости. Но я не собирался помогать тем, кто сделал свой выбор. Мне нужно было только одно место. И Линг предупреждал, кричал, предостерегал, что как только я окажусь там — никакие амулеты не скроют моего присутствия. Однако эта плата была приемлемой…
Я открыл глаза и оказался в подвале знакомого особняка. За годы он не изменился. Сквозь маленькое окошко всё так же был виден небольшой сад, красивая ограда и неширокая улица, мощёная камнем. Всё так же по земле стелился в предутренних сумерках плотный туман. Утро здесь не сменится днём, а им на смену не придёт вечер и ночь. Туман будет стелиться всегда.
Пробежав через подвал, я миновал лабораторию алхимика, спустился в холодную и толкнул сотканную изо льда и тумана дверь. По лестнице — вниз, в жар и страдания. Без сомнений, без колебаний — только вперёд. Стоило мне ступить в бесконечный коридор — как всё вокруг заполнил сплошной крик боли. Если раньше пленные висели на стенах каждые двадцать шагов, то теперь несчастные встречались мне через каждые четыре шага. И все они кричали, плакали, стонали, кричали, молили, причитали, проклинали…
Но в моей душе не было больше ни страха, ни сопереживания. Нет больше этих людей — все они изменились, и обратного пути больше нет. И мне предстояло закончить их страдания раз и навсегда. Бегом, к повороту и арке в огромный зал. Мимо боли, горя и слёз — в самую середину, в средоточие зла. К странному, как и сами Земли Линга, сердцу этих земель. Я чувствовал, как мир вокруг дрожит, как вибрируют плетения мудрости. Верховный алхимик почувствовал меня… И узнал… И теперь он мчался сюда так быстро, как только мог — нарушая все мыслимые и немыслимые правила — и ещё не зная, что тем самым открывает мне путь для бегства.